TOP

Очевидные невероятности

Среди ныне здравствующих мэтров белорусского кино заслуженный деятель искусств Беларуси, лауреат Государственной премии СССР Вячеслав Никифоров – один из самых ярких, титулованных и работоспособных.

Среди ныне здравствующих мэтров белорусского кино заслуженный деятель искусств Беларуси, лауреат Государственной премии СССР Вячеслав Никифоров – один из самых ярких, титулованных и работоспособных.

Например, в 2015 году его мини-сериал «Палач» был отмечен «Золотым орлом». Всего же фильмография знаменитого кинорежиссёра состоит из более ста часов экранного времени.

Среди самых известных его фильмов — «Зимородок», «Хлеб пахнет порохом», «Фруза», «Отцы и дети», «Благородный разбойник Владимир Дубровский», «На безымянной высоте».

Сегодня по просьбе редакции «СНплюс» Вячеслав Никифоров размышляет о времени, искусстве, о том, что происходит с нами.

Идеально, когда ты не чувствуешь политики

— Когда чего-то слишком много, оно как бы инфицирует среду обитания, даёт ей определение. Легко ведь представить, что наша жизнь футболизирована или макдональдизирована. А компьютеризирована? – Да. Ковидизирована – тоже. Политизирована – о, да! В значительной степени. И это свидетельство какого-то неблагополучия, некой диспропорции.

Ничего нового не скажу, только напомню известное соображение о том, что политикой можно не заниматься, даже не нужно заниматься, это удел политиков-профессионалов. Идеально, когда ты не чувствуешь политики – каждый делает своё дело, и все мы помогаем друг другу создавать благополучие страны.

Но что делать, если политика займётся тобой, ведь у нее работа такая – обществознание, экономика, человековедение (с ударениями и на третье, и на четвёртое «е»)? Займётся твоим бизнесом, твоей профессией, которую ты любишь и содержишь ею свою семью.

Хорошо, если ты и страна начнёте процветать. Если нет, – тут всё и напрягается, образно говоря, крокодил не ловится, не растёт кокос. И уже всё касается всех, все во всё вмешиваются, разлад и дисгармония – «политика». И какая тут роль кинематографа?

Мы настолько бессовестны, что ни во что не верим

—  Сейчас время невероятных очевидностей. Человечество не учится на своих трагических ошибках. Казалось бы, распятия, геноциды, освенцимы, жестокость и алчность. Групповые интересы и идеологии способны нормального человека превратить в убийцу. Не зря мудрейший сказал: «Что было, то и будет, и что делалось, то и будет делаться, ничто не ново под солнцем». Но перед лицом очевидности бывает, что человек может понять в себе кое-что существенное.

Смерть очевидна своей необратимостью. Война как мировая катастрофа – отрезвляющая очевидность. Прилетят марсиане – будет потрясающе очевидно, чем мы, человечество, являемся на самом деле. Однако, признаемся – мы забили на многое из очевидных и необходимых человеку разумному вещей. А они роятся вокруг нас, вездесущи и великолепны, восходы и закаты, времена года – эти маятники вечности и метрономы нашего существования, ангельские глаза наших детей и глубокие морщины предков – свидетельства бесконечности бытия… относительной, конечно.

Мы так много знаем, что плевать мы хотели на бесконечность, на смерть и войну, а заодно и на марсиан. Мы так многого хотим – вещей, продуктов, наслаждений и власти, – мы настолько бессовестны, что ни во что не верим. Гением абсурда становится выражение «никогда этого не было, и вот опять». И вот «опять» короновирус и протесты! А мы остаёмся верными себе: да в гробу мы её видели, эту очевидность, да ещё и невероятную! Стоп!

Копия не полнее оригинала

— Это я о кино. Есть ли место для кино в хитросплетениях нашего бытия? Кино – не политика, не учебник жизни, не развлекалово. В то же время оно и то, и другое, и многое ещё, оно неоднозначно, как человек. Оно не стало бы искусством, не будь в центре его внимания именно человека, людей.

Фильм базируется на сценарии. Бог и движитель драматургии – конфликт. Конфликт – это феномен, отражающий суть мироздания. Добро и зло. Белое и чёрное. Плюс и минус. Инь и янь. Война и мир.

