Пересмотр несправедливости

На совещаниях у главы государства речь заходит о недостатках работы структур Следственного комитета, а судьи — не так часто, как, вероятно, следовало бы, но все-таки — позволяют себе не соглашаться с прокуратурой.

И, вероятно, главное: начался пересмотр тех статей в действующем законодательстве, которые загружают суды текучкой, но, на самом деле, применение которых не приводит ни к улучшению криминогенной ситуации, ни к исправлению нравов. Репортажи с заседаний рабочих групп, на которых рассматриваются вопросы изменения в законодательстве, также стали обыденными для наших телеэкранов.

Почему? Осмелимся высказать свои версии.

Засилие государства обернулось насилием общества

Двадцать пять лет, прошедшие после избрания главного «Робин Гуда» страны ее президентом, возможно, что-то дали — с точки зрения укрепления белорусской государственности, о чем предоставим судить члену-корреспонденту НАН Игорю Марзалюку и примкнувшим к нему прочим «Карамзиным наших дней». Наполняемость холодильников оказалась подверженной конъюнктуре рубля и влиянию подписанных с Россией таможенных соглашений. Но главное, пожалуй, чего не получили граждане Беларуси — уважения к самим себе.

Дело даже не в крике и разносах чиновникам, долетающих с телеэкранов до ушей домохозяек и уже не вызывающих ничего, кроме раздражения: все ведь понимают, что глава государства разносит министров, те — региональных начальников подведомственных учреждений, а те — подчиненную им вертикаль, вплоть до рядовых граждан.

Так что сегодня крикнут на министра — завтра крик в усиленном виде обрушится на тебя самого. Дело в элементарном желании каждого гражданина получить свою долю не «разноса», а уважения и справедливости.

Кстати, власть эту необходимость нельзя сказать, чтобы не ощущала. В конце концов, феномен появления на телеэкранах и в газетах Натальи Кочановой — эдакой «главноуговаривающей» при «главножесточайшем» — был вызван, на наш взгляд, именно этим. Насколько телевизионный образ Натальи Ивановны соответствовал реалиям — это другой вопрос, но формировался он явно с оглядкой на тех, кому не хватало нормальных человеческих интонаций из уст начальника, участия при решении проблем — всего того, что, собственно, дает возможность почувствовать себя если не гражданином, то хотя бы человеком.

Засилье государства обернулось насилием. Увы, это так. По-другому и быть не могло. Ибо всевластие — всегда насилие. Люди почувствовали это поздно, но почувствовали.

Людьми зваться, а не народцем слыть

Два самых ярких свидетельства тому — история с «бунтами дармоедов» и с пресловутым брестским заводом, судьба которого все еще до конца не прояснилась. Оскорбленные званием «дармоедов» люди начали самоорганизовываться, выходить на улицы, требовать отмены закона. Дело было вовсе не в копейках. Дело было, на наш взгляд, как раз в ущемлении чувства собственного достоинства. И власть пошла на попятную, что выразилось не только в изменении законодательства, но и в принятии кадровых решений: с глаз долой от социальной политики убрали Марианну Щеткину, успешно снискавшую себе всеобщую ненависть и ассоциировавшуюся едва ли не с Марией-Антуанеттой, посоветовавшей французам есть пирожные, раз уж хлеба им не хватает.

Второй пример — с Брестским аккумуляторным заводом. Предприятие вызвало у жителей города подозрение в том, что при его строительстве были нарушены санитарные нормы.

Мирные формы протеста, обычно бесполезные в нашей ситуации, внезапно возымели действие.

Это было вполне объяснимо: речь ведь шла о приближении массовых торжеств: Европейских игр, тысячелетия со дня основания Бреста, наконец, парламентских выборов. Власть неожиданно для всех поддержала не инвестора, а брестчан. Эта поддержка была далеко не последовательной, так что акции, уже в менее массовой форме, возобновились. Однако сам факт того, что государство прислушалось к протестующим, свидетельствует о многом.

Людям нужно чувствовать, что их уважают. Можно посадить за решетку крупного IT-бизнесмена или банкира, но если вины за ним не обнаружено, и власть это понимает, то следует извиниться.

