Александр Федута. После прошлого
Чем оборачивается нелюбовь к предсказанию будущего.
Роль Нострадамуса — самая неблагодарная из ролей, которая может только выпасть на долю человека пишущего. На короткий срок предсказывать — дело рискованное: «скорое будущее» вот-вот наступит, и каждый читатель через год может сказать тебе: что ж ты, брат? Карты, что ли, неверно разложил, кофейную гущу некачественно заварил или просто объектив своего телескопа забыл протереть, чтобы звезды увидеть во всей их многозначащей красе?
А предсказывать на длительный срок — что случится через века и тысячелетия? Народ, конечно, — если уцелеет в результате борьбы с очередной пандемией, — будет тихо «тащиться», вычитывая в твоих строчках даже то, что и не думал ты в них вписывать. А тебе уже ни тепло, ни холодно. С того света ты смотришь на неблагодарных потомков, приписывающих тебе собственные мысли и чувства, и… Ничего. Ничего поделать уже не можешь.
Головная боль правительственных предсказателей
От предсказателя Мишеля де Нотрдам (того самого Нострадамуса, астролога, с которым советовались французские монархи Екатерина Медичи и Карл IX) осталась красивая легенда. Но истинные его тексты сегодня забыты. Кто будет читать медицинские трактаты шестнадцатого века, написанные на латыни? Кому не лень разбираться в смутных поэтических образах ежегодных циклов катренов-четверостиший?
Но правительство любой страны — это такой коллективный Нострадамус. Хочет оно или не хочет, оно обязано нечто предвидеть — причем на очень краткий срок. На год. На пятилетку. Учитывать многочисленные экономические и политические риски как вне страны, так и внутри ее — пусть даже формально тебе кажется, что в нашей вот — конкретно нашей — маленькой, но гордой от собственной независимости и синеглазости стране ничего произойти уже не может. Но вот ведь — происходит, и никуда от этого не деться.
Именно правительство — по должности своей — должно предсказывать конъюнктуру мировых цен на нефть, газ и минеральные удобрения. Оно должно просчитывать, как именно будут развиваться наши отношения с соседними государствами, которые будут — или не будут — покупать избыточно произведенную в Беларуси электроэнергию. Оно, родимое, должно учитывать и последствия климатических изменений, и возможные варианты вставания главы государства не с той ноги. Ибо белорусская экономика, увы, зависит не только от развития политической и климатической ситуации вокруг, но и от настроения единственного лица, уполномоченного принимать в нашей стране важнейшие решения. Все решения. Вообще.
Вот и сейчас мировой порядок и мировая, так сказать, повестка дня изменились настолько, что трудно себе представить ту головную боль, какую испытывают наши доморощенные правительственные нострадамусы. Что делать, если единственная константа — это как раз нога, с которой встает глава государства. Все остальное просто от нас никак не зависит.
В отличие от нашей мировая экономика слишком предсказуема
С «ногой» все относительно понятно. Еще покойный беспокойный классик Александр Сергеевич (не тот, конечно, но тоже классик), вложил в уста одного из своих героев сакраментальное:
Ваш шпиц — прелестный шпиц, не более наперстка,
Я гладил все его; как шелковая шерстка!
Настроение владельца собаки улучшается сразу и бесповоротно; главное, чтобы после этой светской беседы к нему не вошел в кабинет кто-нибудь из руководителей правоохранительных органов и не поведал о резком росте цен или коррупции в системе государственной власти. Впрочем, хватит и распечатки из телеграм-каналов, свидетельствующей о том, что враги не дремлют. Ибо после получения этой информации даже белый шпиц легко превращается в песца и может укусить.
С мировой экономикой хуже. Она менее предсказуема. Хотя, может быть, как раз и наоборот. Она слишком предсказуема, а потому не подчиняется переменам в настроении владельцев белых пушистых зверьков. Гигантские производственные площади белорусского машиностроительного комплекса функционируют сами по себе, а потенциальный потребительский рынок мира — сам по себе. Даже если наши тракторы начнут участвовать в ралли Париж — Дакар, больше, чем их нужно реально, все равно никому не втюхаешь. Но белорусская экономика строится на простом постулате: производство должно расти. И оно растет. И не только в машиностроительном комплексе. Растет все, куда ни взгляни. Зачем? А это уже другой вопрос, регулируемый другим постулатом. И какой из этих постулатов внезапно будет актуализирован в высочайшем сознании, правительство и менеджеры государственных предприятий предсказать не могут. Проще погладить шпица и сказать ему комплимент.
