Михаил Пастухов: «Это было формой глумления над законом и волей народа»

— Конституция 1994 года предусматривала возможность внесения изменений и дополнений как через парламент, так и через референдум, — рассказывает Михаил Иванович. — Действовал Закон «О всенародном голосовании (референдуме) в Республике Беларусь» от 13 июня 1991 года. Среди прочего, в нем определялись вопросы, допустимые и недопустимые для республиканского референдума. В частности, на референдум не разрешалось выносить вопросы, «нарушающие неотъемлемые права народа Республики Беларусь на суверенную национальную государственность, государственные гарантии существования белорусской национальной культуры и языка».

Решение о назначении референдумов относилось к компетенции Верховного Совета. Обращаться с предложениями о проведении референдумов могли: президент, депутаты Верховного Совета в количестве не менее 70 человек, а также группы граждан, собравшие не менее 450 тысяч подписей. Организация референдумов возлагалась на Центральную комиссию по выборам и проведению республиканских референдумов и соответствующие территориальные комиссии (напомню, тогда председателем ЦИК был А. Абрамович).

Закон допускал возможность досрочного голосования, но лишь при наличии обстоятельств, делающих невозможным голосование в день референдума (например, командировка, нахождение в стационарном медицинском учреждении).

Инициатором референдума выступил А. Лукашенко. Хотел бы обратить внимание на некоторые обстоятельства, которые предшествовали принятию решения о назначении референдума. Как сообщалось в независимых изданиях, в день рассмотрения предложения президента, 11 апреля 1995 года, депутаты от БНФ выступили против проведения такого референдума. В результате Верховный Совет не поддержал инициативу президента. После этого А. Лукашенко пригрозил, что приостановит деятельность Верховного Совета и организует референдум без его согласия.

В знак протеста депутаты от БНФ объявили, что начинают голодовку в зале заседаний парламента. Ночью (с 11 на 12 апреля) в зал заседаний ворвались люди в масках и камуфляжной форме и с применением силы выдворили находящихся депутатов. Некоторые депутаты были избиты.

13 апреля 1995 г. Верховный Совет путем повторного голосования (что является нарушением процедуры) принял постановление о назначении республиканского референдума. Одновременно с референдумом на 14 мая 1995 г. были назначены выборы депутатов Верховного Совета нового созыва.

— Михаил Иванович, что вы можете сказать о законности того референдума?

— Следует указать, что в процессе организованного по всей стране досрочного голосования были отмечены многочисленные нарушения законодательства, особенно в сельской местности. На фоне высокой явки избирателей (по данным Центризбиркома, 95%), выборы депутатов Верховного Совета не состоялись почти в половине избирательных округов. Сам по себе этот факт ставит под сомнение достоверность результатов голосования на референдуме. Он же подтверждает стремление организаторов сорвать выборы в новый парламент с целью ослабления и нейтрализации законодательного органа власти.

После подведения итогов голосования по референдуму А. Лукашенко своими указами утвердил эталоны новых государственного герба и государственного флага. И это несмотря на то, что действовали легитимные законы о флаге и гербе. Кроме того, русский язык получил статус государственного языка. Курс на интеграцию с Россией стал приоритетным во внешней политике.

Между тем следует признать, что вопросы, предложенные на референдум, противоречили Декларации о суверенитете Беларуси (преамбуле, ст. 1, 2, 3), Конституции (преамбуле, ст.17, 78), Закону «О всенародном голосовании (референдуме) в Республике Беларусь» (ст. 3).

Немаловажно и то, что, согласно Конституции, запрещалось вносить изменения и дополнения в Конституцию в последние шесть месяцев полномочий Верховного Совета. А это как раз имело место в тот период. Получается, что Верховный Совет тогда не вправе был вообще назначать референдум.

До настоящего времени еще не дана надлежащая юридическая оценка действий по применению силы в отношении депутатов Верховного Совета, которые объявили голодовку в зале заседаний. Очевидно, что «силовой» фактор оказал значительное влияние на принятие решения о назначении референдума.

— Михаил Иванович, а почему Конституционный суд не сказал своего слова?

— Накануне референдума в Конституционный суд обратился с предложением о его проверке на конституционность председатель комиссии Верховного Совета по образованию, языку и сохранению историко-культурного наследия Н. Гилевич. Причем, и от себя лично, и от состава комиссии. Однако Конституционный суд не принял к рассмотрению это предложение по каким-то формальным причинам. Тем самым он уклонился от ответственности за принятие решения и, как говорится, умыл руки. Сейчас мне понятны мотивы такой позиции Конституционного суда и его председателя В. Тихини, который в марте 1995 года был назначен с согласия президента на эту должность. Хотя, на мой взгляд, Конституционный суд мог бы предотвратить проведение референдума и защитить историко-культурные ценности белорусского народа.

— Как вы сами оцениваете тот референдум и его последствия?

— Считаю, что референдум 1995 года был насильственной сменой государственной символики Беларуси и ее государственного языка. По сути, референдум стал формой глумления над законом и волей народа. Его следует признать изначально неконституционным, а итоги голосования аннулировать как не имеющие юридической силы.