Остров Добруш

Последний хозяин Речи Посполитой

Люди в нашей местности появились примерно 100—35 тыс. лет назад. Небольшой такой разбег — всего 65 тысяч лет… Возможно, люди жили и на территории сегодняшней моей Тереховки. Во всяком случае, вокруг ее найдено 50 могильников. Они все уничтожены.

Норов мои предки — радимичи — проявили еще при крещении Руси. Оно было в конце Х столетия, а радимичи сопротивлялись три века. Верили не в крест, а в криницу, не в иконы, а в дубравы.

По легенде, они имеют «ляшскае», то есть польское происхождение. Ученые считают, что радимичи переселились в район нового проживания из Верхней Подолии. Если это так, то, ирония судьбы: служил я срочную как раз там. Так сказать, посетил родину пращуров…

Какой-то период мои предки прожили в Черниговском княжестве. Время от времени князья отвоевывали эти земли друг у друга, что вы хотите — период феодальной раздробленности. Монголы тоже прошлись, в те годы они Гомель сожгли.

Первый и относительно постоянный хозяин в наших местах появился в 1355 г., когда волость и Гомель вошли в состав Великого княжества Литовского. Ну и началось. С запада напирали крестоносцы, с востока — монголы. Московское царство мечтало вернуть земли радимичей под свою власть. Жили так: сегодня один хозяин, завтра — другой, послезавтра — опять первый.

И так — до 1772 года.

В 1772 году Речь Посполитую поделили первый раз, Россия, Пруссия и Австрия. Добрушский край стал частью Российской империи. В принципе, последний хозяин земель — канцлер литовского князя Михал Чарторийский мог хозяином остаться, но отказался присягать Екатерине Второй. И был лишен гомельского майонтка. Деревни и местечки остались ничейными. Правда, ненадолго. Начиналась новая история.

Румянцевы

Летом 1775 года закончилась очередная русско-турецкая война. Был подписан Кучу-Кайнарджийский мир. Победителем турок был Петр Александрович Румянцев. Императрица отметила полководца: звание фельдмаршала, почетное наименование Задунайский, лавровый венок, шпага с драгоценными камнями и «для увеселения его деревня в 5000 душ».

Кстати, в экономическом смысле экономика была хорошо развита. Исторические сведения говорят о богатых землях, богатых лесах и судоходных реках. В «Отказной книге на Гомельское имение 1776 года» говорится о 10 мельницах на Ипути, Ути, Хоропути, Церусе. Полноводная Уть находится в 500 метрах от того места, где я это пишу. Реки давно нет, она заросла камышом с редкими зеркальцами тухлой воды.

П. А. Румянцев был фактическим наместником императрицы на Украине и в гомельском майонтке бывал нечасто. Соответственно, в местной истории отмечается только громкими титулами. Не то что его сын Николай. После смерти отца гомельский майонток переходит к нему.

Николай Румянцев — фигура на небосводе российской политики тоже очень приметная. Вообще, предкам везло на людей ярких, необычных. Николай Румянцев получил образование за границей, что сказалось на его жизни, и не только. При Екатерине он занимается дипломатией. Император Павел I делает его одним из директоров Вспомогательного дворянского банка. Александр I назначает его главным директором водных коммуникаций. Потом — министром коммерции, потом — министром иностранных дел. Ну а в 1809 году Румянцев достигает высшей ступени в тогдашней гражданской иерархии — он государственный канцлер, считай, сегодняшний премьер-министр. Со следующего года Румянцев возглавляет Государственный совет. Но война 1812 г. тормозит развитие блестящей карьеры — Румянцев отходит от государственных дел.

Зато сосредоточивает свое внимание на экономических делах гомельского майонтка. По сути Румянцев перенес сюда экономический опыт Западной Европы. За короткий отрезок времени майонток стал многоотраслевым хозяйством, с промышленностью, развитым сельским хозяйством. Даже семена здесь использовали европейские. Одним словом, гомельский майонток стал одним из самых богатых в империи.

А в майонтку больше выделялась Добрушская экономия. И до Румянцева экономия имела, так сказать, больше промышленный характер. Румянцев его просто развил, как теперь бы сказали, с помощью западных технологий. Скажем, гидротехническими работами на Ипути занимался «гордый брат» Данила Винтер, «имеющий знания в механике».

Вместо небольших броваров Румянцев построил два винокуренных завода в Добруше и климовичском фольварке. В Добруше же работали полотняно-ткацкая мануфактура, медный завод конной упряжи, по волости — десятки мельниц, сукновальней и кузниц. Надо сказать, Румянцев при найме на работу выделял местных. Выходило, что крестьяне Добрушской экономии промышленностью занимались не меньше, чем сельским хозяйством.

Однако Румянцев запомнился не только своими экономическими новациями. Он, например, стал открывать школы ланкастерского типа, где ученик учит ученика, а наблюдает за этим «монитор». Такая школа была и в Добруше. Новые школы не прижились. После смерти Румянцева дело заглохло.

