«Деревня по-русски говорит, потому что школа по-русски»
Жительница деревни Литва создала словарь белорусских слов, которые не повторяются ни в русском, ни в польском языках.
При входе в дом, первое, что бросается в глаза — стопки белорусских книг на столе. Среди которых несколько подписаны Нилом Гилевичем.
— Переписывались с ним когда-то, перезванивались иногда, — скромно объясняет Евгения Томашевна Чаплинская.
Письмо от Нила Гилевича:
«Добрый день! Уважаемая Евгения Томашевна!
К большому сожалению, должен пока ограничиться этой открыткой, на большее — ни времени, ни сил нет. Словарь бесспорно интересен и заслуживает внимания; но языковеды и авторы Этимологического словаря белорусского языка 12 томов будут, наверное, с Вами спорить. Мое мнение, не надо считать количество «чисто своих» слов; в русском языке «русских слов» не больше, чем в белорусском языке «белорусских». Ни одного «чистого» языка в мире нет. Дело не в лексике, а в духе языка, в его составе, в морфемах и синтаксисе, в музыке звучания. Наш язык не нуждается в апологии. Ему 1000 лет. С уважением НГ. 3.9.09».
Прочитав вслух письмо от Гилевича, женщина начинает эмоционально объяснять: «Я только показывала людям, которым интересно. Напечатано нигде не было. А Нил Гилевич… Видите, я для кого писала? Не для ученых наших белорусских, а я писала людям! Потому что многие из наших людей тоже думают, что это ерунда, что это не язык, что это русский перекрученный. Так вот, я не для языковедов писала, а чтобы люди знали, что есть такой язык, что есть свои слова».
92-летняя Евгения Томашевна Чаплинская вынимает красную папку из шкафа и протягивает журналистам. За много лет ей удалось собрать более тысячи аутентичных белорусских слов, которые не повторяются ни в русском, ни в польском языках. Рядом с каждым словом для сравнения стоят польские и российские аналоги. Толчком для такого нетипичного хобби стали обидные для Евгении Томашевны слова одного из местных студентов, который вернулся из Москвы.
«Было так: один студент, который приехал на каникулы домой из Москвы, он учился там в МФТИ, говорит мне: назовите мне хотя бы одно белорусское слово, которое не было бы похоже ни на русском, ни на польском. И вот в тот момент я ему одно, может, два сказала, а больше все, ничего в голову не пришло. На этом беседа закончилась, а я уже не могла успокоиться.
Уже думала только о том, чтобы больше найти таких слов. И так этим занялась, что несколько месяцев, как только найду — такая мне радость! И записываю сразу. И больше тысячи слов нашла, но без однокоренных. Если из этого сделать прилагательное, глагол, то будет 3 тысячи», — рассказывает Евгения Томашевна.
В одном из писем от Нила Гилевича бросается в глаза предложение: «Вы — Учительница с большой буквы, это видно даже по Вашему почерку».
Евгения Томашевна более 40 лет работала учительницей начальных классов, сначала в родных Маршалках, а позже в деревне Литва, куда переехала к мужу, который также работал в школе. Родители женщины также были учителями. Причем, отец Томаш — царским учителем, а мать, украинка по происхождению, преподавала по-польски.
До 1939 года Евгения Томашевна окончила 6 классов польской школы. Один год отучилась в гимназии в Варшаве. Приехала на каникулы летом 39-го, началась война, и польскую столицу женщина не увидела больше никогда.
Довоенное школьное свидетельство Евгении Чаплинской, во время учебы в Варшавской гимназии, 1939 г. Литва. Василий Молчанов/ Белсат
«Во время оккупации училась в белорусской торговой школе. Приняли меня на второй курс, а тогда партизаны сказали маме: «Забирай девушку домой!». Потому что там записывают в СБМ, Союз Белорусской молодежи, а они говорили — это «смерть белорусской молодежи». И меня забрали, так что третий курс я не окончила, — рассказывает Евгения Томашевна. — При Польше школа была польская, при Советах — хоть и по-белорусски, но большевистская, а только в оккупации сознательные белорусы хотели создать свою белорусскую школу. Учили там и белорусскую историю, и язык, и литературу и все, даже класс белорусской музыки был. Уже не было этого советского уклона во время оккупации. По-разному было с учителями, когда Советы вернулись. Кто-то убежал, некоторые пошли вместе с немцами на запад. Из тех, кто остался, некоторых вывезли, некоторых арестовали. Такие судьбы».
После войны Евгения Томашевна окончила школу в Воложине, а потом педучилище в Лиде. Когда получила образование, вернулась в родные Маршалки и начала преподавать для детей вместо матери.
«Учила по-белорусски. И тут в семилетке сначала все было по-белорусски. А потом потихоньку, помаленьку… Стали из институтов направлять молодых учителей, которые уже заканчивали по-русски. И мало-помалу русифицировали школы. Сначала в городах все стали «русские». И потом уже в деревне. Где-то в 70-х эта русификация началась», — вспоминает Евгения Томашевна. Она хорошо помнит, как в методиках не стало ни одной песни и игры для детей по-белорусски.
Сегодня бывшая учительница живет в живописном домике в деревне Литва Молодечненского района. У нее двое сыновей, которые живут в Минске и Москве.
Евгению Томашевну трудно отнести к рядовым белорусским бабушкам. В свои 92 года она пользуется фейсбуком (научил сын), читает литературу, а в свободное время играет на синтезаторе духовную музыку. Несколько лет назад она заставила своего друга-односельчанина Николая Махнача, эмигрировавшего в Америку, написать книгу воспоминаний о своих приключениях и службе в армии Андерса в военные годы. Книга под названием «Долгая дорога к свободе» вышла небольшим тиражом, однако благодаря скрупулезной переводческой работе Евгении Томашевны осталась в истории.
Совершенно неожиданно в дом к Евгении Томашевне постучались дети с ветками белой смородины в руках.
— Это идут дети, они любят со мной поговорить, я им иногда конфету дам.
Евгения Томашевна угощает их конфетами:
— Детки, что нужно сказать? — Спасибо. — А по-другому как сказать? — Дзякуй. — Вот всегда нужно говорить дзякуй, — это по-белорусски.
После Евгения Томашевна уже для нас добавляет: «Деревня по-русски говорит, потому что школа по-русски. Но один задумался и говорит «дзякуй». Теперь уже будут идти и вспоминать, как это — «падзякаваць».