«Номенклатура: новый класс со старыми полномочиями»

От «пыжиковых шапок» до «вертикали»

— За 25 лет белорусская номенклатура сильно изменилась. Насколько серьезно эти изменения будут проявляться в предстоящей кампании?

— Напомню, что понятие «номенклатура» обычно употребляется в двух значениях. Первое — сугубо бюрократическое. Со сталинских времен это были люди, которые назначались на руководящие должности с разрешения вышестоящих партийных органов. Практически любой начальник, обладающий властными полномочиями, в те годы входил в номенклатуру вышестоящих партийных органов. Была номенклатура Политбюро ЦК КПСС, секретариата ЦК, обкомов, райкомов и так далее.

Второе значение — политическое, учитывающее характер власти этих людей, влиявших на важнейшие общественно-политические и социально-экономические процессы в стране.

В своей знаменитой книге «Номенклатура» Михаил Восленский, советский ученый и общественный деятель, ставший невозвращенцем, показал, что в 1970-х годах в Советском Союзе с населением почти в 300 миллионов к номенклатуре (вместе с членами семей) принадлежало несколько миллионов человек.

Возможно, кто-то из читателей считает, что белорусская номенклатура такого внимания не заслуживает, поскольку не играет самостоятельной роли на политической сцене. Я с этим не согласен. На самом деле от руководителей всех уровней, «государевых людей» в нашей стране зависит немало.

— Именно поэтому так важно представлять себе количественные и качественные характеристики этой социальной группы?

— Да. Начнем с количества. По официальной информации, в белорусской системе государственного управления насчитывается свыше 160 000 человек. Это и чиновники самого различного калибра, и хозяйственники, и руководители в системе образования, культуры, здравоохранения, спорта, депутаты всех уровней и многие другие. Отдельно нужно сказать о силовом блоке — армии, насчитывающей 63 тысячи человек, а также многообразных правоохранителях (международные источники приводят цифру порядка 120 тысяч человек). Набирается треть миллиона человек, в той или иной мере обладающих властью. Если иметь в виду, что средний размер семьи в Беларуси 3 человека, получается вместе с семьями примерно один миллион человек. Эволюция этого миллиона — в политической, экономической, идеологической и других сферах — самым непосредственным образом связана с эволюцией нашего общества и государства.

— Мы начали с того, что за годы независимости в белорусской номенклатуре произошли серьезные изменения.

— Я бы сказал, фундаментальные изменения. Полнее и глубже характер и эволюцию коммунистической номенклатуры в своей книге «Новый класс» проанализировал знаменитый диссидент, бывший соратник руководителя Югославии Милован Джилас.

Если после большевистской революции 1917 года новая власть рекрутировалась в основном из низов (и так называемых социально близких), из молодежи, из глубинки — иначе говоря, из социальных слоев, стремящихся к радикальным переменам, то к 1970-м годам картина резко изменилась. «Пыжиковые шапки», как в народе окрестили партийно-советскую номенклатуру, подбирали себе на смену в основном тех, кто был готов не менять, а воспроизводить, укреплять существующую систему. В итоге динамика сменилась «стабильностью», а потом и застоем, что и привело к краху СССР.

— В первые годы независимости белорусская власть на многих уровнях также претерпела существенные изменения?

— В 1994 году произошла своеобразная «электоральная революция». Представителей старой номенклатуры в теперешней власти раз, два и обчелся. Но дело не просто в смене поколений руководителей. Представители «социальных низов», пришедшие к власти под знаменами Лукашенко 20 лет назад, сами сильно изменились.

Главная причина этих изменений заключается в механизме формирования «властной обоймы». А этот механизм, в свою очередь, обусловлен авторитарным характером политической системы. Теперь не требуется доказывать верность каким-то идеям, какой-то определенной модели развития общества. Главное — продемонстрировать свою преданность президенту А. Лукашенко.

Поскольку при авторитарном, ярко выраженном персоналистском режиме ясно выраженной «генеральной линии» попросту нет, «колебаться» нужно не с «линией», а непосредственно с президентом.

