ЕВРОПЕ ВЫГОДНА МЯГКАЯ ТРАНСФОРМАЦИЯ БЕЛАРУСИ

— Господин Клысиньски, сейчас в Беларуси, похоже, ситуация заколдованного круга. Авторитарная власть настолько окрепла, что уже не особо и заигрывает с населением. У Лукашенко теперь не ахти какой рейтинг, зато мощный силовой кулак. Бетонную плиту авторитаризма с места не сдвинешь. Авторитетные политологи, например Валерий Карбалевич, говорят, что страна — в историческом тупике. Но ведь и в коммунистической Польше был период, который многим казался беспросветным…

— Да, мы это уже проходили. В 80-х годах было ощущение такого тупика, особенно после разгрома так называемой первой «Солидарности», когда в Польше ввели военное положение.

Оппозиция тогда тоже была обескровлена, ее лидеры оказались в изоляции — были арестованы, интернированы, в народе росло разочарование. Экономическое положение ухудшалось, продукты покупались по талонам, но у народа не было возможности выйти на улицу. Власть, в свою очередь, имела силу, но не знала, что делать со страной.

В Беларуси сегодня мы тоже видим сильную власть, которая ведет себя жестко, слабую и раздробленную оппозицию, которая не может даже нормально контактировать с обществом, не говоря уже о том, чтобы заставить правящий класс сесть за стол переговоров. Да, многие люди — за перемены, но не могут выйти на улицы из-за страха, недоверия к оппозиции.

Правда, есть еще и такой фактор, как адекватность власти. Белорусское руководство после выборов 2010 года, разгона Площади, в плане политическом, на мой взгляд, все менее и менее адекватно. Зациклено на удержании власти любой ценой. И упускает из виду другие важные вопросы. Например, утрачена политика качелей между Востоком и Западом.

Разумной экономической политики тоже очень мало. Продолжается популистская накачка зарплат.

Польские коммунистические власти тоже были не совсем адекватными в конце 80-х, но они осознали: экономическая модель морально устарела, а с распадом СССР и вовсе умрет. И они восприняли оппозицию как партнера на переговорах. А также учли то, что на Западе есть большой интерес помочь Польше.

В итоге Ярузельский и его окружение пришли к нелегкому решению, что надо поделиться властью. Процесс пошел, и в конце 80-х ситуация в Польше радикально изменилась.

— Генерал Ярузельский, похоже, не был в такой степени одержим идеей личной власти, как Лукашенко. Горбачев, начавший перестройку в СССР, тоже нашел в себе мужество в конце концов уйти. В Беларуси все замкнуто на одного человека, который уходить не собирается. Не в этом ли тупиковость белорусской ситуации?

— Признаться, я думал, что советники смогут больше влиять на Александра Лукашенко. Показателен пример господина Макея, который считается одним из авторов диалога с Евросоюзом в 2008—2010 годах. Его не назовешь сильным приверженцем демократии, но он понимал, что Беларусь нуждается в диалоге с Европой и получит от этого реальные выгоды. Сегодня же Владимир Макей отодвинут подальше.

Действительно, когда власть сконцентрирована в одних руках, в политике появляется проблема ментальных, даже психологических ограничений, связанных именно с боязнью потерять эту власть.

— В Беларуси, грубо говоря, и революция не прокатывает — идея Площади после поражений 2006-го и особенно 2010 года поблекла; и у правящей верхушки не видно желания начинать реформы сверху; и на диалог, «круглый стол», то есть на изменения через некий договор элит тоже рассчитывать пока наивно. Получается, все пути трансформации заблокированы?

— Прежде всего подчеркну: вопреки обвинениям, ЕС не стремится устроить революцию в Беларуси. Во-первых, потому, что принимает во внимание ее суверенитет, принцип невмешательства во внутренние дела. Во-вторых, даже если отбросить принципы, дестабилизация в регионе Евросоюзу невыгодна. Потому главной его идеей остается диалог. ЕС в этом плане ожидает ответа от Минска.

— То есть Европе выгодна не революция, а мягкая трансформация Беларуси?

— Я думаю, и самой Беларуси — тоже. Это единственный способ избежать хаоса. На волне хаоса к власти приходят разные странные люди, происходят странные вещи. И это обычно не полезно, а опасно.

Сейчас Брюссель предложил «Европейский диалог о модернизации Беларуси». Но для диалога нужны две стороны, а белорусские власти пока в нем не заинтересованы. Они запретили участвовать в диалоге чиновникам и даже ученым из государственных вузов.

— У аналитиков есть точка зрения, что после смены власти для энергичных реформ понадобится некая «либеральная диктатура». Нельзя, мол, разводить парламентскую говорильню, надо делать преобразования сильной рукой.

— «Либеральная диктатура» не сработает, но следует сделать ставку на правительство переходного периода. Белорусская политическая оппозиция не способна на данный момент управлять государством.

— По каким причинам?

— Она раздроблена, склонна к конфликтам, страдает недостатком политической культуры и не имеет опыта государственного управления. Она должна постепенно этого опыта набираться.

В переходное же правительство следовало бы включить тех из нынешних управленцев, которые понимают, какие вызовы стоят перед Беларусью. На мой взгляд, такие люди, как Андрей Тур, Сергей Румас, Николай Снопков, даже премьер Михаил Мясникович, по большому счету, эти вещи понимают.

В правительство реформ должны войти люди, которые знают, как работает государство и что конкретно в нем надо менять. Целесообразно также перераспределить полномочия от президента в пользу правительства. Ну а главное, конечно, чтобы была разблокирована сама возможность делать реформы.

Опытные управленцы наверняка понадобятся и после смены власти. Других людей из волшебного сундука не вытащишь.

Александр КЛАСКОВСКИЙ, www.naviny.by