«Маша всегда была такой»

Власти Беларуси пытались выслать ее из страны, но не смогли: Колесникова порвала паспорт и отказалась уезжать за границу, как ее соратники, которых выслать.

10 сентября она рассказала об угрозах, которые получала от силовиков, и о том, что ее обещали отправить за решетку на 25 лет и «вывезти живой или по частям».

Как Колесникова превратилась из музыканта в лидера протеста? В какой семье она выросла, чем увлекается помимо музыки и можно ли было ожидать от нее такой стойкости?

Радио Свабода поговорило об этом с сестрой Марии Татьяной Хомич. Она не удивилась поведению Колесниковой, по ее словам, «Маша всегда была такой».

«Изменилась ли она за последние месяцы? Она с детства очень уверенный в себе человек, — рассказывает Татьяна Хомич. — Но я думаю, что последние несколько месяцев только укрепили ее уверенность в себе. Я не заметила в ней кардинальных изменений, не сказала бы, что Мария сильно изменилась. Маша всегда была такой. Это Маша, которую я знаю всю свою жизнь».

По словам Татьяны, она никогда не теряла связи с сестрой, даже несмотря на то, что они живут в разных странах, несмотря на занятость Марии в избирательной кампании — сначала Виктора Бабарико, а потом Светланы Тихановской. До задержания Колесниковой они связывались почти каждый день: так было с детства.

«Наши родители — инженеры, — рассказывает Татьяна о родственниках. — Но семья всегда любила музыку. А моя мама любила классическую музыку, и она привила эту любовь моей сестре и мне. А папа — старый рокер. Поэтому могу сказать, что у нас такая музыкальная семья. Мы с Машей получили музыкальное образование, и эту профессию она выбрала для себя».

 По словам Татьяны, в детстве они, конечно, иногда ссорились с сестрой, но сегодня крепко дружат и считают свою семью «очень хорошей».

«Наши родители — свободные и независимые люди, — замечает Хомич. — Они всегда понимали, что происходит в Беларуси в последние десятилетия. Я думаю, что могу сказать, что у нас очень хорошая семья, очень хорошие родители. Они всегда нас очень любили. Мама умерла в прошлом году: она была подругой для меня и Маши.

Даже проживая в Германии, Маша десять лет каждый день звонила маме. Когда в детстве мне делали уколы, Маша плакала со мной из солидарности. Она отличный эмпат. Кроме близких родственников, у нас очень хорошие отношения с более дальними: бабушками и дедушками, двоюродными братьями. Мы все очень часто видимся. Теперь нас всех поддерживают».

«Мы родились в Чижовке, выросли в Уручье . Маша любит прогулки по городу, может пройти 10 км в день. Мы с ней часто гуляли по проспекту. Одна из любимых прогулок Маши — по набережной Свислочи, ведь там красивый закат, — рассказывает Татьяна. — У нас также есть семейная традиция с родителями: мы ходим в кафе «Гурман», которое находится напротив второго корпуса музыкальной академии».

Татьяна говорит, что ее сестра Мария больше всего интересуется и участвует в проектах, связанных с искусством, не только с музыкой.

«Помимо музыки, Маша с самого раннего детства любит читать и много читает, — вспоминает сестра Колесниковой. — В десять лет она читала все книги на полках, и со временем это увлечение никуда не делось. Читает об искусстве, политике, художественную литературу.

Мария очень увлекается архитектурой и изобразительным искусством. Специально выезжает в города Италии, Германии, Польши, Литвы для посещения выставок и международных фестивалей. Особенно любит современное искусство: в последние несколько лет она организовывала мероприятия на стыке нескольких искусств: музыки, театра, перформанса, что-то литературное».

По словам Татьяны, она не удивилась, когда ее сестра пошла в политику.

«Я думаю, ей это очень близко, — замечает Хомич. — Говорят, что сферы политики и искусства далеки друг от друга, но я думаю, что это совсем не так. И Мария тоже это повторяла: что свободное искусство не может существовать в стране, где нет свободы слова, где есть цензура. Человек, по ее словам, не может развиваться, что-то создавать, реализовывать себя, когда на него давят, когда он не может выразить себя».

 «Поэтому неудивительно, что Маша попала в политику: человек искусства не может быть вне политики, — подчеркивает Татьяна. — А в нашей стране власть оказывает влияние, давление на свободу слова, самовыражения, в том числе и на деятелей искусства».

Хомич не удивило, что Колесникова фактически стала лицом штаба Виктора Бабарико после его ареста.

«Меня это не удивило. Думаю, Мария понимала, что такое могло случиться, и Виктор Дмитриевич тоже. Он собрал команду из очень сильных людей, разделяющих общие ценности», — замечает Хомич.

Она также подчеркивает, что «Маша ни при каких обстоятельствах не покинет Беларусь по собственному желанию».

«Я понимаю, что иначе она не могла поступить, — говорит Татьяна, обсуждая то, что произошло на границе. — Я понимаю, почему она так поступила. Маша — крепкий орешек. Ей сказали, что она может уехать из соображений безопасности. Но тогда Маша предаст своих друзей и в первую очередь предаст себя. Она точно не собиралась уезжать из страны. И, зная Машу, я понимаю, что она сделала бы все возможное, чтобы этого не произошло».

«Мы знаем, что мою сестру насильно привезли на границу. И она показала, что действительно не собирается уезжать из Беларуси ни при каких обстоятельствах. Это она нам сама подтвердила, — подчеркивает сестра политика. — Здесь, в Беларуси, остались ее друзья. Маша сказала, что не может оставить их здесь и уехать из Беларуси. Она всегда говорила нам, что сделает все возможное, чтобы их освободить. Она просто не могла уехать».

Хомич также говорит, что они никогда не обсуждали с сестрой ее внезапную популярность и то, что она стала одним из главных лиц протеста.

«Да, я заметила реакцию Маши на улицах, во время акций протеста. Я видела это, когда была рядом с ней. Но мне трудно сказать, что она чувствовала в те моменты, — замечает Татьяна. — Маша очень любит белорусов, очень рада, что общество проснулось и что белорусы поняли, что они вместе. Что они могут изменить свою судьбу, что они сами должны бороться за свое будущее. Маша всегда счастлива, это помогает двигаться дальше».