— В последнее время такие колебания особенно ощутимы…

— Это обусловлено эволюцией самой электоральной базы президента Лукашенко. Если в 1990-х годах он опирался в основном на народ — рабочих и селян, простых людей, обиженных властью («Тех, кто внизу», как назвал свой роман участник мексиканской революции 1910-х годов Мариано Асуэло), то в 2000-х его главной опорой стали «те, кто наверху», т.е. номенклатура.

Как показал многолетний мониторинг общественного мнения, проводимый НИСЭПИ, за годы правления А. Лукашенко одни социально-профессиональные группы оказались «опущены» — предприниматели, директорский корпус и журналисты, а другие, наоборот, «вознесены» — президентская «вертикаль» и правоохранительные органы. Так, к середине 2000-х «хорошее» положение «вертикали» выросло на 6%, а правоохранительных органов — на 12%, причем это положение стало еще меньше соответствовать их заслугам перед обществом («живут лучше, чем заслуживают» по «вертикали» увеличилось на 5%, а по правоохранительным органам — более чем на 12%), их моральный авторитет снизился, а влияние на жизнь людей, наоборот, возросло. В то же время «хорошее» материальное положение предпринимателей уменьшилось почти на 29%, директорского корпуса — почти на 18%, зато уважение к ним в обществе, наоборот, повысилось соответственно на 14% и 8.4%.

По существу, за двадцать лет правления А. Лукашенко в белорусском обществе произошла настоящая социальная революция. Правда, в отличие от революции 1917 г., без массового насилия («без шума и гвалта», как любит выражаться сам президент). Однако эта «тихая революция» уже имеет (и еще долго будет иметь) важные последствия для нашего общества и государства, потому что за перераспределением социальных статусов стоит перераспределение власти, собственности, доступа к таким социальным ресурсам, как здравоохранение, образование, культура. Вследствие такой революции неизбежно перераспределяются жизненные перспективы сотен тысяч людей. Например, для детей сотрудников «вертикали» и правоохранительных органов открываются иные перспективы, чем для детей большинства предпринимателей и военных. Впрочем, не надо думать, что «тихая» означает «незаметная». Как видно из результатов наших исследований, белорусы вполне адекватно оценивают изменения в структуре общества.

Нос по ветру

— Номенклатура держит нос по ветру и действует в соответствии с «правилами игры», которые никто не рвется менять…

— Поскольку в нашей стране общество находится под контролем государства, главная функция номенклатуры заключается в распределении и перераспределении государственных ресурсов. Чем больше государственных (не своих!) ресурсов ты можешь распределять, тем больше у тебя власти. А поскольку само государство находится под контролем президента, доступ к ресурсам зависит от доступа (т.е. преданности) к президенту. Это и есть главное правило игры в белорусской власти.

И пожилые номенклатурщики, и молодые выдвиженцы прекрасно понимают это правило, большинство из них соглашаются с ним и не готовы к тому, чтобы играть по другим правилам. Например, тем, по которым живут в странах с рыночной экономикой, где, во-первых, доминирует не государственный, а частный сектор, а во-вторых, само распределение государственных ресурсов находится под контролем общества.

— А может, мы сгущаем краски? Слишком критически смотрим на нынешнюю правящую элиту?

— Пока была возможность (в 1990-х и начале 2000-х годов), НИСЭПИ регулярно проводил опросы представителей белорусской элиты, в том числе и номенклатуры. Нашими респондентами были заместители министров и начальники управлений ряда министерств, заместители директоров, проректоры и деканы государственных институтов и вузов, руководители государственных СМИ, руководящий состав госпредприятий. Опросы ясно показывали, что по своим политическим, экономическим, геополитическим взглядам руководители были более прогрессивными, «продвинутыми», чем основная часть населения.

Именно в те годы пошли в большую политику Станислав Шушкевич, Мечислав Гриб, Михаил Чигирь, Станислав Богданкевич, Геннадий Карпенко, Виктор Гончар, Александр Соснов, Василий Леонов, Михаил Маринич, Юрий Захаренко, Павел Козловский, Семен Домаш, Александр Козулин и другие известные руководители высшего уровня. Все они представляли серьезную альтернативу проводимому в стране политическому и экономическому курсу.

