Четыре «пасхалки» от классиков

С праздником Пасхи эти секретные сообщения связаны не напрямую. В США и некоторых других странах накануне Пасхи любят устраивать «охоту за яйцами». Участники этой игры должны найти спрятанные на определённой местности предметы — «пасхальные яйца». Именно из этого словосочетания и появилось слово «пасхалка». 

Цель такого сообщения — повеселить того, кто её найдёт. А ещё — вызвать интерес к фильму, игре или другому произведению, из которого взята пасхалка.

Явление «пасхалок» в культуре массовой и не очень — распространилось в конце ХХ века, когда все, казалось, было пропитано духом постмодернизма. Однако приветы от автора сегодняшний подготовленный читатель может получить и из тех эпох, когда еще и модернизм был явлением новым, революционным…

Речь пойдёт о, казалось бы, набивших оскомину стихах из школьной программы по белорусской литературе. Теперь, в дни пробуждения Нации, они зазвучали с новой силой — но кто бы мог подумать, что у них есть второе дно? Расшифрую для любознательных читателей несколько таких «пасхалок». Или, как сказали бы девочки в нашем дворе, вскрою некоторые «секретики» белорусской классической литературы.

«Секретик» первый: «Не быць скотам» как антипольский катехизис белоруса

Янка Купала:

ХТО ТЫ ГЭТКІ?
Хто ты гэткі?
       —  Свой, тутэйшы.
Чаго хочаш?
       —  Долі лепшай.
Якой долі?
       —  Хлеба, солі.
А што болей?
       —  Зямлі, волі.
Дзе радзіўся?
       —  Ў сваёй вёсцы.
Дзе хрысціўся?
       —  Пры дарожцы.
Чым асвенчан?
       —  Кроўю, потам.
Чым быць хочаш?
       —  Не быць скотам.
1908 г.

Это стихотворение Купалы по-новому зазвучало после столетия написания: с 2011 года группа «Ляпис Трубецкой» исполняла на концертах песню «Не быць скотам», вошедшую позже в альбом «Рабкор», а 7 ноября 2011 года появился клип на композицию, выполненный, правда, скорее в стилистике революции 1905 года: 

И только историкам и литературоведам очевиден контекст, в котором молодым Купалой были написаны эти строки.

Импульс явно был получен 20-летним поэтом от стихотворения из польской патриотической литературы, популярной у католиков Беларуси, которое начиналось так:

— Kto ty jesteś?
— Polak mały.
— Jaki znak twój?
— Orzeł biały.

(— Кто ты?
— Маленький поляк.
— Каков твой знак?
— Белый орёл…)

Стихотворение «Wyznanie wiary dziecięcia polskiego» («Символ веры польского ребёнка»), впоследствии получившее известность под названием «Катехизис маленького поляка», польский литератор и общественный деятель Владислав Белза написал в 1900 году во Львове, посвятив его своему пятилетнему крестнику Людвику Вольскому, сыну знаменитой поэтессы-модернистки Марыли Вольской и её супруга, инженера Вацлава Вольского. В 1912 году увидел свет сборник детских стихов Бэлзы, в который вошло большое количество детских произведений поэта на патриотическую тематику, включая «Катехизис…». Помимо самого стихотворения, автором было приведено его альтернативное начало, ориентированное на девочек:

— Kto ty jesteś?
— Polka mała.
— Jaki znak twój?
— Lilja biała.

(— Кто ты?
— Маленькая полька.
— Каков твой знак?
— Белая лилия).

Что сразу бросается в глаза — это полное соответствие стихотворного размера польского и белорусского «катехизисов», а также сохранение Купалой вопросно-ответной формы. Есть и прямые перепевы: «Krwią i blizną» (кровью и раной, шрамом) — «Кроўю, потам…». Иван Доминикович как бы специально расставляет эти метки, одновременно саркастически полемизируя с «оригиналом».

Так, маленький поляк точно знает, что эта земля, где он родился, — это его Родина («Mą Ojczyzną».), что вокруг — его народ, что он принадлежит «польской вере». Герой стихотворения декларирует, что за родную землю он готов «oddać życie».

