Бесконечная нервическая движуха. Почему беларусская армия вряд ли вступит в войну

Объясняя, почему прямая агрессия Беларуси в адрес Украины кажется мне маловероятной, я приводил им следующие доводы.

Кратчайший путь на тот свет

Перво-наперво, стоит задаться вопросом, зачем Путину вообще понадобилась Беларусь. Наполеоны ведь славой не склонны делиться, даже по мелочам.

Отвечать на него лучше всего с интонацией Паниковского: а вы поезжайте (надеюсь, возможность еще представится) из Минска в Киев по навигатору – то есть, через Наровлю. Я вот как-то съездил. Заснуть за рулем – никаких шансов. Сначала придется пилить по чернобыльской зоне, созерцая в окне остовы заросших панелек, а дальше – постоянно менять передачи, огибая ямки.

Это не только кратчайший путь на Киев от границы союзного государства (что-то около 150 км), но и самый удобный для внезапного наступления. По дороге нет крупных городов, способных замедлить продвижение (как случилось на других, вспомогательных, направлениях Киевской операции – Черниговском и Сумском). Только села, да еще небольшенький райцентр Иванькив.

Зато продравшись через глухомань, ты попадаешь сразу на правый берег Днепра, где находится Банковая и все остальные важные адреса. Для захватчика это также существенный плюс: выбрав иное направление главного удара, пришлось бы форсировать широкую реку.

Что и говорить, такой маршрут как нельзя лучше соответствовал изначальному плану спецоперации – быстрой и легкой прогулке с вечерним концертом Газманова.

И действительно, немалую часть пути российские колонны прошли с ветерком – пока не уперлись в пристоличную агломерацию, куда входит и печально известная Буча.

Что было дальше, вы и сами знаете. Вместо Газманова, многие участники «спецоперации» попали на концерт совсем другого исполнителя, а затем появился и новый мем – «жест доброй воли».

Можно ли повторить?

Думаю, нет. Во-первых, фактор внезапности уже не сработает – а ведь именно он стал основой всех российских побед первого этапа кампании. На Банковой тогда, видимо, недооценили масштаб безумия и готовились к наиболее рациональному сценарию: новому обострению на Донбассе по принципу «ихтамнет» – то есть, де-юре инициированного не Россией, а ее прокси. Поэтому украинские войска были сконцентрированы в основном на прежней линии соприкосновения. Что в итоге привело и к катастрофе на юге, и к мариупольской трагедии и, наконец, к Буче.

Сейчас такой лафы уже не предвидится. Как только на территории Беларуси начнет разворачиваться ударная группировка (а дело это масштабное, и скрыть его никак невозможно), контрмеры будут приняты незамедлительно.

А во-вторых, описанный мною полесский маршрут имеет и еще одну особенность. Насколько он хорош для внезапного блицкрига, настолько же непригоден для планомерных наступательных боев. Испещренные реками болота не дают никакой возможности для маневра. Дорожная сеть развита крайне слабо.

Впрочем, беларусский балкон, нависающий над Украиной с севера, дает агрессору возможность выбора различных сценариев. Эксперты рассматривают, к примеру, следующий – удар на Западе с целью отрезать район конфликта от поставок западных вооружений.

Но это еще более гиблое дело, чем лезть в болото. Волынь имеет давние партизанские традиции – не только советские. И пропустив туда войска противника, об их судьбе Киев может не беспокоится. Местные охотники и бабушки с пирожками будут не менее изобретательны и решительны, чем в свое время бенгальские мухти-бахини. К ним с удовольствием присоединятся и мобильные группы украинского спецназа с «Джавелинами».

О том, что такое нестабильный тыл, в Москве знают теперь уже не понаслышке. И наверняка будут принимать этот фактор во внимание.

Не до блицкрига

Более того – решившись наступать с территории Беларуси, российские войска фактически откроют второй фронт. Сейчас это направление даже не является смежным, в отличие от февраля. От края нашей границы (по иронии судьбы, это монумент дружбы трех народов) до ближайших мест боев – более 500 км по прямой.  То есть, обеспечивать фланги некому.