Надо сказать, что президент вынужден был принимать в расчет деятельность этих оппонентов, поскольку понимал, что их сила не только в их взглядах, но и в связях с правящей элитой. Как именно он «принимал это в расчет» — хорошо известно. Сейчас иных уж нет, а те далече… Но в последнее десятилетие правящий класс уже не «выбрасывает» из своей среды таких «протуберанцев». Он играет по правилам.

«Без политической воли не будет ни поддержки, ни доверия к реформам»

— Недавно многие называли потенциальными реформаторами Владимира Макея, Сергея Румаса, Николая Снопкова, Кирилла Рудого. С ними и некоторыми другими фигурами связывались надежды на более сбалансированный внешнеполитический курс, экономические и административные реформы.

— Да, разговоров на эту тему в последние годы было немало — и в стране, и за рубежом. Однако эти ожидания не оправдались и, полагаю, вряд ли оправдаются.

Напомню, что в конце прошлого года премьер-министр Михаил Мясникович заявил, что «главная проблема экономики Беларуси кроется в беспомощных и безынициативных руководителях, которые без указания сверху ничего не могут». Сам глава правительства — руководитель руководителей — во всеуслышание жаловался на своих подчиненных! И что интересно — с ним согласились свыше 60% опрошенных (редкое совпадение мнений власти и народа).

В конце марта была принята в новой редакции Директива президента от 27 декабря 2006 года № 2 «О мерах по дальнейшей дебюрократизации государственного аппарата». Как подчеркивалось в официальном сообщении, «в целях повышения качества жизни людей процессу дебюрократизации предлагается придать всеобщий характер, распространив его не только на государственный аппарат, но и на все взаимодействующие с гражданами структуры». А ведь всего лишь два года назад аппарат госуправления сокращался на четверть!

Иные белорусские чиновники признаются прессе, что почитывают книги отца «сингапурского экономического чуда» Ли Куан Ю. Но что толку, если количество и содержание функций аппарата управления, как уже говорилось, по существу не меняется.

Совсем недавно помощник президента по экономическим вопросам Кирилл Рудый предложил новую экономическую идею — «коллективный либерализм»: «Для нового экономического рывка необходимы общественная энергия, морально-психологическая мотивация, вдохновение, нацеленное не столько на исполнение поручений, сколько на созидание, создание нового в экономике. Для этого требуется зарядить наиболее креативную часть общества (ученых, предпринимателей, госаппарат) новой большой идеей, которая бы объединила весь социум».

Как видим, сама власть признает, что «инициатива, созидание» подавлены «исполнением поручений». Иначе говоря, потенциал альтернативы президентскому курсу со стороны номенклатуры сжался, как шагреневая кожа. Если в ней и есть потенциальные реформаторы, то они могут от слов перейти к делу только при одном условии — если их деятельность получит «политическое прикрытие». Как деликатно выразился помощник президента, «без политической воли не будет ни поддержки, ни доверия к реформам». Поскольку Беларусь является президентской республикой, такое «прикрытие» означает новый президентский курс. В истории бывали случаи, когда авторитарные лидеры кардинально меняли прежний курс и проводили настоящие реформы государства и общества, но в нашем случае этот вариант представляется маловероятным.

— Чиновников так запугали реальные и потенциальные репрессии?

— Страх — лишь один из факторов, объясняющих позиции номенклатуры. Президент весьма эффективно использует не только кнут, но и пряник. Я хорошо помню, как жили номенклатурные работники при советской власти, какими привилегиями пользовались. Уверяю вас, что тогда все было значительно скромнее, чем теперь.

Льготные кредиты, шикарные квартиры в охраняемых домах, коттеджи за высокими заборами, дорогие иномарки, нередко — безнаказанность за нарушения закона, а то и преступления. Слаб человек, особенно, когда привыкает к такой жизни. Если бы Лукашенко готовил свой антикоррупционный доклад теперь, у него было бы куда больше фактуры, чем в 1994 году. Ведь чиновники отлично поняли, что, демонстрируя полную лояльность, можно выходить из воды сухим. Напомню хотя бы скандальный пример бывшего руководителя управления делами президента Галиной Журавковой, которой инкриминировались серьезные нарушения закона. Покаянное прошение на имя президента, возмещение огромных убытков и — «свобода вас встретит радостно у входа»…

«Восстания номенклатуры» ждать не стоит

— Россия, несмотря на свои экономические трудности, может потенциальному сопернику Лукашенко на президентских выборах пообещать еще большие «пряники», чем ему дают тут?