Когда готовятся к позавчерашней битве, то проигрывают послезавтрашнюю
Будущее наступает. Но Нострадамус смотрит на него из глубокого прошлого. Ему безразлично, что будет со страной через десять, пятнадцать, двадцать лет. Перед ним поставлена задача — спрогнозировать настроение главы государства через месяц. Это трудно. Практически невозможно. Проще озвучивать то, что соответствует настроению уже сейчас. Ибо через месяц все равно все забудут о том, что ты говорил. Останется некое общее впечатление — иногда зафиксированное в протоколах поручений. Но фиксирует все равно то, что опирается на вчерашние и позавчерашние факты и настроения, а вовсе не на реальный прогноз послезавтрашней ситуации. Генерал готовится к позавчерашней битве и в результате армия проигрывает битву послезавтрашнюю.
Приведу пример.
Глава государства проводит совещание по гуманитарной помощи, поступающей в страну. Он требует, чтобы основной ее поток шел исключительно на социальные цели. Вполне справедливое требование, которому трудно возразить.
Проблема в том, что опирается это требование на вчерашнее и даже позавчерашнее положение вещей. В нынешнем году главный поток помощи связан с пандемией и — уже очевидно — будет иметь, так сказать, материальное выражение. Это, прежде всего, будут средства защиты медицинского персонала, антисептики и оборудование, позволяющее поддержать больных. Вы можете себе представить, на какие другие цели можно использовать такие поступления, кроме социальных? Ледовые дворцы мыть антисептиками, конечно, можно, но ведь и это, скорее всего, знающими людьми будет признано важной социальной целью? Тогда вообще о чем речь?
По идее, главе государства и надо бы положить на стол к совещанию такого рода прогноз. О будущем говорить, а не о прошлом. Но сказывается историческое образование. Фридрих Шлегель — не член нашего правительства, правда, но тоже большой специалист по части афоризмов, — как известно, назвал историка пророком, предсказывающим прошлое. Вот эта любовь к предсказанию прошлого и играет с Беларусью последние годы очень злую шутку.
Почему нужно просчитывать не два, а четыре варианта
Приведем еще один пример. В самом начале распространения коронавируса в Китае белорусское руководство делает красивый жест доброй воли: отправляет в Китай груз гуманитарной помощи в виде средств защиты. Количество этого груза вовсе не поражает воображение — особенно если мы сопоставим численность населения обоих государств. Но важен красивый жест.
А дальше вся система государственной пропаганды в Беларуси акцентирует внимание на двух направлениях: первое — мы помогли братскому Китаю и мы, стало быть, молодцы; и второе — у нас всего этого не будет, потому что не будет.
И государство становится жертвой собственной пропаганды. Оно начинает действовать с месячным опозданием. Вместо того, чтобы тихо — как любят у нас говорить, «без гвалта», — но немедленно начать расширение производства средств самозащиты граждан, изыскать возможность закупки тестов для оборудования стационарных пунктов тестирования коронавируса в аэропорту и прочих местах легального и массового пересечения границы, оно убеждает всех, включая самих себя, что все под контролем.
Это такой популярный шлягер: «Все под контролем!» Можно слушать бесконечно. Но поднятую дефицитом — в тот момент — элементарных средств самозащиты волну опасений и недоверия уже не собьешь. Она осталась в прошлом. Но она осталась. Есть те, кого она накрыла. И сейчас можно сколько угодно ругать паникеров и перекладывать ответственность за возникшее общественное беспокойство на чужие плечи. Это все равно уже ничего не изменит и ничего не решит. Нужно думать о будущем, а не о прошлом.
Проблема в том, что будущее сегодня в сознании правительства ограничивается августом 2020 года. Большего от него никто не ждет и не требует. После августа — это уже просто какая-то фантастика. Мы не знаем, как будут складываться цены на энергоносители, что будет с различными секторами экономики, какие возрастные и социальные потери в результате пандемии понесет население Беларуси — причем не только с медицинской, но как раз и с экономической точки зрения. То есть на Западе уже это знают, уже идет общественное обсуждение этой проблематики. Подобное же обсуждение, судя по всему, идет и в кремлевских кабинетах, что выплескивает наружу в том числе и в обращениях Владимира Путина к народу.
У нас все происходит вчера. А стабильность вовсе не приросла. Наоборот. Если раньше нужно было учитывать, с какой ноги встал глава государства, то теперь к этому прибавился и фактор маленького белого зверька. А у него, как известно, четыре ноги. Вместо двух нужно просчитывать четыре варианта.
Впрочем, правительственным нострадамусам это не впервой. Все равно предсказывать приходится прошлое. Потом указом главы государства скорректируют.
Читайте также в рубрике «ВЗГЛЯД И ГОЛОС»:
Игорь Драко. Кто должен править
Петр Кузнецов. Система «ниппель»
Альгерд Бахаревич. Если бы прошлой осенью… Карантин как возвращение
Александр Федута. Игра престолов XXI век