Как живут словацкие сеньоры

Вместе с ней нарастает головная боль у европейских чиновников. Куда подевать столько стариков? Как им выжить в тяжелое кризисное время?

В цивилизованных странах принято, что если у одинокого пенсионера нет родственников, обязанных по закону содержать старого человека, заботу о нем на себя берет государство. В Беларуси эту роль выполняют специальные дома-интернаты, где свой век доживают старики и инвалиды. Попасть туда белорусские пенсионеры не спешат — у многих срабатывает рефлекс отторжения к «домам престарелых», куда, по легенде, дети или внуки отправляют стариков, чтобы забрать себе квартиру, а самим пенсионерам будут навязывать определенный образ жизни. Примером тому может служить моя знакомая бабушка, живущая одна в небольшом домике в центре Жлобина. Когда я предложил ей написать о том, как ей приходится в морозы ходить в туалет на улицу и самой пилить дрова в 78 лет, чтобы обогреть свою комнатку, женщина испуганно сообщила: «А вдруг вы напишете, а меня соседи в дом престарелых сдадут?».

В Беларуси домов для одиноких пенсионеров не так много. По состоянию на сентябрь 2009 года, в республике работает 70 находящихся в коммунальной собственности домов-интернатов для престарелых и инвалидов. Больше половины из этих домов — это психоневрологические дома-интернаты. В них, вместе с детьми-инвалидами, проживает около 17 тысяч человек.

В Словакию, куда я отправился, чтобы посмотреть, как живут местные «сеньоры» (так здесь почтительно называют пенсионеров), тоже существуют свои приюты для пожилых людей. В одном из таких приютов в центре Братиславы я и побывал солнечным декабрьским утром.

Этот частный интернат работает не так давно — с апреля месяца. Учреждение, которое называется Stredisko Evanjelickej DIAKONIE Bratislava, существует при местной евангелической церкви. В приюте проживает 31 пенсионер — трое мужчин и 28 женщин.

На втором этаже, куда мы идем вместе с директором приюта Беатой Добовой, проживают самостоятельные пенсионеры, которые могут ухаживать за собой и передвигаться на своих ногах. Этажом выше живут сеньоры, у которых есть серьезные проблемы с передвижением и за ними требуется отдельный уход.

— Все учреждения подобного рода в Словакии делятся на государственные и частные, — рассказывает Беата. — Государственные на 70% финансирует государство, 30% за свое проживание в приюте должны оплатить сами сеньоры или их родственники. В частных же приютах все наоборот — 70% расходов оплачивают пенсионеры и еще 30% — государство.

Какая же пенсия у словацких пенсионеров, раз они могут себе позволить жить в таком приюте? Ведь месяц проживания здесь обходится в 1000 евро!

— В регионах сеньоры получают совсем небольшую пенсию — 350—370 евро. В Братиславе дела обстоят по-другому. Здесь средняя пенсия составляет порядка 600—650 евро в месяц. Это связано с тем, что зарплаты в столице на порядок выше, чем в других городах. Обычно этой суммы и небольшой материальной помощи родственников вполне хватает на то, чтобы оплатить стоимость проживания в таком приюте. Но мы также стараемся привлечь различных спонсоров, хоть это совсем небольшие деньги.

По словам Беаты Добовой, большинство словацких государственных приютов для сеньоров пустует — пенсионеры с неохотой хотят жить в учреждениях подобного рода. Это особенно касается небольших городков, где пенсия ввиду высокой безработицы зачастую является чуть ли не единственным источником дохода у семьи.

А вот в Братиславе существует дефицит на учреждения подобного рода: безработица в столице не такая высокая, как в других городах, да и многие братиславцы не хотят потерять работу, а потому стремятся куда-нибудь пристроить своих родителей.

— Первые недели проживания даже в таком учреждении, как у нас, — это большая психологическая травма для пожилых людей, — говорит Беата. — Особенно люди конфликтуют, когда в одной комнате живет два разных по состоянию здоровья человека: например, когда один из сеньоров здоров, а второй страдает расстройством памяти или еще каким-либо заболеванием.

