Когда-то в молодости казалось: еще немного, и они сюда толпами повалят, иностранцы. Все флаги будут в гости к нам, как говорил оккупант Петр Первый. Повалят, ибо и дураку ясно: нет на свете страны интереснее, чем наша White Russia. Только вот как объяснить этим всем: почему?
Еще немного, и… Но не сложилось. Иностранцы, приезжающие в Беларусь, по-прежнему чем-то похожи на инопланетян. Ну, во-первых, потому что они не столько приезжают, сколько прилетают. Говорят, нашим легендарным безвизом — а заодно и космопортом «Минск-2» — в прошлом году воспользовалось на сорок процентов больше гостей, чем в 2018-м. О тех, кто ползет к нам по грешной земле, как-то уже даже неловко вспоминать. Безвизовый воздушный иностранец безобиден, от него не ждут ни вызовов, ни безобразий. От него хотят всего лишь безответной тридцатидневной любви и немного денег.
Во-вторых, на иностранцев у нас до сих пор оборачиваются. Даже в Минске. Оборачиваются, демонстрируя какое-то чисто наше, белорусское, подозрительно-доброжелательное, научно-медицинское любопытство. Гуманоиды не обижаются. Они идут по широким проспектам с улыбками сфинксов и ни на чем особо взгляд не фокусируют. Ни на памятниках, ни на памятках для туристов. Походят туда-сюда и улетают, так и не постигнув простой истины: Беларусь — самое интересное, что случилось в их безвизовой жизни.
В-третьих, иностранец — это до сих пор звучит гордо. Иностранец всегда богаче, удачливее, здоровее, белозубее — и вообще как-то бодрее выглядит. Большинство белорусов уверено, что причина такого счастья — не в скучных личных достижениях, а в загадочных особенностях психофизического развития наших дорогих гостей. Они, конечно, тоже люди. Такие, как мы. Но все-таки чуть-чуть не такие. Немножко не совсем люди. Они лучше — и поэтому глупее. Они глупее — поэтому нас и не понимают. Они даже кириллицу так и не выучили — лень им было, что ли? Инопланетяне, что поделаешь. Не каждому повезло родиться там, где погиб каждый четвертый (или, по последним данным главного белоруса, каждый третий?).
Иностранцу все нужно объяснять. Очень уж хочется его в себя влюбить. А не в себя — так в страну, в историю, в город, в традиции, в язык. Хотя бы в еду. В драники, например.
Замучить их драниками, замучить! Замеченных в замалчивании их божественных качеств здесь у нас просто не поймут. Иностранцы вежливо жуют. Они вообще вежливые. Почему-то мы уверены, что наши драники всем по вкусу. В том, что это еврейское блюдо, признается не каждый белорус. Скандинавы, кстати, почему-то никого не собираются убеждать в том, что тухлая акула — это так вкусно, что пальчики оближешь. Дикие люди, дети моря. Не подозревают, что тут «прымус» нужен. Будет прымус, и акула драником покажется.
Многие белорусские мужчины до сих пор уверены, что иностранцы летят в Беларусь, чтобы соблазнять наших девушек. Не без того, конечно. Рейтинг Беларуси как страны секс-туризма традиционно высок. Турецкие турагентства, например, бомбардируют клиентов белорусскими блондинками — а вовсе не замками, дудутками и не музеем ВОВ. Но ведь и мы же тоже соблазняем иностранцев. Только и мечтаем о том, как они приедут сюда, невинные, не ведающие, что творят, а улетят с бесценным опытом выживания и понесут весть миру о далекой стране, где счастливые люди помнят времена ВКЛ и всегда бесплатно объяснят тебе, что значит «дзякуй».
О стране, где не каждый иностранец — иностранец. Ведь иностранцами у нас называют отнюдь не всех, кто «оттуда».
Чеченец или ингуш — не иностранец. Для них у толерантных белорусов свое слово есть, народное, нехорошее… Ну ладно. Русский — тоже вроде не иностранец, русский — это русский, что тут еще скажешь. И китаец — просто китаец. Недавно миролюбивые и толерантные белорусы даже петицию инициировали: запретить китайцам въезд в нашу этнически и эпидемиологически здоровую страну. И украинец нам не иностранец. А вот немец или француз — это да. А потом еще гордимся, что мы, вскормленные утренней росой белорусы, — не расисты.
С иностранцами белорусу говорить всегда интересно. С ними можно — и нужно! — все упрощать.