Молодой белорус из стихотворения Купалы ничего такого не декларирует. Его ответы неопределенные и неуверенные, а сам белорусский текст короче польского на два вопроса-ответа. Белорус не знает, кто он, называя себя в начале стихотворения «тутэйшым». И тем сильнее звучит концовка «катехизиса». Белорус не знает, кем он хочет быть, но знает, кем и чем быть не хочет — скотом.

Даже без сравнения с польским первоисточником текст «Хто ты гэткі» выстреливает как гимн человеческому достоинству, которое пробуждалось в революционное время в белорусских крестьянах. Но сравнение дает еще один сигнал: «Мы и не поляки тоже».

«Секретик» второй: зимняя речка Коласа как зеркало революции

Якуб Колас
НА РЭЧЦЫ ЗІМОЮ
Не сядзіцца ў хаце
Хлопчыку малому:
Кліча яго рэчка,
Цягнуць санкі з дому …
— Мамачка-галубка! —
Просіць ён так міла, —
Можа б ты на рэчку
Пагуляць пусціла?
Я не буду доўга,
Зараз жа вярнуся,
Трошачкі на рэчцы
Ў санках паважуся.
— Ну, ідзі пабегай,
Толькі апраніся
Ды, глядзі, ў палонку,
Сынку, не ўваліся.
Радасць і раздолле
Хлопчыку малому,
I не пазайздросціць
Ён цяпер нікому!
1910 г.

Я привожу известное всем с детства стихотворение Колоса в том виде, в котором оно фигурирует в школьных учебниках и хрестоматиях. Именно эти строки многие из нас учили на память. Но любознательных я отсылаю к полной версии этого текста, она почти втрое длиннее. Впрочем, сделаю «спойлер» и перескажу дальнейшие события прозой.

Лирический герой стихотворения Кастусь берет топорик, зовет верную собачку Жучку и идёт на речку. От мамы он утаил самое главное: он совсем не собирается кататься на санках с горки. Мальчик прямиком направляется к скованной льдом реке, чтобы проломить топором лёд, дать воде свободу, послушать ее радостное журчание. Этот звук вызывает невероятный душевный подъем у мальчика.

Скорее всего, 22-летний автор описывал реальную историю своего озорного детства. Но в контексте «межреволюционного» 1910 года полная версия «Зимней речки» прочитывается и как призыв освободить народную стихию.

Вот тебе и красота родной природы.

Культуролог Ирина Дубенецкая любит рассказывать ученикам о своем открытии: «аграрный» псевдоним Константина Мицкевича можно прочитать как Я-куб кола-С». «Я» і «С» тут можно понять как перевернутые «альфу» и «омегу», а внутри имени увидеть «квадратуру круга». Возможно, советское прочтение белорусского классика упростило многие смыслы его текстов, и нам только предстоит отгадать их.

«Секретик» третий: «Погоня» Максима Богдановича как белорусская «Марсельеза»

Максім Багдановіч
ПАГОНЯ
Толькі ў сэрцы трывожным пачую
За Краіну радзімую жах, —
Ўспомню Вострую Браму святую
І ваякаў на грозных канях.
Ў белай пене праносяцца коні, —
Рвуцца, мкнуцца і цяжка хрыпяць…
Старадаўняй Літоўскай Пагоні
Не разбіць, не спыніць, не стрымаць (…)
1916 г.

О том, какое значение приобрела «Пагоня» как песня на музыку Миколы Щеглова-Куликовича сегодня на улицах белорусских городов, рассказывать не стоит. Но… Вы просто попробуйте. Меломаны со стажем давно заметили, что стихотворение Богдановича «Пагоня» практически идеально ложится на музыку куплетов «Марсельезы».

