Стихи и проза Алеся Липая

— Со стихов и начнем. Когда было написано первое?

— Очень давно. В начальных классах школы, кажется, во втором.

— А о чем были первые стихи?

— Собственно о том же, о чем и сейчас — любви, Родине, природе, родных. Об этом пишут все поэты во все времена.

— Какая в начальных классах может быть любовь?

— Если следовать подобной логике, можно договориться до того, что дети ничего и никого не любят. Наоборот, в школьные годы любовь бывает самой бескорыстной и беззаветной.

Да и любви к Родине всех нас учили буквально с младых ногтей.

— Давай вспомним первую публикацию.

— Мой поэтический дебют состоялся в копыльской районной газете «Слава працы». А было дело так. Я учился тогда в шестом классе восьмилетней школы. Стихотворение отправил по почте, что называется, наобум. И вдруг во время уроков приходит почтальонша, приносит три рубля с копейками и утверждает, что это мой гонорар. По тем временам — большие деньги. Сама публикация была полной неожиданностью, и совершенной диковинкой стало то, что за это удовольствие еще и платят.

К слову, многие учителя моему гонорару тоже удивились. Они не подозревали, что ученическое творчество можно измерять денежными единицами.

— Тема?

— Осень.

— Язык?

— Белорусский. В старших классах школы и во время учебы в университете я писал и на русском, но позже почти полностью перешел на родной язык.

— В детстве пишут стихи едва ли не все, а с возрастом это проходит…

— У меня не прошло.

— Ну и как это воспринимают сослуживцы-подчиненные?

—То, что я пишу стихи? Это мало для кого является неожиданностью. Если же говорить о сочетаемости, что ли, поэзии и журналистики… Безусловно, стихи и информационная журналистика, на которой специализируется БелаПАН, — совершенно разные вещи. Это два параллельных мира. И я — их связующее звено.

— Далее только проза. Расскажи, пожалуйста, подробности создания БелаПАН. Где, когда и кому пришла эта идея?

— В начале 90-х годов прошлого века я возглавлял отдел новостей газеты «Знамя юности» — самого популярного в то время белорусского издания. Тут уместно будет сказать теплые слова в адрес моих учителей прикладной журналистики — Александра Класковского и Юрия Вельтнера, которые в те годы руководили «Знаменкой». Так вот, белорусские газеты на рубеже 1990-х сталкивались с большим дефицитом информации, особенно в ее чистом виде, без идеологической шелухи. Для газетчиков было очевидно, что тогдашнее правительственное информагентство БелТА не справляется с функциями поставщика оперативной, а главное, объективной информации. Тогда я и предложил своим коллегам создать независимое информагентство. Меня поддержало несколько человек из «Знаменки». Правда, когда дело коснулось ухода из крупной газеты, как я сейчас понимаю, в неизвестность, то решимости многим моим коллегам не хватило. В итоге в этот воз впряглись всего четыре человека — я, Виталий Цыганков, Зоя Голубничая и Валерия Иванова.

— Ты стал первым корреспондентом «радио Свобода» в Беларуси. Давай вспомним, как это было? И почему выбор остановился именно на тебе?

— Все достаточно банально. В конце 1988 года корреспондент «Радио Свобода» Василь Фрейдкин обзванивал редакции белорусских газет в попытках получить комментарий по поводу разгона несанкционированного шествия на Дзяды. Я был единственным, кто не побоялся дать такой комментарий. Поэтому мне и предложили готовить материалы для белорусской службы этого радио.

— Ты был тем журналистом, который взял интервью в июне 1996 года у террориста, захватившего детский садик. Расскажи все обстоятельства той истории. Что запомнилось больше всего?

— Ко мне приехали люди в штатском, рассказали о захвате детского садика и о том, что террорист требует привезти к нему корреспондента «Свободы». Просили отвлекать его во время интервью, чтобы дать возможность вывести детей из комнаты. Непростительным было бы для меня, как журналиста, не воспользоваться этой ситуацией и, помогая спасать детей, не взять интервью у террориста. Тут прокололись и сами спецслужбы, которые, после того как «мавр сделал свое дело», позабыли обо мне и дали уйти с аудиозаписью этого интервью.

Правда, через несколько дней после публикации этого текста меня вызывали в КГБ и, не успев еще обмыть новые медали и звания за удачную спецоперацию, вместо благодарности всячески стращали… История темная, но я абсолютно уверен, что можно было обойтись без убийства мужчины, захватившего детей в заложники. И как журналист, считаю своим профессиональным долгом довести до конца расследование этого дела, выяснить, кто стоял за терактом и какие цели преследовал.

Александр ТОМКОВИЧ

Читайте также:

Опоздавшие во времени

Небаррикадный либерал

Правда Андрея Дмитриева

Прыярытэты Глеба Лабадзенкі