Петербург как реанимационная вечеринка

Ну, во-первых, это возможно. Очень существенный аргумент в эпоху коронавирусных ограничений и закрытых границ. «Минус в том, что мы забыли, как выглядит Вильнюс», – скажете вы, но спокойно, купаловские места есть и в Петербурге тоже.

Санкт-Петербург – это место, сознательно выбравшее «жизнь вовне» системы

Во-вторых, путешествие – это смена обстановки, а смена обстановки – всегда добро, помогает дышать глубже, видеть ярче и поднимает настроение. Огоньки, сугробы (вот прямо сейчас сугробов в Петербурге есть в достаточном количестве), чайки над заливом, уют концертных залов, бессовестно много книжных магазинов и возможность смотреть, как остатки года переходят в положенном месте асфальт.

Польская репортёрка Йоанна Чечот в своей книге «Санкт-Петербург. Город сна» описывает Питер как место, сознательно выбравшее «жизнь вовне» системы – не «во имя», не «против», а именно «вне», что дает дистанцию, «благодаря которой проще войти в систему по своим правилам, и даже вернуться в нее, чтобы однажды перевернуть всё с ног на голову». Что характерно, приблизительно так же описывает свое состояние в родном городе коренная петербурженка Масяня. Для путешественника «вне» значит ещё и радость наблюдения за всеми проявлениями жизни другого города и государства без гиперответственной печали о том, что где-то что-то не доделано, устроено не так, кто-то залез на скамейку в кроссовках – радость быть гостем и зрителем.

Немного о технологии путешествия из Беларуси в петербургское «вне»

Поезда в питерское «вне» ездят из всех областных центров Беларуси регулярно (плацкарт – около 100 белорусских рублей, купе – около 200), беспосадочные рейсы летают из Минска дважды в день.

Добраться в Петербург автобусом всё ещё нельзя, но вернуться уже можно – и это самый дешевый вариант.

С собой по дороге туда («во вне») потребуется ПЦР-тест, внесенный в систему «Путешествую без COVID», потому что белорусский сертификат о вакцинации для такого не подойдет – не спрашивайте почему, у нас нет ответа.

Но!

В эпоху жесточайшего контроля QR-кодов в театрах и музеях белорусский Спутник-сертификат прекрасно себя зарекомендовал – код никто не сканирует, просто нужно предъявить документ вместе с паспортом.

Следить за всеми актуальными обновлениями ограничений (мир так жесток, что следить придётся) можно на сайте Роспотребнадзора.

Представить петербургское Рождество и Новый год «вне» Щелкунчика и всех побежденных им мышей – просто нереально!

Коронавирусные времена сначала существенно изменили облик города, но за второй год пандемии Санкт-Петербург пришёл в себя.

Билеты в музеи продаются на конкретное время, а вот театральные площадки работают на полную заполняемость, бары и рестораны закрываются в 23:00 – часто в 23:00 принимается последний заказ, а дальше уже все с бокалом в обнимку ждут сгущения тёмной пандемической ночи, держась за эту хрупкую соломинку.

В декабре и январе по всему городу работают рождественские ярмарки и катки.

Где же самые атмосферные?

На Дворцовой площади установили прекрасную ретро-ёлку, ещё на Дворцовой площади нет Дворца республики, что добавляет ёлке отдельный балл от белорусов.

Греет душу ярмарка на острове Новая Голландия. Новая Голландия – это городской парк и арт-пространство, минская улица Октябрьская, отделившаяся от города и свернувшаяся уютным клубком на рукотворном острове.

А ещё ярмарки работают у Гостиного двора, на Манежной, Малой Садовой и Кленовой улицах.

Главная тема ярмарок в этом году – Щелкунчик и все те мыши, которых он победил в борьбе с Мышином королем, – уже несколько лет это символы праздника.

Сказку Гофмана о победе над хвостатым монархом в Петербурге очень любят, в новогодние праздники увидеть её можно во многих театрах, и фактически это значит, что Щелкунчика вы можете самостоятельно выбрать из разных кандидатов.

Быть в Питере и оказаться “вне” коктейлей из лунного света и вина? Это невозможно!

Петербург собрал в себе столько культурных кодов, что, даже не бывав там, каждый приблизительно представляет, куда ему хочется в первую очередь: Эрмитаж, марафон по главным театральным хитам (Бутусов, Додин, Фокин, Гергиев, Могучий, Диденко, Александровский, Кудашов и многие другие – кто кого любит), обновленный музей Бродского в доме Мурузи, культурный кластер у моря «Севкабель порт», котельная Цоя и все места русского рока, неисчислимые бары на улице Рубинштейна, самый космический книжный «Подписные издания» (теперь два этажа!) или гонки на буерах по льду залива. В Петербург теперь чаще приезжают с концертами белорусские группы (например, «Петля пристрастия»), а в нетрах Васильевского острова спряталась мемориальная доска на доме, где несколько лет прожил Янка Купала.

Добрая интердисциплинарность цветёт буйным морозным цветом на окне, и можно попасть на иммерсивный спектакль-пабскроллинг, на концерт в лютеранской церкви с видеопроекцией картин в технике эбру, на квесты по самым красивым крышам и самым сытным пышечным или на реанимационную вечеринку в компании коктейля из лунного света и вина. Кажется, реанимационные вечеринки имеют шанс стать одним из главных жанров белорусской радости.

Именно в Санкт-Петербурге Ян Барщевский написал свое главное произведение – «Шляхціц Завальня, або Беларусь у фантастычных апавяданнях», именно здесь работало издательство «Загляне сонца і ў наша аконца».

Возможно, ступая следами Борщевского, можно яснее понять, какими будут наши новые фантастические сказки, против кого будут сражаться их герои, какие вызовы их ждут, и как потом всё это можно издать.

Зажигайте свечу на окне для дальних путников и придумывайте свои реанимационные путешествия «во вне», пусть в новом году они сбываются и переворачивают всё с ног на голову.

Марыя Аляксандрава