Жить параллельно с властью больше не получится

Роман был написан восемь лет назад. Критики говорили, что в книге много преувеличений, но, как подчеркивает писатель, «сегодня мы видим, что происходит то, о чем я говорил тогда. Это радость для автора и сожаление для гражданина».

Чем «Бывший сын» интересен зарубежному читателю, вышла ли Беларусь из комы, и что такое революции гордости? — об этом Саша Филипенко рассказал в интервью Deutsche Welle.

— Сегодня ситуация в стране изменилась. В романе «Бывший сын» главный герой приходит в себя после десяти лет комы. Продолжая эту метафору: Беларусь вышла из комы?

— Совершенно точно, вышла. Многие белорусы вышли из комы. Но появилось и новое поколение, которое никогда в этой коме и не находилось. Они впервые проголосовали, увидели, как считают голоса, и не стали с этим мириться.

Власть не понимает, что она просто не соответствует времени, что люди чуть ли ни с первых дней жизни что-то выбирают: одежду, еду, свободу.

То, что сейчас происходит в Беларуси, — это революция гордости: нами движут не политические, не экономические, а морально-этические требования. Мы хотим жить в стране, где не будет каких-то очевидно недопустимых вещей. Многие закрывали на это глаза, мы все жили параллельно с властью, но в конце концов люди поняли, что так больше нельзя.

Борьба, которая сейчас активизировалась в Беларуси, во мне лично активизировалась давно. В 1994-м, когда Лукашенко выиграл выборы, я был маленький, но мои родители говорили, что ничего хорошего из этого не выйдет. Моя борьба началась в 2010-м, в 2012-м я написал книгу «Бывший сын».

— То, как ведет себя сейчас власть, сравнивают в Беларуси с советскими, даже со сталинскими временами…

— …А провластные митинги с красными знаменами и портретами Сталина делают эти параллели более наглядными. Недавно на месте расстрелов в урочище Куропаты был осквернен памятник жертвам сталинизма. Мне кажется, что люди, которые выходят с красными знаменами и портретами Сталина, — это все-таки какие-то маргиналы, их мало. Другое дело, большая часть общества, которая «тотальгирует» по советским временам. Лукашенко, наверное, тоже хотел бы, чтобы у него были развязаны руки, как у товарища Сталина. С другой стороны, есть люди, которые искренне считают, что Куропат быть не должно.

— Находясь в России, вы ощущаете себя белорусом?

— У меня вообще не возникает таких вопросов: да, я чувствую себя белорусом, я гражданин Беларуси, а где я нахожусь, в какой точке мира, вообще не важно. Я уверен, что вернусь в Минск, когда это будет возможно, я и сейчас часто туда езжу. Я принимал участие в протестах, вместе со своими друзьями выходил на марши. В Минске для меня дом не заканчивается квартирой, я понимаю, что весь город — продолжение моего дома.