Они ведь ненадолго приезжают, переизбыток информации может все испортить. Вычеркните все лишнее, оставьте все кровавое или красивое. Лекция для иностранца должна быть эффектной и лаконичной. Чтобы у него челюсти отвисли от нашей гордости за свою страну.
Для таких коротких политинформаций необходим хороший, крепкий эпитет. Недавно в поисках подходящего слова я наткнулся на очень неплохой вариант. «Невероятно!» Теперь, если нужно в пяти предложениях рассказать о Беларуси гостям, я говорю так: Невероятно красивая природа. Невероятно сложная история. Невероятно пассивные люди. Невероятно тупая власть… Это и есть Беларусь. Та Невероятная Европа, которой вы еще не видели…
Не все удивляются. Не все цокают языками, не все охают, не все пускают зеленую гуманоидную слезу. Не все верят в нашу невероятность.
Потому что у них там, за пределами Солнечной системы, тоже хватает невероятных стран. Природа? Вы в Словении бывали? А в Словакии? Или это для вас одно и то же? История? Думаете, у Албании она проще? Люди? Везде все решают элиты. Вы нам лучше скажите: в Беларуси диктатура или демократия?
Тут и сел старик. Потому что попробуй объясни в двух словах. Здесь не Северная Корея, говорю я. Они кивают.
А попытайся объясни этим инопланетянам, что такое белорусский язык и зачем он нужен. Увязнешь, обидишься, махнешь рукой.
Я пару лет назад придумал такую формулировку: чтобы жить в Беларуси и жрать, хватит русского. Чтобы понять эту страну — без белорусского никуда. Ты никогда не поймешь эту страну, о, инопланетянин, если не выучишь ее язык. Только он лечит от слепоты.
А заговори с ними о Второй мировой? О Холокосте? О геноциде? Один разговор о белорусском коллаборационизме (которого не было, говорю я, потому что не было белорусского государства) способен растянуться на весь безвизовый срок и так и остаться без ответа.
А они чаще всего хотят ясных ответов. Да или нет. Что такое хорошо и что такое плохо. Кто есть кто и как мы жить собираемся. И ты сам понимаешь: таких ответов нет. Вопросы есть — их тебе задают на каждой конференции и дискуссии. А ответов нет. А если и есть — звучат как-то глупо.
Странно все-таки, что они не хотят читать. Ну хотя бы свои иностранные Википедии. Мы-то о них читаем много… А они о нас ленятся. И получается, что мы знаем о них значительно больше. Хотя, может быть, никогда к ним не летали. Я сейчас не о себе говорю — я-то за границей бываю очень часто, профессия обязывает. И при этом знаю достаточно белорусов, никогда там не бывавших и о подобном даже не помышляющих: зачем? Чего там такого, что у нас нету?..
Свобода, например, говорю я. Вменяемость. Смелость — сестра свободы. Со смелостью у них проблем нет. Вот один иностранец побыл в Беларуси три дня — роман написал. О нас. Мы так не сможем, нам стыдно будет. Мы боимся незнания. А этот вот не побоялся. Три дня хватило человеку, чтобы все у нас понять — и все полюбить. А потом за три дня забыть.
Интересно все-таки, с чем они улетают, наши гости? Что остается у них в памяти, кроме наших печальных и ироничных лиц, что они запоминают из тысячи имен и названий, какими они нас видят, разглядывая дома фото на своих айфонах?
Все хотят простых ответов, а если их нет, тогда хотя бы экзотики. И все же насколько было бы легче, если бы вместо простоты, экзотики и навязчивого гостеприимства мы могли бы просто наконец-то открыться. Отказаться от заискивающего или презрительного тона. Перестать пытаться все объяснить на пальцах — их у нас от рождения столько же, сколько и у них. Инопланетян не существует. По крайней мере, здесь, на границе Евросоюза и Беларуси. Вспомнить, что мы тоже — европейцы. Такие же, как они. Миссия белого человека сегодня — перестать различать цвета. Да здравствует дальтонизм!
Понять в конце концов, что никто не обязан нас ни понимать, ни любить, ни спасать.
Альгерд Бахаревич
Читайте также в рубрике «ВЗГЛЯД И ГОЛОС»:
Александр Федута. Капкан надежд
Виталь Цыганков. Белорусы любят социализм больше, чем мы думаем
Петр Рудковский. Приедут ли к нам на мастер-классы по диктаторскому управлению?
Андрей Хадановиич. Класікі і сучаснікі: топ 5 беларускай сучаснай прозы