Перед этой категорией граждан извиняются в достаточно циничной форме: дают возможность заработать еще больше и имитируют рост их влияния на процесс принятия решений в отрасли. Но далеко не все наши сограждане являются миллионерами, и претендовать на «рост влияния» они не могут и не собираются.

Им нужно одно — то, о чем писал классик: людзьмі звацца. Просто почувствовать, что к ним действительно относятся как к людям, а не как к «народцу».

К сожалению, власть этого как раз и не понимает.

История с транслируемой несколько лет подряд уборочной с президентской бахчи вызывает дикое раздражение как раз не у оппозиционной части общества, а у верного лукашенковского электората, добросовестно окучивающего — как говорится, кверху задницей — свои шесть или десять соток дачного или приусадебного участка.

Этим людям, убирающим элементарную картошку, рассказы о вызревающих на президентских гектарах арбузах, центнерами передаваемых на благотворительность, вкупе с видом патентованных чемпионов и титулованных красавиц, бойко перекидывающих арбузные «мячи», не только не приятен, но, скорее, наоборот. Аргумент прост: с жиру бесятся. Кому арбузная селекция в развлечение, но ведь большинство-то, что называется, выживает.

БТ проигрывает: зрители все же осознали — их дурят

Президент правильно сделал, построив специальную лечебницу для действующих чиновников и вынеся ее за пределы Минска. Очередь в поликлинике — тот термометр, который лучше всего демонстрирует рост неприятия сложившихся в стране основ социальной политики. Именно здесь наиболее активно обсуждают и пенсионную реформу, и достижения в области здравоохранения, и бытовую коррупцию. Когда работники независимых профсоюзов и оппозиционные политики жалуются, что их не пускают даже на проходные заводов, возникает ощущение, что они просто здоровы, как президент — ну, или не в тех очередях сидят.

Если еще накануне выборов 2015 года в очереди к врачу-специалисту никто не поминал всуе власть, то сейчас полемика о нашем «социальном государстве» стала обыденностью. Причем на повышенных тонах.

Люди ведь понимают, что месячная очередь на заглатывание зонда — и это в Минске! — лучше любого телевизора свидетельствует о полном провале социальной политики в сфере здравоохранения, и это не спишешь не только на проклятых оппозиционеров, финансируемых западом, но даже на врачей-коррупционеров.

Но очередь в кабинет врача отличается, например, от дворовых скамеек, тем как раз, что не способна на самоорганизацию. А дворы тоже начали самоорганизовываться — защищая свою обжитую территорию от «уплотняющих» застроек. Причем организаторами локальной борьбы с исполкомами и их комиссиями, имитирующими «общественное обсуждение» того или иного проекта, становятся вовсе не политики и даже не «гражданские активисты», а обычные жители. Политики с активистами как раз подтягиваются к месту событий, особенно если они просто там живут. И настойчивость населения в борьбе с чиновничьим произволом свидетельствует: чары «Робин Гуда» перестали действовать — раз уж «вольный стрелок», призванный восстановить справедливость, двадцать пять лет занимает кресло шерифа, а ситуация с этой самой справедливостью только ухудшилась.

Электоральная кампания 2020 года, в которую страна плавно вступила примерно два года назад, вряд ли будет сильно отличаться от предыдущих — в первую очередь, по официально объявленным результатам. Но перемены в общественных настроениях настолько очевидны, что игнорировать их уже через год-другой — после того как еще один повод для роста недовольства возникнет по объявлении результатов выборов — будет невозможно. Разве что очередной сытый юноша, произведенный в должность за заслуги своей жены, объявит с телеэкрана, что Федута не является специалистом в том, о чем пишет, или что он все еще обижается за 2010 год.

Не обижаюсь, поверьте. Просто констатирую

Белорусское телевидение наконец терпит поражение перед тем ощущением несправедливости и неуважения, которое уже стало осознаваемым фактом большинства наших сограждан. И это даже не вызывает у меня злорадства. Печаль моя, как писал другой классик, светла…

Александр Федута

Читайте также в рубрике «ВЗГЛЯД И ГОЛОС»:

Игорь Карней. Градус веры — на нуле

Петр Кузнецов. Не чапайце! А грошы? Давайце…

Виталий Цыганков. Почему и как белорусы — не русские

Александр Федута. Опоздавшие на праздник жизни

Игорь Карней. Вне игры. Конвульсии белорусского спорта