Беларусь по меридиану не делится

Украина — расколотая страна, и расколота она не по языковому принципу, как это может показаться на первый взгляд. В XX веке, в период между двумя мировыми войнами, на территории современной Украины окончательно сложилось две идентичности. Назовем их условно «восточной украинской идентичностью» и «западной украинской идентичностью».

Прилагательное «украинский» является ключевым для обоих типов идентичности. Граница между ними определяется не в последнюю очередь по отношению к России.

Идентичность восточного образца не воспринимает русских и Россию как враждебное иное. Представители восточной украинской идентичности считают, что с русскими их объединяет общая история, в частности борьба против фашизма в годы Великой Отечественной войны. Для многих же представителей западной украинской идентичности русские — это «москали».

Любой социологический опрос на политизированную тему выявляет принципиальные различия во взглядах жителей восточных и западных областей Украины. И в Беларуси попытки отыскать свой запад и восток по аналогии с Украиной предпринимались неоднократно. Однако параллели провести не получается.

Мне могут возразить, что в ходе президентских выборов 1994 года разница в политических предпочтениях в западных и восточных регионах страны просматривалась. Да, это так. Но два лукашенковских десятилетия ее стерли.

Согласно официальным данным Центральной комиссии по выборам, в первом туре в июне 1994 года за Александра Лукашенко проголосовало 44,8% избирателей (от числа принявших участие в голосовании): в Гродненской области (запад) — 36,3%, в Могилевской (восток) — 63,1%. У Зенона Пазьняка, основателя Белорусского народного фронта, автора статьи «О русском империализме и его опасности», история с электоральной географией получилась иной: общий результат — 12,8%, запад — 21,2%, восток — 4,7%.

Но уже во втором туре, в ходе которого «кандидат от народа» Лукашенко боролся с «кандидатом от власти», тогдашним премьером Вячеславом Кебичем, результаты электоральной поддержки будущего «батьки» подравнялись.

Проследить дальнейшую динамику электоральных предпочтений белорусов, опираясь на официальные данные Центризбиркома, не представляется возможным, так как после 1996 года они утратили всякую связь с реальностью. Опросы же НИСЭПИ свидетельствуют о смене электоральной «полярности». В 2010 году впервые уровень поддержки Лукашенко на президентских выборах на западе оказался выше, чем на востоке.

Единственное объяснение, которое в данном случае можно предложить, это повышенное идеологическое внимание к западным регионам со стороны властной вертикали. Не случайно именно Гродненская область первой в Беларуси лишилась региональных оппозиционных газет.

Согласно американскому политологу Сэмюэлю Хантингтону, «Европа заканчивается там, где заканчивается западное христианство и начинается ислам и православие». Понятно, что 73 года активного строительства советской универсальной идентичности не прошли даром. Цивилизационные идентичности на территории Беларуси оказались размытыми, и то, что удалось зафиксировать в 1994 году, можно рассматривать в качестве своеобразного аналога реликтового излучения от большого взрыва.

Обратимся к конфессиональной структуре белорусского общества. Преобладание православных над католиками очевидно. Понятно, что доля воцерковленных в современной Беларуси не превышает нескольких процентов, но для дальнейшего анализа это не имеет значения.

Согласно данным на июль 2010 года, представленным аппаратом Уполномоченного по делам религий и национальностей Республики Беларусь, 58,9% населения считают себя верующими. Из них 12% (то есть 7% населения страны) причисляют себя к римско-католической церкви. Общее количество официально зарегистрированных католических религиозных общин — 470, из них в Могилевской области — 23, в Гродненской области — 170.

Различия, которые не удалось зафиксировать по линии восток — запад, не фиксируются социологами НИСЭПИ и в конфессиональном разрезе. В частности, различия в электоральной поддержке Лукашенко между православными и католиками не выходят за границу статистической погрешности.

Попытки выявить отличия в геополитических предпочтениях православных и католиков также закончились безрезультатно. Повышенной склонности католиков интегрироваться с Европой выявить не удается.

Между тем раскол в белорусском обществе следует рассматривать в качестве его главной характеристики, но у него иная природа. В сентябре 2010 года за Лукашенко на президентских выборах было готово голосовать 39% белорусов. Ядро его сторонников составили пенсионеры, люди с низким уровнем образования и жители села: в возрастной группе 60 лет и старше за Лукашенко голосовало 68% (в то время как в категории молодежи от 18 до 30 лет — 24%); среди белорусов с начальным образованием — 75% (с высшим — 29%); среди жителей сельской местности — 47% (минчан — 29%).

Сторонники Лукашенко являются и сторонниками тесного союза с Россией. Его противники выступают за европейский выбор Беларуси. В декабре 2013 года при ответе на вопрос: «Если бы пришлось выбирать между объединением с Россией и вступлением в Европейский союз, что бы Вы выбрали?» за объединение с Россией высказалось 37% респондентов, за вступление в Европейский союз — 45%.

Таким образом, причина, разводящая белорусов по разные стороны баррикады, связана с наличием/отсутствием человеческого капитала. Экономически активные граждане, способные «овладеть миром» (по Максу Веберу), фиксируются в ходе опросов как «евробелорусы». Их оппоненты, претендующие лишь на «приспособление к миру», связывают рост своего материального благополучия с «сильным государством» и его архитектором.

Такое разделение является ситуативным, так как человеческий капитал способен не только накапливаться, но и обесцениваться по мере приближения его обладателей к пенсионному возрасту. В силу указанной причины за 20 лет существования «последней европейской диктатуры» электоральная структура белорусского общества принципиально не изменилась.

Сергей НИКОЛЮК, Naviny.by