Профсоюзы в роли «компартии наших трудящихся»
Это на Западе граждане объединяются в профсоюзы для защиты своих интересов. В стране же победившего социализма подданных объединяют сверху для того, чтобы ими было проще управлять.
Предлагаем вашему вниманию новую рубрику:
«Политический ликбез Сергея Николюка»
Между плотностью структур гражданского общества и способностью национальных экономик конкурировать на мировых рынках существует прямая зависимость.
Попытка профессионального разговора о социально-политических процессах в Беларуси упирается в проблему языка. Граждане, которых принимают у нас за политологов, говорят (или пытаются говорить) на языке западной гуманитарной науки. Парламент, Конституция, президент, выборы… Неадекватность последнего слова на фоне родных осин, полагаю, в комментариях не нуждается.
Западная гуманитарная наука сформировалась в новое время для описания принципиально иного типа общества. Такого, где власть отделена от собственности. Где четко проведена граница между экономической, социальной и политической сферами.
За примерами языкового несоответствия далеко ходить не требуется. Обратимся к докладу А. Лукашенко на VII съезде ФПБ, на котором был произнесен стандартный набор слов по поводу гражданского общества. Ограничусь одной цитатой: «Основными опорами этого гражданского общества наряду с профсоюзами, а это самая массовая и основная опора нашего общества, являются наша молодежная организация — Белорусский республиканский союз молодежи, наша ветеранская организация и наша женская организация. Чем это не опоры? Они что, по численности меньше, чем наши так называемые партии?»
Кто бы спорил. С численностью у «основных опор» все в полном порядке. В частности, ФПБ в своих рядах объединяет 90% экономически активного населения Беларуси (4,1 млн. человек). Профсоюзным боссам западных стран, глядя на такую статистику, остается только локти кусать. Сравните: соответствующий показатель в цитадели империализма США составляет 16%, в Германии — 29%, во Франции — 9%.
Но вернемся на съезд ФПБ: «Я только что сказал нашему председателю профсоюзов о том, что вы — партия наших трудящихся. Хотите, как раньше, — компартия наших трудящихся. Вы являетесь основным проводником государственных идей (выделено мною. — С.Н.)».
Какое изменение формы при сохранении единства содержания! Как тут не вспомнить вождя мирового пролетариата: «Профсоюзы — приводные ремни партии». Это на Западе граждане объединяются в профсоюзы для защиты своих интересов. В стране же победившего социализма подданных объединяли сверху для того, чтобы ими было проще управлять. Социализм остался в прошлом, но принцип вертикальной (иерархической) организации государства остался неизменным.
Но 90% — это не 100%. Резерв для роста численности «компартии трудящихся» имеется. Частник-то остался неохваченным. Не-по-ря-док! Для наведения же порядка прямо с трибуны съезда премьер-министру дается поручение к середине будущего года во всех трудовых коллективах — не важно, какой формы собственности, создать профсоюзные организации. А чтобы никто подобно страусу не спрятал голову в песок, «надо это законом сделать».
Но творческая мысль не стоит на месте. При движении по столбовой дороге к 100-процентному вовлечению трудящихся в профсоюзную опору гражданского общества предложено использовать международный опыт. На практике это будет означать регистрацию частных предприятий, включая иностранные, с одновременным созданием профсоюзной ячейки. Т.е. выборы профсоюзного актива предприятия будут осуществляться до формирования штата сотрудников. По крайней мере, я так понял.
После ознакомления с белорусскими ноу-хау обратим свой взор на Запад, и сделаем это с помощью классика политологии XX века Ральфа Дарендорфа.
Первый важный признак гражданского общества — многообразие его составляющих. Но это у них. У нас, как уже отмечалось выше, за количеством структур не гонятся. Есть избранные («допущенные к столу») структуры, численный состав которых государство постоянно наращивает. Логика понятна. Чем меньше структур, тем проще ими управлять из единого центра.
Второй важный признак гражданского общества — автономия. От кого автономия? Естественно, от государства и… от политических партий. Между тем в официальной белорусской версии политические партии и партейки («пятая колонна») и представляются в качестве основы альтернативного гражданского общества.
«Совершенно очевидно, — отмечал Дарендорф, — что для всех диктаторских притязаний гражданские общества — как бельмо в глазу. Авторитарные правители позволяют им существовать разве что в виде приватных ниш «внутренней эмиграции». Это, однако, противоречит публичному по сути своей характеру гражданского общества. У тоталитарных властителей ничто не вызывает такую ненависть, как гражданское общество, противостоящее их произволу. Утверждение национал-социалистической власти в Германии проходило прежде всего в борьбе против элементов гражданского общества, в том числе и самых неожиданных, таких как студенческие корпорации или дворянство с его собственным (автономным) кодексом чести».
Третий важный признак гражданских обществ связан с поведением людей, прежде всего — с гражданским поведением. Гражданин не спрашивает, что другие, особенно государство, могут сделать для него, а сам делает что-то.
Четвертый признак — публичность. Полагаю, дополнительных комментариев тут не требуется.
А теперь подведем итог. Главная задача гражданского общества заключается в переводе индивидуальных «я» в коллективное «мы». Следовательно, гражданское общество — это не часть общества, это само общество, если под последним понимать систему устойчивых связей, основанных на солидарности, взаимных ценностях, чувстве сопричастности и взаимных интересах.
Поэтому современное общество начинается не с массовых политических протестов, а с того, что в Германии принято называть burgerlische Gesellschaft, т.е. с мещанского общества. Прежде чем дорасти до осознания взаимных интересов, человек должен осознать свои собственные интересы (не связанные с государством).
Что мы имеем в Беларуси? Ответ очевиден. То, что принято называть у нас «обществом», фактически представляет механическую сумму атомизированных индивидов, не способных к коллективным действиям. Вместе их связывает власть, но не власть-институт, а власть-персона. Отсюда постоянный, проходящий сквозь века, страх потери стабильности.
И в заключение предлагаю перейти с поля социального на поле экономическое. Современная экономика — это, прежде всего, коллективные действия. Поэтому нет ничего удивительного в том, что между плотностью структур гражданского общества и способностью конкурировать на мировых рынках существует прямая зависимость. Но «белорусская модель экономического развития» гражданское общество в качестве фактора развития не предусматривает. Отсюда и результат.
Сергей Николюк — политолог, социолог, эксперт НИСЭПИ с 2006 года. Родился в 1952 году в Костроме. Как и многие аналитики своего поколения, не имеет профессионального образования (окончил химфак БГУ в 1974 году), но видит в этом положительную сторону: по его мнению, отсутствие привязки к определенной школе означает и отсутствие шор.