От катастрофы — к саду надежды. Часть 4

Фонд «Детям Чернобыля» — не бюро путешествий

В самом начале нашей работы возникла проблема: многие иностранцы желали из года в год приглашать в свои семьи одних и тех же детей. Дескать, они «не вокзал, чтобы видеть каждый раз новые лица».

Логика в таком подходе есть, и Геннадий ее хорошо понимал. Но понимал и то, что эта логика нарушает не только основополагающие уставные задачи фонда, но и элементарные принципы социальной справедливости.

Представьте такую картину: из одной пострадавшей от радиации деревни один и тот же десяток детей каждый год ездит на оздоровление за рубеж, а все остальные дети — нет.

Это неправильно.

Некоторые семьи в Европе, понимая проблему, просили присылать и уже побывавшего у них ребенка, и новенького. Некоторые немецкие родители годы спустя рассказывали, что принимали каждое лето по девять детей из Беларуси!

Были, конечно, и те, кто жестко придерживался принципа: каждый год — новый ребенок. Из собранных пожертвований оплачивались только поездки новых детей. На практике же даже при таком строгом отборе случались курьезы.

Например, один из наших заграничных партнеров, Вольф Юнг, принимал только шестиклассников. Зная это, некоторые школьники умышленно становились второгодниками, чтобы съездить к нему на оздоровление еще раз!

Фонд «Детям Чернобыля» был создан совсем не для того, чтобы со временем превратиться в подобие бюро путешествий. Подобным заниматься мы не хотели.

Однако проблема появилась, и ее надо было срочно решать. Чтобы «не путать боб с горохом», на рубеже 1991 и 1992 годов была создана «Международная ассоциация гуманитарного сотрудничества» (МАГС), учредителями которой стали представители девяти государств. Она тоже не намеревалась выполнять некие туристические функции, ибо преследовала совсем другие цели.

Подчеркиваю, мы никогда не занимались и не планировали заниматься коммерческой деятельностью. Более того, принципиально стремились оградить работу фонда «Детям Чернобыля» от финансовой активности. И всячески стремились к тому, чтобы деньги использовались нашими партнерами напрямую для проектов, минуя структуры фонда.

Уже в 1992 году была создана Всегерманская ассоциация чернобыльских инициатив. Там все было понятно, прозрачно и полностью соответствовало немецкому законодательству. А главное — избавляло нас от любых инсинуаций и претензий.

Переход на «другую площадку»

Когда в 1998 году мы вернулись из вынужденной политэмиграции, то обнаружили, что фонд очень сильно «потрепали». Многие структуры были разрушены,
правление покинули сразу пять членов, а над теми, кто остался, постоянно висел дамоклов меч репрессий.

Как это часто бывает, исход бывших соратников вместо того, чтобы развалить отлаженный механизм, оказался толчком для открытия новых направлений деятельности.

Геннадий предложил осуществить то, что сегодня называют ребрендингом, то есть изменить акценты деятельности. Построенные нами прямые связи между потерпевшими районами и инициативами за рубежом дали возможность фонду формализовать детские поездки. Все вопросы с отправкой детей на оздоровление стали решаться исключительно на местах, часто с участием приглашающей стороны. Фонд и МАГС взяли на себя организацию завершающего этапа подготовки поездок детей. Это была сложная, целиком бюрократическая работа: утверждение списков в министерствах, посольствах, переписка в регионах и т.д.

Геннадий же, как творческий человек, увидел, что надо переходить на «другую площадку». Дети Чернобыля подрастают, их уже больше не приглашают за границу на оздоровление, но можно и нужно помогать им дальше строить свою судьбу — и тем самым определять судьбу всей страны.

Так в минской Малиновке был создан молодежный центр «Мастерская будущего». На тот момент осталось 40 (из 71) региональных организаций, которые поддержали этот проект и тоже начали активно создавать у себя молодежные клубы. Они сотрудничали с нашим фондом в плане оздоровления детей за границей, как правило, имели постоянных партнеров за рубежом. Нашей задачей стало сотрудничество по новым проектам. Увы, не все сразу поняли, что речь идет о привнесении в деятельность регионов новых форм активности.

Геннадий пытался расшевелить людей, добиться, чтобы они что-то делали сами, а не ждали подачек извне. Сделать так, чтобы зарубежные партнеры, желая помогать людям справиться с последствиями Чернобыля, постепенно включались в эту увлекательную работу, приезжали, смотрели, участвовали, советовали, приглашали к себе. Помогать старикам, приходить к ним в гости, приглашать на чай — на Западе давным-давно существует такая неформальная работа. У нас предстояло ее инициировать. То же самое с забытыми всеми инвалидами, трудными подростками, сиротами в интернатах или детских домах. Вдруг выяснилось, что укрепление человеческих общин, объединений — это здорово и очень важно.

А укреплять их, по мнению Геннадия, можно было только добротой, заботой о тех, кто не может о себе позаботиться сам. В первую очередь это касалось стариков, которые часто были забыты даже собственными детьми…

Для этого даже не надо больших материальных затрат, считал он. Важно оказать человеку уважение, показать, что он на этом свете еще кому-то нужен. Например, подарить бабушке на 8 Марта цветочек, организовать для деревенских стариков коллективное чаепитие…

В Минске в молодежном центре на Слободской мы создали клуб «Мост поколений», где молодежь каждую субботу полдня проводила со стариками. Уже с января 1999 года к этой работе подключились профессионалы, студенты и доценты Института современных знаний, где Геннадий был проректором по международным отношениям.