Какого-то определенного распорядка дня в приюте нет — сеньоры просыпаются, когда хотят, и занимаются, чем хотят. Обычно с утра пенсионеры читают библию, смотрят телевизор, завтракают, затем играют в карты или просто общаются между собой. После обеда в приют приходят волонтеры, которые играют с сеньорами в различные игры, выводят их погулять на улицу.

Живут люди как в отдельных комнатах, так и вместе, о чем уже говорила директор приюта: по два, три и даже четыре человека. Самой большой популярностью пользуются, безусловно, отдельные апартаменты. В них царит самая настоящая домашняя атмосфера — старые фотографии, сервизы, мебель.

Я подхожу к достаточно моложавой сеньоре, которая скромно сидит в кресле в холле и смотрит телевизор. Интересуюсь, как она попала сюда.

— У меня нет семьи, только двое приемных детей, которые устроили меня в этот приют, — улыбается 72-летняя Анна Долска. — Скучать не приходится: меня часто посещают подруги, вместе мы ходим в кафе и на прогулки. Правда, далеко ходить я не могу, потому что у меня болят ноги.

Анна поведала, что в прошлом окончила исторический факультет, работала директором музея. Пенсии ей хватает, чтобы оплачивать проживание в приюте.

А я прикинул, какая пенсия сегодня у работников культуры в Беларуси. Очевидно, что даже зарплаты директора музея не хватило бы на то, чтобы оплатить половину от стоимости проживания в этом доме-интернате.

В коридоре мне очень приветливо улыбается женщина, тихо передвигающаяся на костылях. Божена Кочерова почти полвека проработала учителем биологии и химии в школе и всю свою жизнь прожила в Братиславе.

— На прошлое Рождество я была в Киеве. Это были прекрасные каникулы! — говорит женщина, узнав, что я из Беларуси. — Слышала, что Минск тоже очень красивый город.

Женщина любезно проводит меня в свою комнату — чистую, аккуратную, светлую. Высокие потолки, белые занавески, обои в старинном стиле — все это создает домашнюю атмосферу.

— А это мой муж, — говорит 83-летняя Божена, показывая на старую черно-белую фотографию, висящую на стене.

— Красавчик! — замечаем мы с переводчиком.

— Да, красавчик, — отвечает уже по-русски нам сеньора Божена. — Он, как и я, работал учителем в школе. От брака с ним у меня есть сын и дочка, которая работает в Братиславе адвокатом. На Рождество они заберут меня домой, вместе с детьми и внуками мы будем отмечать Новый год, — не перестает улыбаться женщина, которая так ждет этих новогодних праздников. — Ведь как бы ни было хорошо здесь, а дома всегда лучше, — замечает она.

Вместе с Беатой мы поднимаемся на этаж выше, где встречаем самую старую обитательницу приюта — Ольгу Кнеппову. Ей 97 лет. Я интересуюсь секретом долголетия у сеньоры Ольги.

— Мой муж был основателем технического университета, работал в академии наук, обеспечивал всю семью. Наверное, поэтому мне так и не довелось поработать …

Мы желаем женщине доброго здравия и еще немало лет жизни. А Ольга проводит нас доброй улыбкой и едва влажными от слез глазами: во время нашего пребывания в приюте чувствовалось, что эти одинокие пенсионеры очень польщены нашим внезапным вторжением в их такую тихую и размеренную жизнь. Ведь старикам, как и детям, так важно человеческое внимание…

В следующей публикации я расскажу, как в Словакии собираются внедрять концепцию активной старости, и чем белорусские пенсионеры отличаются от сеньоров, живущих в самом центре Европы.

Виталий БАБИН, Минск — Братислава — Минск

Автор благодарит общественную организацию «Человек в опасности» (Словакия) за помощь в подготовке материала.