Всё пронизано невидимыми и явными противоречиями и динамичным единством, они и создают трудно вообразимую энергетическую мощь. Для выразительного кинематографа то, что надо: конфликт взрывает характер, в силу которого человек совершает поступки, совокупность которых и взаимодействие с другими складываются в сюжет и в жизненную историю.

Место для кино есть всегда. Как для музыки, любви, радостей и страданий – кино и есть жизнь. Разумеется, сама жизнь первична. Думаю, надо различать занятие политикой и отражение её. Копия не полнее оригинала.

Недовольство политиков, предположим, фильмами о политике может свидетельствовать только о слабости и неуверенности в своей миссии. Даже если вас передразнил шутник-хулиган или насплетничал о вас, обратитесь в суд, ведь для того вы, политики, и создаёте законы и суды для их исполнения. Иначе получается то, что выше я назвал неверием в свои же утверждения.

Только в стаде роли распределены раз и навсегда

— Прошу внимания (так говорил М.Задорнов): каждый из нас, каждый, хоть раз в жизни становится и политиком, и акушером, и судьёй, и подсудимым, и начальником, и подчинённым, учителем и учеником, – и только в стаде роли распределены раз и навсегда.

Конфликт – это ни хорошо, ни плохо, это очевидная и необходимая данность, иначе «кина не будет». Мне один политический деятель сказал о моём сценарии, в котором конфликтом является война, что он жестокий. Всё равно, что о дожде сказать – мокрый. Но ведь сказал и сделал: сценарий не стал фильмом.

Сейчас белорусское кино в стагнации. В словарях множество определений стагнации как застоя, и почти все они применимы к состоянию нашего кинематографа.

Примеры. За тридцать лет реального суверенитета Беларуси не появилось фильма на эту тему. Мы так и не сняли фильм о светоче мировой культуры Франциске Скарыне. А было целых три сценария о нём, один лучше другого. Не востребованы кинодраматурги В.Короткевич, А.Дударев, В.Мартинович, А.Курейчик, ещё с десяток сценаристов. Были и мастера-режиссёры.

Мне не всегда было за 70, и главных фильмов своей профессиональной жизни я так и не снял за тридцать последних лет. Фильма о Евфросинии Полоцкой, фильмов по В. Короткевичу, А. Дудареву и автобиографического о подранках войны… Нет и учеников. И я не одинок. Вспомним ушедшего И.Добролюбова, здравствующего Андрея Кудиненко, ставящего фильмы с перерывами в 5-7-10 лет. В нашем кинематографе надо очень долго жить, чтобы осуществить хотя бы четверть задуманного. И те, кто упрекает только кинематографистов в таком состоянии отечественного кино, сильно грешат против истины и уподобляются тем, кому и климат не тот, и люди не те достались…

Наше кино должно и может быть особенным

— Не сомневаюсь, что наступит время для обстоятельного размышления всем миром о причинах и способах выхода из застоя. Теперь же надо сказать, что кинематограф тем интереснее и жизнеспособнее, когда он рассказывает о жизни своего народа, о своей земле, истории и культуре. Мы интересны миру своей уникальностью, и это не мода или каприз кинопиара, такова природа вещей, ведь каждый из нас, людей, неповторим, и любим мы тех, кто для нас является единственным на свете, особенным.

Наше кино должно и может быть особенным, его с интересом будут смотреть во всём мире, как смотрят фильмы Кустурицы, кино Румынии, Ирана и Якутии. Но при условии, что этому поспособствуют все возможности социума, т.е. при наличии соответствующей политики.

К слову, такое содержание понятия «политика» наиболее актуально, ибо мы часто и в последнее время особенно часто наполняем его содержанием «власть», а ведь это есть преимущественно технологичная деятельность во всех сферах существования страны. В кинематографии, в медицине, в образовании – во всём. Только тогда и в таком универсальном смысле мы, граждане, занимаемся политикой, не можем не заниматься ею и вправе ожидать, что нам будет содействовать всё устройство государства, власть в том числе.