Студенты, изучавшие социальные дисциплины, проходили у нас практику и после защиты дипломов оставались волонтерами в разных социальных проектах. Например, профессор кафедры социальных дисциплин Сергей Кручинин на долгие годы стал активным и верным партнером в работе с молодежью и пожилыми людьми.

Или проект «Веснушки». Двух-трехдневные семинары по подготовке сопровождающих для детских групп, выезжающих за рубеж, качественно изменили состав участников. Современная интерактивная методика, дискуссии, игры, творчество сделали этот проект очень привлекательным для волонтеров фонда. Кому повезло побывать на этих курсах, уже никогда не забудут тот вкус свободы, который они почувствовали.

К сожалению, эта инициатива не приветствовалась властями, как и все другие, не предполагавшие участия государства. Модель социального партнерства с государством (с которой мы близко познакомились в сотрудничестве с немцами) так и осталась нереализованной в нашей стране.

Вначале мы собирались в молодежном центре в Малиновке, куда я привезла подаренную Беатой Юнкер из Леонберга, тогда еще не очень известную у нас, машину для выпечки хлеба — и в дни встреч там вкусно пахло хлебом. В четыре группы входило 50 стариков.

Подобную модель мы предлагали и нашим региональным единомышленникам, и во многих местах она начала работать. Причем, по разным направлениям. Кроме «Моста поколений» активно действовали «Школа по правам человека», «Детская республика», когда дети выбирали своего президента, правительство, парламент, разнообразные кружки.

В центре работало около тридцати групп подобного рода. Их вели в большинстве переселенцы из зараженных регионов, получившие жилье в Малиновке, — Жанна Филоменко, Галина Калашникова, Татьяна Рагина (умерла от опухоли мозга), Валерий Ковальчук и многие другие нашли здесь место приложения своей творческой энергии и социальной активности. В тесных комнатках с утра до поздней ночи (и по выходным) шла работа, царили веселье и жизнерадостность.

Удар по фонду

К сожалению, власть целенаправленно продолжала «укатывать в асфальт» то, что еще оставалось живым. Исполком сначала отказал в помещении. Целый год мы добивались разрешения остаться на Слободской, но арендная оплата без льгот по коммерческим расценкам (как будто мы были ларьком, торговавшим арбузами) была нам не под силу.

К счастью, социальный центр «Мастерская будущего» не прекратил своего существования. Мы продолжали работу, снимая частные квартиры, находя площадки в школах и клубах. Увы, довольно скоро и школы, и клубы, и владельцы квартир стали отказывать нам в помещениях. Удар был рассчитан точно.

Одновременно начались мытарства в поисках помещения для главной организации фонда «Детям Чернобыля», который был выселен из помещения в 60 квадратных метров просто «в никуда». Там, где родилось и окрепло уникальное международное общественное движение, где по нескольку месяцев работали волонтеры из Германии, Австрии, Канады, США, а белорусы несли вахту у телефона, готовые в любую минуту дать любую информацию на основных европейских языках, заседали по вечерам после работы в правлении, — открыли косметический салон.

Поиски помещения с юридическим адресом, бесконечные изнуряющие, отвлекающие от уставной деятельности проверки всех инстанций, которым подчиняется юридическое лицо, изматывали людей.

То, что и наши партнеры уже без энтузиазма воспринимали издержки сотрудничества с нами, прекращали привозить помощь, отказывались приглашать детей — никого не смущало. Сад надежды, посаженный и выращиваемый людьми вместе с нами (совместные дела и были этим самым Садом!) безжалостно вытаптывался…

Наши проекты и идеи, не стоившие государству ни рубля, раздражали тех, кто снова начал (а может, и не переставал) мыслить по-советски. «Упорядочивание», введение разрешений на любую свободную деятельность, контроль в мелочах, а не по существу чиновники выполняли охотно и часто с несвойственным им рвением.

В это же время немецкое посольство в Минске провело концерт и собрало пожертвования среди посольских работников разных дипломатических миссий. Инициатива принадлежала жене тогдашнего посла Германии в Беларуси Гельмута Фрика Петре. На собранные деньги мы смогли оборудовать в гомельской женской тюрьме душевые кабины и бойлеры для нагревания воды.

К 2007 году мы уже не могли больше вести работу в тюрьмах, где за 8 лет наладили добрые отношения, разработали и осуществляли программу ресоциализации после заключения. «Министерство имеет своих специалистов и психологов», — объяснили нам отказ в посещении подопечных в отряде для несовершеннолетних.

Нам закрыли доступ в учебные заведения (ректоры вузов и директора школ без соответствующих разрешений не осмеливались сотрудничать с нами по проектам, которые мы уже несколько лет совместно вели).

Людям запрещали работать в структурах фонда, перенаправляли их активность на созданные при райисполкомах структуры. Словом, оттеснили не только от единомышленников, но и от любых контактов вообще.

Самая мощная программа — «Поездки детей на оздоровление» — тоже неоднократно оказывалась под угрозой. Первый раз детские поездки за рубеж запретили президентским указом в 2004 году. Потом власти пошли на попятную, сказав, что их «не так поняли».

Но в 2008 году в октябре издается новый указ, по которому детям запретили выезжать в рамках чернобыльских программ. В ответ на это наши многолетние партнеры за рубежом, прежде всего, Всегерманская ассоциация чернобыльских инициатив, добились почти невозможного. Политики в ответ на озабоченность своих избирателей тем, что их маленькие друзья из Беларуси больше не приедут, приняли соответствующие решения и оказали давление на власти. Правда, часть инициатив прекратила свое существование, так и не дождавшись разрешения…

Александр Томкович

Читайте также:

От катастрофы — к саду надежды. Часть 3

От катастрофы — к саду надежды. Продолжение

От катастрофы — к саду надежды