Соответственно, для того, чтобы отважиться на такую авантюру, надо иметь действительно очень много сил. Хотя бы столько же, сколько задействовано в этом конфликте сейчас.

Речь идет минимум о нескольких сотнях тысяч подготовленных и экипированных солдат.  О десятках тысяч единиц техники.

Пока России не хватает сил даже для достижения успеха на локальных участках – вроде Бахмута или Кременной.

Мобилизационные мероприятия вряд ли серьезно исправят ситуацию. Да и та поспешность, с которой они проводились, свидетельствует об одном: Путину не до блицкрига.  Задача формулируется иначе: любым способом заткнуть дырку в тонущей лодке.

Даже в годы Великой Отечественной новобранцев крайне редко отправляли на передовую без подготовки: лишь в самые критические моменты – скажем, осенью 1941-го, когда был разгромлен второй стратегический эшелон, и враг рвался к обеим советским столицам. И когда сегодня такое случается, это свидетельствует о многом.

Что касается беларусской армии… Она вторая в Европе только в нашей телереальности. Люди, живущие за ее пределами – от Гиркина до холеных  американских аналитиков – как-то не склонны придавать ВС РБ большое значение в этой истории.

Впрочем, наша военная доктрина вполне объяснима. Поскольку беларусская армия все равно неспособна в одиночку противостоять ни одному из соседей (это либо страны НАТО, либо Россия, либо Украина), не было никакого смысла особо в нее вкладываться. Ведь оружие стоит дико дорого.

Посему упор был сделан на нейтрализацию неких гибридных угроз – и, соответственно, развитие сил специальных операций. Они вполне боеспособны, но их численность сравнительно невелика.

А для большинства остальных военнослужащих армия — это не более чем школа жизни.

Непонятные телодвижения

Думается, в Кремле оценки боеспособности союзника также более-менее объективные. Более того – вряд ли там всерьез помышляют о новых завоеваниях. Не до жиру.

Очевидно, что единственная реальная стратегическая цель Путина в рамках этой кампании – закрепиться на уже захваченных территориях. Сначала в военном плане, а затем, насколько это возможно, и политическом.

Да, эти трофеи далеко не столь внушительны, как предполагалось изначально. Да, потраченные ресурсы они вряд ли оправдывают. Но все равно это лучше, чем ничего: сухопутный путь в Крым, полный контроль над Азовом, крупнейшая атомная станция…

Сначала локальные успехи на Донбассе, затем прочная стабилизация фронта, а затем (когда патовая ситуация Западу надоест) – мирные переговоры, которые позволят закрепиться на честно отжатой территории.

В этой связи Беларусь может быть интересной Кремлю в двух форматах. Идеальный из них – это когда все, что хоть как-то умеет у нас воевать, направляется на уже существующий театр боевых действий.

 Но такой вариант до сих пор кажется чем-то невероятным. И здесь надо отдать должное характеру Лукашенко. Он никогда не согласится на тот шаг, который ни в прагматичном, ни в идеологическом плане ему невыгоден.

 Ну и да, бесконечные разговоры об оккупации Беларуси – это пока не более, чем метафора.  Или умышленная подмена понятий. Хотя хрен (то есть, полицейская диктатура) редьки не слаще, но все же это разные овощи. И в данном случае отличие как раз ощутимо. Груз 200 в наши края пока не поступает.

  Посему Кремлю ничего не остается, как продолжать довольствоваться вторым вариантом. Это именно то, что происходит уже который месяц: непонятная движуха на беларусской территории. То учения, то заявления, то сверки военнообязанных, то перемещение техники, то еще какие-то нервические телодвижения…

Их цель понятна каждому: отвлекать внимание и силы Киева от реальных  театров боевых действий, где решается исход кампании.

Непонятно только одно: почему тему беларусского участия в войне так активно муссирует сам Киев – вместо того, чтобы забить и с улыбкой не замечать?

Нет сомнения, что какие-то причины этому есть. Но узнаем мы о них, видимо, намного позже.