Потребность в реформах назрела

— Почему реформа образования стала самой актуальной?

— Это связано с очередной попыткой Беларуси вступить в Болонский процесс — решение будет приниматься в начале 2015 года. А представление Национального доклада с пояснениями, в какой степени страна готова принять европейские ценности и цели политики в сфере высшего образования, назначено на конец ноября. Эти процессы должны мотивировать государство привести белорусскую систему высшего образования в соответствие с европейскими нормами, хотя бы на уровне законодательства.

К концу года Палата представителей должна рассмотреть новую редакцию Кодекса об образовании. Есть предложения Минобразования, но они во многом не отвечают даже тем ожиданиям, которые на них возлагала часть чиновников и вполне лояльных представителей государственных вузов. Здесь тоже есть возможность попытаться максимально модернизировать эти предложения с помощью европейских экспертов.

— Насколько реально успеть подготовить детализированную концепцию реформ системы образования к концу года?

— Успеть реально, ведь работа ведется не на пустом месте. Многое уже было сделано Общественным Болонским комитетом, координационно-консультативным советом организаций, представляющих основных стейкхолдеров системы образования — прежде всего, это представители гражданского общества. В конце прошлого года была предложена наша редакция Кодекса об образовании, максимально отвечающая европейским трендам развития образования.

— Насколько государство заинтересовано сегодня в том, чтобы провести настоящие, а не косметические реформы?

— Даже удачный принятый закон — еще не реальная модернизация. Пока наша система образования совершенно безнаказанно игнорирует даже те положения и нормативы, которые есть сегодня. Переоценивать роль реформы законодательства не стоит. Но и без реформы законодательной базы рассчитывать на реальную модернизацию нельзя.

Прошедшая в начале декабря прошлого года парламентская дискуссия о реформах образовательного законодательства показала, что у представителей многих ветвей власти есть запрос на правильный, с нашей точки зрения, тренд. Например, была озвучена необходимость децентрализации образования. Есть понимание, что созданный механизм образовательной политики контрпродуктивен. И ведет к кричащим диспропорциям — например, к неэффективности системы финансирования образования. Даже представители власти уже говорят о проблемах открыто. Об этом, в частности, говорил вице-премьер Анатолий Тозик. Да и автор формулы самобытности белорусской системы образования Анатолий Рубинов, заявивший в 2008 году, то «что немцу хорошо, белорусу — смерть», вынужден констатировать, что мы идем куда-то не туда.

Так что потребность в реформах назрела.

— Чего именно Форум политической оппозиции и гражданского общества ждет от проекта «Рефорум»?

— Не буду говорить за всех участников форума. Мое мнение — здесь важна интернационализация экспертизы, опора на европейский опыт. Основная наша задача — не породить еще один проект реформ, а добиться реальных изменений. Власть скорее услышит рекомендации от иностранных специалистов, чем от представителей своего гражданского общества. Так уж устроен слуховой аппарат нашей власти. Возможно, предложения, если они будут исходить от европейских экспертов, покажутся ей более убедительными и менее политизированными.

— Понятно, что системе образования необходимы законодательные изменения. Можно, видимо, прописать в законе те же академические свободы. И даже выполнять эти нормы на практике. Однако решит ли это проблемы белорусского образования? Возможно, они глубже, чем просто свобода или несвобода?

— Конечно, проблемы глубже. Но и без имплементации подобного рода норм ничего не изменится. Даже в позднесоветскую эпоху — не будем ее идеализировать, — законодательная база системы образования была более либеральной. Эту систему Беларусь получила в наследство от СССР. И как она ей воспользовалась?

Еще раз повторюсь — без законодательных изменений реформы неосуществимы. Даже если появляется группа реформаторов, готовых осуществить перемены, им нужна законодательная база. Начинать нужно с этого. Наряду с законодательными изменениями нужно думать и о перестройке академической культуры, ориентации на европейские императивы. Но пока важно обозначить добрые намерения.

— Для реформы нужны средства. Пока учителя и университетские преподаватели получают копейки, не будет престижа профессии, притока талантливых специалистов. Не будет хороших учителей в школах — не будет подготовленных студентов. Не будет высокого уровня преподавателей в вузах — не будет специалистов. А в вузы, несмотря на все прописанные в законе академические свободы, будут поступать те же троечники. И талантливых преподавателей из них не выйдет. Круг замкнулся…

— Давайте не будем забывать о том, что Беларусь здесь не является первопроходцем. И не решает проблем, которых никто никогда не решал. Это общая проблема для всех. И тот же Болонский процесс в высшем образовании — это, в первую очередь, коллективный поиск ответов на такие вопросы. Например, на проблему качества образования в условиях его массовости. Наши ожидания от высшего образования до сих пор связаны с индустриальной эпохой. И мы забываем, что живем в эпоху постиндустриальную. Что это значит? То, что в середине XX века высшее образование получали 10% молодежи. А сегодня — 85%. Понятно, что это совершенно разные возможности. И то, что если у нас так увеличилось количество студентов, то и количество преподавателей должно было возрасти. А где система их селекции? Преподавателей надо откуда-то брать. И это не только финансовая проблема — количество талантливых людей тоже ограничено. В 60-е годы прошлого века в Беларуси было 10 тысяч студентов, а сейчас — 430 тысяч. Рост огромный. И ожидать, что полмиллиона можно обучить так же, как 60 тысяч, не приходится.

Надо понимать — каких целей мы можем достичь, а каких — нет. Та же Болонская система построена на трех ступенях. Первая — бакалавриат. А затем идет селекция. И если брать среднее количество магистрантов в развитых странах — то это порядка 15 процентов. В нашем случае — это и будут те же самые 60 тысяч. Это те, кто сможет продемонстрировать успехи на отобранных программах. Далее идут докторские программы — это уже подготовка ученых, еще более высокий уровень квалификации. А у нас на магистерской ступени в прошлом году занимались 1,5% студентов. 15% и 1,5% — есть разница? Беларусь демонстрирует деградацию профессионализма.

Без серьезных инвестиций тут действительно мало что можно сделать. Однако в том, что касается высшего образования, Беларусь демонстрирует непонятную скупость. Стоимость одного студенческого места в Беларуси — порядка 2 тыс. долларов в год. В среднем в развитых странах — порядка 14 тыс. долларов.

И еще цифры — в развитых странах на обучение студента тратится 45% доли ВВП на душу населения, а у нас только 15%. А наш ВВП и ВВП развитых стран тоже несопоставим.

Плюс мы неэффективно используем даже те средства, которые у нас есть. На все это наслаивается непрозрачность — скажем, те, кто платит за обучение, не знают — на что идут их деньги.

Так что пока мы научились только эффективно уклоняться от международных методик оценки качества. Ни в одной такой программе Беларусь не участвует. И пока утешает себя некими собственными фантастическими цифрами своих успехов.

Николай АНИЩУК, Zautra.by

О проекте «Рефорум» читайте также:

Белорусы хотят реформ, но по-разному их представляют

«Лучше рискнуть, имея шанс на удачу, чем выбрать путь без всяких шансов»

Опыт Украины для спецслужб Беларуси: функции с «нахлестом»

У Минска просыпается интерес к «Европейскому диалогу о модернизации»

Денис Мельянцов: Запрос на реформы в белорусском обществе есть

Андрей Егоров: власти консервируют Беларусь в расчете на преференции из России