А умер современник пяти императоров в 1826 году. Его похоронили в гомельском Свято-Петропавловском соборе. А поместье переходит во владение младшего брата Сергея Петровича. Сергей Румянцев, как видно, не имел ни образования, ни знаний, ни желания заниматься делами экономии. Поместье пришло в упадок.

Через 8 лет майонток логично пережил смену хозяина. Им стал граф И. Ф. Паскевич-Эриванский.

Любимец императора

Повторюсь, предкам везло на людей во всех смыслах неоднозначных. Граф Паскевич прославился в нескольких кампаниях: в Отечественную войну, персидскую, турецкую, польскую и венгерскую. Мирная жизнь полководца тоже ознаменовалась победой — куплей гомельского майонтка за 4,5 млн рублей в 1834 году. Как раз Паскевичу-Эриванскому, а больше его сыну Федору удалось вывести поместье из «прорыва».

Церемония передачи поместья во владение графа отмечена замечанием его адъютанта: «На завтраке у крестьян пирогов, жаркого, хлеба, пива и вина было в изобилии, и многие из них невольно остались ночевать на месте завтрака». Перевожу на современный язык: многие спали под столами. Узнаю земляков…

Однако через год Паскевич лично проинспектировал экономию и пришел к выводу: «Я нашел все в исправности и преимущественно, что скот в хорошей исправности, что скот гораздо лучше противу других… Мельницы в порядке, но их нужно подновить и вычинить, и вообще как в Добруше, так и в других местах выкрасить крыши, на главных экономических домах краскою зеленой, а на прочих хозяйственных строениях краскою вообще желтою». Чувствуется не экономическое, а военное образование.

Между тем дела потихоньку шли. Из-за отсутствия больших войн граф входил в гражданское общество. В 1842 году в Добруше построена «молотильная машина со всеми к ней принадлежностями».

На следующий год по распоряжению Паскевича на поля стали вывозить торф в качестве удобрения (вон откуда оно пошло…). Вывезли 10 тысяч возов торфа.

А вот письмо графа своему управляющему (1842 г.): «Чем более вы будете сеять картофеля, тем скорее хозяйство придет к совершенству… Ясно видно, что сеять картофель полезно и выгодно, а посему прошу Вас удвоить, а то и утроить посевы… как по экономиям, так и у крестьян…»

В принципе, экономия развивалась по румянцевскому плану: промышленность и сельское хозяйство. Водяные мельницы, круподерки и лесопилки, медный, литейный заводы, кузницы — все это работало. Мастерами были иноземцы и местные. Платили по 2 копейки серебром в сутки.

Однако ничто не вечно под луной: подъем экономии сменился ее упадком. Доходы за 10 лет упали в два раза. Что касается Добрушской экономии, то выяснилось, что ее фабрики стоят больше, чем приносят дохода. Тут еще несколько неурожаев подряд, гомельский пожар, который принес убыток в 100 тысяч рублей. На этой почве возникли волнения. Многие семьи, распродав скарб, двинули в Бессарабию. Император даже послал на место полковника жандарма Домра.

Короче говоря, к 1856 году майонток пришел с такими итогами: «…Итак, из общего обозрения в этом имении землепашества и промышленных предприятий…видно, что система хозяйства в нем была ошибочна и вела его к новым убыткам и тратам, привела его, наконец, к разорению».

В 1856 году умер старый граф. Поместье переходит к сыну графа, Федору. Забегая вперед, скажу, что и Федору Ивановичу не удалось поднять из руин поместье…

Княгиня

Эту историю мне рассказала покойная мать.

Гомельский майонток включал в себя и восточные земли Могилевщины, в частности, теперешний Климовичский район. Там было (и есть) местечко Милославичи, где родилась мать. Воспоминание ее детства: они бегут мимо графского парка, там длинный одноэтажный дом, а возле входа стоит княгиня (ее так и называли). Дом был Паскевичей, а женщина — одной из княгинь Паскевичей.

Иван Федорович Паскевич имел одного сына — Федора и три дочки — Александру, Анну и Настасью. Дальше могут быть только предположения. Возможно, милославичская княгиня была дочкой Федора Ивановича. Моя покойная бабушка все это знала и помнила. К сожалению, бабушки давно нет.

Княгиня вышла замуж за местного учителя Магеруса еще до революции. Они вели замкнутую жизнь, княгиня из дома почти не выходила, ни с кем не говорила. Ее можно понять: время было волчье. Почему органы не бросили ее в «мясорубку»? Возможно, княгиня никакой активности не проявляла, она лишь стояла в стороне и молча наблюдала за кровавой вакханалией.

У княгини было две дочки, с одной мать училась. После войны встретила в Барановичах. Во время войны муж княгини будто бы сотрудничал с немцами. А на самом деле учил детей. После освобождения его могли вполне расстрелять. И они ушли на запад.

Так что история — вещь очень сложная. Вам кажется, что вы живете в дне сегодняшнем, а присмотреться — вон он, вчерашний, а вон — позавчерашний, а там уже седая история. И все так перепутано…

Сергей ШЕВЦОВ

Фото с сайтов: http://govorim.by/, paganstva.org, http://www.palacegomel.by/

(Продолжение следует.)