«La Marseillaise» — патриотическая песня времён Французской революции, принятая Французской республикой в качестве государственного гимна: в первый раз Конвентом на девять лет с 14 июля 1795 года до провозглашения Империи в 1804 году, во второй раз 14 февраля 1879 года при Третьей республике; остаётся государственным гимном Франции до настоящего времени. Пьемонтский композитор при дворе Марии-Антуанетты, знаменитый скрипач и композитор Джованни Баттиста Виотти сочинил «Тему с вариациями» для скрипки с оркестром в 1780 г. Позже, в 1792 году, эта тема была использована военным инженером Руже де Лилем как «Марш войны». С этой песней 30 июля 1792 года в Париж вошёл Марсельский добровольческий батальон. После событий 1848 года, когда революционная волна прокатилась по всей Европе, «Марсельеза», олицетворяя борьбу с тиранией и стремление к свободе, становится песней революционеров всего мира.

В октябре 1916 года, окончив Ярославский Демидовский лицей, Максим Богданович приехал в Минск, где устроился секретарем в Минское отделение «Белорусского общества помощи пострадавшим от войны». Во время своего последнего визита в прифронтовой Минск (октябрь 1916 — февраль 1917) Максим Богданович жил в квартире с Змитраком Бедулей на Малогеоргиевской улице, д. 12 (ныне Рабкоровский переулок). Именно здесь написаны стихотворения «Погоня» и «Стратим-лебедь», напечатанные в газете «Вольная Беларусь», за 30 ноября 1917 года.

Музыку к «Погоне», кроме Щеглова-Куликовича, писали и другие композиторы, в том числе: Николай Равенский, Алексей Туранков, Владимир Мулявин.

«Секретик» четвертый: «Безназоўнае» как новая Библия Янки Купалы

Янка Купала
БЕЗНАЗОЎНАЕ
Спачатку яно шалясцела
Вельмі нясмела,
А потым лізнула аконца
Ціха, як сонца.
Назаўтра ўзняло галасочак,
Нібы званочак,
Ды ў час празвінела так далей
Збуджанай хваляй.
 На трэці дзень чуцен быў гоман,
Хоць і надломан,
Але ўжо больш вольны, дасціпны,
К сэрцу прыліпны.
А далей яно зашумела
Надта ўжо смела,
Аж водгулле ў светы пабегла
Здольна, разлегла.
(…)
1924 год.

Поэму «Безназоўнае» исследователи считают одним из самых загадочных текстов белорусской литературы. Владимир Некляев назвал ее «последним купальским стихотворением Купалы». В стихотворении нет ни одного персонажа с именем, есть только обобщенное «мы». Как и в «Адвечнай песні», где у героя поэмы нет имени: он просто Мужык (мужчина, человек).

Но это «если смотреть невооруженным глазом».

Первое слово поэмы «Безназоўнае» – «спачатку», «вначале». Именно это слово – первое в Ветхом Завете (Торе), в иудейской традиции (безусловно, знакомой Купале) по нему даже называется первая книга Пятикнижия – «Берешит».

Кстати, именно так Израиль назвал свой первый спутник, запущенный на орбиту 22 февраля 2019 года, что, безусловно, свидетельствует, насколько это важное в еврейской культуре слово.

Так что никакой загадки не существует. В начале 1920-х Купала искренне верил в рождение новой нации из «тушэйшых» и много писал об этом. Первые четыре строфы поэмы очень наглядно, в уже знакомой нам купаловской пунктирной манере перепевают начало книги Бытия… Кстати, и частей в поэме 10 – как заповедей в декалоге.

Неслучайны, думается, и параллели с поэмой Александра Блока «Двенадцать», написанной в 1918 году. Блок претендовал на создание нового Евангелия, и весь текст русской поэмы кричал об этом, вплоть до последних строчек: «В белом венчике из роз / Впереди Исус Христос»…

Я спрашивала когда-то у своей учительницы литературы, как в советское время издателям Блока удавалось обходить антирелигиозную цензуру. По ее словам, печатали так: «Впереди идёт матрос». Не знаю, шутка или правда. Янка Купала в 1924 году был уже более осторожен. «Безназоўнае» в советское время не пришлось цензурировать. Достаточно было объявить некоторые места «загадочными».

Но время расставит все акценты на свои места, в этом теперь нельзя сомневаться.

Ева Войтовская — дерзкая молодая писательница и журналистка.
В 2020 году в издательстве «Янушкевич» вышел ее дебютный молодёжный роман «Гарэзлівы пацалунак».