Роль юности колоссальна и неочевидна лишь в силу нашего невежества

— То, что сейчас происходит на улицах и площадях страны, можно считать сложением миллионов воль и устремлений. Этого нельзя придумать и построить в одночасье. Название этому уже есть – поствыборные протесты. Управлять ими – да, возможно. И то, ведь масса людей не армия, присяги никто не давал, чтобы следовать чьей-то воле. Самоуправление. И рождается оно из всего контекста бытия, ведь оно, бытие, определяет сознание. Очевидность, ставшая невероятной.

Ситуация видится мне как результат альтернативного сознания, или-или. Антипод этому сознанию – толерантность, мультиидеология. Всё вместе – издержки развития, старение. Именно развития. Всё по законам природы-матушки.

Самый близкий нам пример: человек неминуемо старится в процессе непрерывной деятельности, зачастую весьма активной к концу жизни. Вдруг – бах! – кризис. Чаще не вдруг, человек только во вкус вошёл, а глазки видят всё хуже, память подводит, и мышцы уже не играют. Вот коррупция существовала всегда и везде, несмотря на драконовские меры по борьбе с нею. Почему же Земля с таким людским пороком до сих пор не превратилась в планету ворующих обезьян?

Потому, что и тут природа позаботилась о нас, грешных. Наши дети рождаются чистыми ангелами, без вредных привычек и успевают обновить человеческое сообщество. Ярким ли креативом – изобретение Сети интернета – или массой проявлений во всех сферах нашего существования. Роль юности колоссальна и неочевидна лишь в силу нашего невежества.

Но с годами и в них, молодых, которые матереют и борзеют, сказывается первородный грех, атеист назовёт его следствием воспитания и всяческих соблазнов. Однако нарождается новое поколение, человечество обновляется, выздоравливает. Помимо конспирологии уместна и более правдоподобная версия эпидемий как естественного отбора. Снежный ком противоречий сопровождает объективно неизбежные перемены, иногда принимая революционный характер. Такой конфликт создаёт жёсткий дисбаланс между Законом и Правом, между обязанностями и правами.

Надо понять очевидное: все войны заканчиваются миром

— Что делать? Этот вопрос достоин парламента или Координационного совета, а также всех, кто профессионально занимается политикой.

Простой смертный отвечает просто: делать то, что делал вчера, и добиваться того, что стало для меня очевидным. А политики должны учесть тысячи аспектов, как вы учитываете в своих профессиях, и я учитываю в своём деле ежечасно, — режиссура есть высокотехнологичная профессия.

Да что режиссура, даже борщ тёщи полон нюансов, все знают рецепт этого блюда, но не у всех получится невероятная вкуснятина, как у неё! И у политиков «борщ» должен быть качественным, однако мы часто слышим: то специй не хватило, то капуста жёсткая и свекла горчит, да ещё соседка, курва, мешает, мужа соблазнить норовит…

Надо понять очевидное: все войны заканчиваются миром. И чтобы работал Закон вместо войны, миллиарды людей Всемирной Истории дорогой ценой массы жизней, морями крови вывели рецепт на этот случай. Диалог – вот инструмент, первый и необходимый.

Не я придумал: принцип договорённости – это основополагающий принцип цивилизованных отношений. Нет его – возникают уродливые отношения, неадекватные 21 веку, иди учи матчасть, а лучше – технику стихосложения. Почему стихосложения? У братьев-китайцев издревле соблюдалось правило, по которому руководителем любого ранга мог стать лишь человек, владеющий искусством стихосложения, т.е. поэт. Только он и мог возглавить дело, чтобы оно стало успешным.

Если эта простая мысль уже пришла в голову представителям государственных институтов и общественности, считайте, что начало консенсусу положено.

Так и бывает: сначала всеобщая мысль рождает очевидность, а потом перед её лицом мы становимся людьми. Цивилизованными, оснащёнными опытом предков.

При авторитарном стиле это, конечно, труднодостижимо, но… надо, Федя, надо!

Вячеслав Никифоров

Присоединяйтесь к нам в Фэйсбуке, Telegram или Одноклассниках, чтобы быть в курсе важнейших событий страны или обсудить тему, которая вас взволновала.