«Да интересуется наш народ политикой, только дома, под одеялом»

— Беларусь имеет давние традиции в создании кино. Как вы оцениваете перспективы белорусского кино?

— Чтобы делать кино, нужны две составляющие: производство, фабрика (тут у нас все хорошо, мы имеем «Беларусьфильм») и люди. И не просто люди. В кино всегда нужна индивидуальность, а в наших нынешних условиях индивидуальность не просто вредна, она опасна для жизни. Любой человек, который каким-то образом проявил индивидуальность, мгновенно переводится в статус оппозиционера, врага власти, даже если он к этому не имеет никакого отношения.

— Казалось бы, кино — это вещь неполитическая: снимай себе о любви…

— Посмотрите на того же Курейчика — прекрасного молодого драматурга, который заслужил огромный авторитет в России и здесь. Нельзя сказать, что он напрямую является оппонентом власти. Все начиналось достаточно успешно. Я наблюдаю за ним издали — мы даже незнакомы — и вижу, что человек самостоятельный неизбежно начинает оппонировать этой власти, вначале «конструктивно». А потом уже и «неконструктивно», как говорят наши «эти». Любое подавление личности приводит к тому, что личности либо уезжают, либо уходят в подполье, либо просто исчезают как творческие люди.

— И вместе с тем мы видим стремление власти иметь свой кинематограф.

— Ну, это как Эллочка-людоедка, которая хотела иметь такую же шубу, как у Вандербильдихи, но при этом больше тридцати слов учить не хотела.

Дело в том, что для реноме, для того, чтобы выглядеть импозантно, наша власть хотела бы, чтобы рядом с ней крутились известные нобелевские лауреаты, лауреаты премии «Оскар», чтобы они тоже вылизывали задницу, как все чиновники вокруг. Но это невозможно. Это утопия. Такого быть просто не может.

— В условиях нынешней системы кино может существовать, наверное, только в рамках социалистического реализма. То есть обслуживая интересы этой власти…

— Ну, да, если мы рассматриваем социалистический реализм как сервильное искусство. Хотя масса фильмов, скажем, «Девять дней одного года», — это тоже социалистический реализм, но и высочайшее произведение киноискусства. У нас этого не происходит. Каждый год пытаются запустить какой-то громкий проект, типа «Анастасии Слуцкой», и каждый год влипают в одно и то же. Невесть что снято, невесть куда всунуты деньги. По одной простой причине. Это как наша знаменитая библиотека. Абсолютное отсутствие какого бы то ни было вкуса. То же самое в кино.

— Эта ситуация связана с тем, что у нас нет талантливых режиссеров и артистов, или с тем, что они слишком заорганизованы, им задаются слишком узкие рамки, что они не могут проявить свою творческую индивидуальность?

— Наших артистов я вижу очень часто в российских сериалах, очень неплохих, кстати, и они там великолепно смотрятся. Прекрасно играют, постепенно научились. Работа в кино — это сложный опыт. Она отличается от актерской работы в театре — это иной принцип.

Мы упустили время. В 1992 году я приходил к директору киностудии Юрию Цветкову, ныне, к сожалению, покойному, и говорил: «Юра, давайте развивать это направление, давайте киностудию направим на производство своих сериалов. На то, что сегодня востребовано в обществе, что сегодня телевидение берет с огромным удовольствием». Тогда в России этого еще никто не делал.

Мы могли выскочить первыми. Мы могли создать эту систему. Я имею в виду умные сериалы, которых сейчас много в России. Ведь что такое сериал — это работа актерам, драматургам, сценаристам. Возникает определенная творческая среда. Пусть не на тех условиях, что раньше, когда снимали гениальное кино для кинотеатров. Беларусь, действительно, маленькая страна. В ней не может быть много денег на кино. Мы не можем построить Голливуд. Но мы можем обучать людей, мы можем растить таланты.

Что такое Голливуд сейчас? Там весь мир снимает. Это уже транснациональное понятие. Мировое кино — это люди: режиссеры, актеры, творцы. Если белорусское игровое кино никто не знает, то белорусское документальное кино знают, ценят и уважают. Тех же Виктора Дашука, Виктора Ослюка, Галю Адамович. Это имена европейские, известные. Мировые даже. Это же очень много! Не каждая страна этим располагает.

— Я думаю, что для престижа нации очень важно, когда в мире говорят не только об иранском или китайском новом режиссере, но и о белорусском.

— Нравится нам это или нет, но мир в последнее время очень интересуется политикой. С этим связан и интерес к кинематографу развивающихся стран. Все, что там снимают, так или иначе связано с политикой. Мы живем во времена, когда политика осуществляет невероятно жесткий прессинг на личность человека. И если в XVIII веке можно было сидеть себе в Урюпинске каком-нибудь и ничем не интересоваться: ни императором, ни императрицей, ни придворными дрязгами, то сегодня от политики не спрятаться.

— Но ведь говорят: наш народ политикой не интересуется.

— Да интересуется наш народ политикой, только дома, под одеялом. Все всё прекрасно понимают, только трусость огромная. Интересоваться политикой опасно. Они сидят себе потихонечку, не хотят высовываться. А на самом-то деле, конечно, интересуются. Только молчат.

— Как бы ни была развита наша киностудия «Беларусьфильм», пока не обеспечим свободу творчества, мы не вправе претендовать на какие-то заметные результаты.

— Более того, это касается не только кино. Это касается даже деревообрабатывающей промышленности, в которой едва не узаконили рабство. Людей пытаются превратить в винтики, в рабов. А в результате мы видим, что наиболее талантливые люди — фьють и улетели! Талант — он же, как птица, он расправил крылья и улетел. Либо ему переломали эти крылья, и тогда он уже не талант.

— Закрыть страну уже не удастся.

— Вот здесь все не так однозначно. Помню эти разговоры после 1991 года: «Все, свободу у нас уже не отнять! Уже не загнать в резервацию, в которой мы жили!» Отняли. И загнали. Так что нельзя думать, что чего-то уже нельзя сделать с нами помимо нашей воли. Надо все время быть начеку, надо все время готовиться к тому, чтобы отстоять себя. Отстоять свои права.

— Так будет ли все же белорусское кино?

— Конечно, будет. Оно будет белорусским по составу людей, которые будут корнями в этой земле. Настоящее искусство — оно всегда национальное, и это, безусловно, будет придавать особый флер фильмам, сделанным на национальном материале. Это с одной стороны, а с другой стороны, оно будет и наднациональным. Это крона. И это будет. Обязательно. Я думаю, что эти люди уже родились. Более того, может быть, они уже даже начинают снимать. Это объективный процесс, его не остановит ни один, даже самый «жэстачайшый» правитель.

— Мы уже пережили, наверное, тот момент, когда говорили, что нынешние информационные технологии вообще похоронят кино.

— Безусловно. Просто все будет на другой ступени. Если раньше мы пытались отразить жизнь, которой мы живем, то сейчас кино будет создавать новые миры, то есть заниматься тем, чем занимался Творец, Всевышний, который создал этот мир. Люди тоже будут создавать свои миры. Вот уже существуют Толкиен, Гарри Поттер. Это все невероятно интересно, и это все будет.

Видеозапись беседы смотрите на канале ОГП-ТВ на сайте ucpb.org.

Специально для «Снплюс» подготовила Анна КРАСУЛИНА