Никто не хочет отвечать за расстрелы?

Как велось это расследование? Как из «врага народа» выбивались показания? Ответы на эти вопросы и пыталась получить Лариса Гайшун.. Она знала, что Юлиус Вицкий никакой не враг народа — через двадцать один год после расстрела дед был реабилитирован и оправдан.

Для того чтобы прояснить судьбу деда, Лариса Гайшун обратилась в КГБ Беларуси — именно там, в архивах, хранятся дела о безвинно расстрелянных в 30-е годы наших соотечественниках. Не сказать, что комитетчики обрадовались такому упорству Ларисы, лишь со второй попытки ее удалось узнать некоторые подробности дела, по которому проходил ее родственник. Само дело Юлиуса Вицкого его внучка в руках не держала — не положено. Все фамилии чекистов, следователей, участников «тройки», выносившей приговор, были бережно закрыты плотной бумагой. Единственное, что удалось узнать Ларисе Гайшун, так это то, что из застенков минской тюрьмы дед был почему-то вывезен в Россию, где его и расстреляли…

Точка в судьбе расстрелянного поставлена? С одной стороны, да: известно, что Вицкого расстреляли, известно где, точнее в какой местности. Но Лариса Гайшун на этом не остановилась, она пытается установить точное место захоронения своего родственника для того, чтобы привезти его останки на родину, в Беларусь. Для того, чтобы у человека была могила, чтобы было куда прийти с цветами, чтобы было где поплакать…

Лариса Гайшун обратилась к генпрокурору Беларуси Александру Канюку как к гаранту соблюдения законности. В своем заявлении она просила возбудить уголовное дело по факту незаконного убийства Юлиуса Вицкого, признать ее потерпевшей по делу о расстреле родного человека, установить точное место его расстрела, а также содействовать захоронению его останков на родине. «Надеюсь, что Вы поймете горе нашей семьи и приложите все усилия, чтобы восстановить справедливость и память о тех людях, кого незаконно лишили жизни в годы сталинских репрессий», — так закончила свое обращение в генпрокуратуру Лариса Гайшун.

Ответ на имя женщины пришел. Все «содействие» генпрокуратуры страны свелось к тому, что обращение гражданки Гайшун было перенаправлено в Следственный комитет Беларуси. «Ну, там уж точно разберутся, посодействуют», — думалось женщине. Но и Следственный комитет страны не придумал ничего лучшего, как ответить отпиской. «Установлено, что поставленные в обращении вопросы, в том числе оказание содействия в установлении захоронения расстрелянного Вицкого Ю.Г., не относятся к компетенции Следственного комитета Республики Беларусь».

И что же делает Следственный комитет? Правильно, отправляет обращение Ларисы Гайшун обратно в генеральную прокуратуру. Цинизм? Безусловно. Потому что играть в бюрократический футбол, отсылая отписки из одного серьезного ведомства в другое, гораздо проще, чем оказать реальную помощь. Вопрос даже не в том, в чьей компетенции установление истины в делах 80-летней давности. Вопрос в том, хотят ли в стране, где 7 ноября до сих пор считается государственным праздником, разбираться в подобных делах?

Прокомментировать ситуацию мы попросили юриста и правозащитника Олега Волчека, который помогал Ларисе Гайшун в составлении обращения в генпрокуратуру:

— Начну с того, что ответ Следственного комитета, как и прокуратуры Республики Беларусь противоречит Конституции, Закону «Об обращении граждан и юридических лиц», постановлению Верховного Совета Республики Беларусь от 06.06.1991 №847-XII «О порядке реабилитации жертв политических репрессий 20—80-х годов в Республике Беларусь». В последнем документе написано: правоохранительные органы должны содействовать гражданам в установлении всех обстоятельств дела в связи с незаконным осуждением родственников. Именно прокуратура совместно с МВД и следственным аппаратом обязаны провести следственно-оперативные мероприятия по установлению мест захоронения расстрелянных граждан.

Однако в ответе из Следственного комитета Ларисе Гайшун написали, что это не их компетенция, хотя по закону они были обязаны разъяснить, как можно обжаловать их решение и кто должен заниматься этими вопросами. Хотя это очень серьезный вопрос — поиск захоронений невинно расстрелянных во время большевистского террора в СССР. Их могилы есть, а это значит, что нужно приложить все усилия, чтобы восстановить места захоронений. Ведь это проблема не только Ларисы Гайшун, она касается сотен тысяч белорусских семей…

Сейчас, исходя из официальных отсветов, мы ищем новые правовые механизмы для того, чтобы сдвинуть вопрос с мертвой точки.

«Белорусский партизан»