Брестская крепость: взгляд немецкого историка

В интервью DW немецкий историк пояснил, почему считает упреки в свой адрес в «дегероизации» необоснованными.

— Почему Брестская крепость периода Второй мировой войны стала основной темой ваших исследований и публикаций?

— В 2004 году я участвовал в поездке, которую организовал профессор Франк Гольчевски из Гамбурга. Две недели группа из 27 историков путешествовала по Беларуси, и первой остановкой был Брест. Так я посетил крепость в этом городе впервые. После магистратуры я решил писать кандидатскую диссертацию о музеях Беларуси и проходил стажировку в музее обороны Брестской крепости. Когда же позднее побывал в немецком Федеральном военном архиве во Фрайбурге и начал знакомиться с документами, то настолько углубился в брестскую тему, что решил сосредоточиться исключительно на ней.

— Книга «Брест. Лето 1941. Документы. Материалы. Фотографии» еще до ее презентации вызвала не только большой интерес, но и полемику среди белорусских историков. Почему?

— Думаю, что есть две причины. Во-первых, уже давно нужно было начать заниматься этой темой. Ведь в Советском Союзе не появлялись научно-исследовательские работы, посвященные обороне Брестской крепости.

Иными словами, долгие годы в учебниках, в фильмах, в самом музее обороны речь шла исключительно о героической стороне, а вот ученые почему-то не занимались глубоким исследованием этой темы. Наверное, получилось неловко, что заниматься этим стал я, человек извне, а не кто-то из местных историков.

Второй момент, видимо, в том, что результаты моих исследований противоречат привычным постулатам. Людям десятилетиями уверенно пропагандировали однозначную версию как легенду. И опять же: тот, кто предлагает альтернативный взгляд, пришел извне.

— Одна из главных претензий, обращенных к авторам книги от лица оппонентов, заключается в том, что вы занимаетесь дегероизацией защитников Брестской крепости.

— Мне было удивительно слышать, что, оказывается, Ганцер — сторонник «теории дегероизации», которая якобы характерна для Германии. О такой теории раньше не слышал, хотя интересуюсь культурой памяти в своей стране. Я стал искать литературу по теме и нашел: целых две монографии и пять статей! Но, увы, большинство этих работ — из области литературоведения.

Надо признать, что упрекать и отвергать альтернативную точку зрения одной сильной фразой: «Это же дегероизация!», — очень удобно. Но это совсем не научно. Я, кстати говоря, в шоке, как легко мобилизуются в Беларуси национальные стереотипы по образцу «Ганцер — немец, поэтому он так думает».

А о героизме как об историческом факте я вообще не писал. В современных гуманитарных науках его воспринимают как общественную конструкцию. И раз нет научного определения, что такое героизм или подвиг, то у нас нет другой возможности рассматривать это явление.

— С какими высказанными на презентации книги в Бресте мнениями вы не совсем согласны?

— Выступление заместителя директора мемориального комплекса «Брестская крепость-герой» Ларисы Бибик однозначно подтвердило мой тезис, что плен является ключевой проблемой в историографии боев за крепость. В музее обороны Брестской крепости никак не могут смириться с фактом, что большинство, а именно около 75 процентов защитников, в конце боев (30 июня 1941 года) находилось в немецком плену.

В качестве оправдания, почему тема плена в музее практически отсутствует и замалчивается, там отвечают, что это — музей обороны, и главная тема музея — не плен. Для меня это — детская аргументация. Ведь когда попали в плен все эти тысячи защитников? В ходе обороны крепости. Аргументация не очень убедительная еще и потому, что сотрудники музея нашли много места для показа исторических событий, которые либо очень косвенно, либо вообще не связаны с обороной Брестской крепости (ее строительство, польский период, бои в Брестском районе, партизанское движение, освобождение стран Европы и т.д.).

— В Беларуси давно стало традицией воспринимать бои за Брестскую крепость как важный элемент той войны…

— Я понимаю это. Но также по традиции из поля зрения выпадает период начала Холокоста на белорусских землях. И когда говорим о Бресте, то документально подтверждено, что летом 1941 года бои в крепости продолжались только 8 дней (хотя по официальной версии они длились до 23 июля).

Все обращают внимание только на героическую оборону, но почему-то забывают, что в середине июля 1941 года полицаи из числа местных жителей при поддержке солдат вермахта расстреляли в Бресте около 4400 человек, 90 процентов из которых были евреями.

Для понимания того, что такое национал-социализм, против которого сражались солдаты Красной Армии, необходимо говорить об этих фактах. Однако, как и в вопросе военнопленных, на тему еврейских жертв национал-социализма в советские времена было наложено табу.

— Остается ли и далее Брестская крепость темой ваших исторических изысканий?

— На данный момент я занимаюсь научной работой, тема которой «Брестская крепость как историческое место и место памяти». Наверное, стоит ее после защиты опубликовать и на русском языке.