— Белорусская номенклатура отлично понимает: если в сложившейся ситуации Кремль с кем-то из них и «поиграет в альтернативу», то потом все равно поддержит «батьку», как это случалось уже не раз. А им и их семьям на этой земле еще жить. Поэтому, полагаю, никакого «восстания номенклатуры» ждать не стоит.

— Могут ли события в Украине стать каким-то сигналом для недовольных чиновников? Ведь многие фигуры, пришедшие к власти в Киеве через Майдан, являются как раз представителями бывшего чиновничества…

— Украина не Беларусь, за годы независимости в ней сложилась иная ситуация, у наших соседей власть — политическая, экономическая, информационная — никогда не была полностью сконцентрирована в одних руках. У разных групп украинской номенклатуры разные ресурсы и, соответственно, разные интересы. На разнообразии этих ресурсов и интересов там и идет игра. Как уже говорилось, у нынешней белорусской номенклатуры ресурс и, соответственно, интерес, по существу, один. Класс-то сформировался новый, а полномочия остались старые. Чиновничество меньше обыкновенных граждан, заинтересовано в переменах.

— Так на кого и на что ориентируется теперешний правящий класс в контексте предстоящих президентских выборов?

— На нынешнюю оппозицию он не ориентируется точно.

На Запад — после событий в Украине — озирается скорее с опаской, чем с надеждой.

На электорат обращает мало внимания, поскольку, с точки зрения номенклатуры, он спит и к выборам ноября не проснется.

Элементы какой-то игры со стороны Кремля возможны, но она будет нацелена скорее на усиление контроля над белорусским президентом, чем на его замену.

— Но в некоторых СМИ ведется столько разговоров про «пятую колонну», в том числе среди номенклатуры…

— Даже если такие и есть, то им нужны гарантии, что их потом не «кинут» и обязательно вознаградят. Готова ли к этому сегодняшняя Россия? Думаю, что на ближайшее время это вопрос риторический.

Кроме того, большая часть нынешнего правящего класса уже почувствовала вкус собственной власти, независимой от Москвы. Еще в декабре 2006 г., отвечая на вопрос «Вы лично выиграли или проиграли от того, что Беларусь стала независимой страной?», 97% представителей правящей элиты ответили «выиграл», даже в негосударственном секторе такой ответ дали значительно меньше респондентов. Немудрено: если наш с вами выигрыш состоит, прежде всего, в развитии личностных ресурсов, то их — в распределении государственных.

Если «пятая колонна» в нынешней белорусской номенклатуре и возможна, то, скорее, в том смысле, что теряющего поддержку президента она «кинет» первая. Полагаю, он это хорошо знает.

— Олег Тимофеевич, что вы можете сказать о будущем белорусской номенклатуры безотносительно к грядущей президентской кампании?

— Думаю, она будет демонстрировать свою лояльность и преданность президенту ровно до той поры, пока его политика обеспечивает ее главный интерес — получение разнообразных дивидендов от распределения государственных ресурсов. Если эти ресурсы начнут быстро уменьшаться, если президент вдруг начнет действительно ограничивать их дивиденды (нынешняя борьба с коррупцией с этой точки зрения не представляет серьезной угрозы) — тогда «восстание номенклатуры» вполне возможно. Желающие ее поддержать как в самой стране, так и за рубежом наверняка найдутся.

С другой стороны, надеяться на то, что при смене власти наша номенклатура с новым знаменем поведет страну к подлинной демократии, рыночной экономике и правовому государству, я бы не стал. Ведь большинство из них понимают, что в новых условиях они не выдержат конкуренции — ни внутренней, ни внешней. Поэтому не исключено, что после «народного президента», когда-то поддержанного «низами», Беларусь получит «номенклатурного президента», поддержанного «верхами». Станут ли тогда белорусы жить лучше — большой вопрос…

Беседовал Александр Коктыш

Читайте также:

Россия: поддержка или угроза?

Оппозиция: от борьбы за власть к борьбе за выживание

Куда посмотрит электорат