«Политические интроверты»
Все-таки раскрутили народ на выборы. По крайней мере, если верить данным государственных и негосударственных социологических служб. Данные ощутимо расходятся, но тенденция очевидна: явка будет приличной.
Пытаюсь уяснить для себя это противоестественное явление: с начала года все месяцы, кроме августа, народ сдает, а не покупает валюту (т.е. финансовое положение людей резко ухудшилось), а голосовать собирается. При том, что нигде в местах массового скопления людей, помимо пикетов, никто и не вспоминает предстоящие выборы. Вообще… Это впервые. То есть выраженного интереса к ним вроде бы нет.
Коллекционирую темы разговоров в ожидании электричек и в самих вагонах. Вчера, например, люди обсуждали женитьбу Краско на молоденькой (и осуждали), перспективы на «вылет» грибов под Минском после дождей, рецепты заготовок и выпечки (некоторые тут же и записывали).
Моя электричка опаздывала на полчаса. Пообщалась с попутчиками на всяческие нейтральные темы, а потом вслух подивилась, почему никто в этом году не обсуждает кандидатов. Рассказала, какие яркие баталии были на этой же остановке на прошлых президентских выборах — стенка на стенку шли. И вдруг все присутствующие странно замолчали. И молчали вплоть до появления поезда. Я подошла к расписанию, и вслед за мной поднялся один человек в несколько расслабленном состоянии. Вот он хотел пообщаться. Сначала расспросил, где работала. Не покривив душой, поведала, что работала и в образовании, и в науке, и на административной должности. Собеседник оказался вузовским преподавателем, проникся к коллеге и пооткровенничал: «Буду голосовать за Короткевич. Остальные три — все «розовые». Уточнять, что значит «розовые», не стал. Сказал, что не верит в возможность своего кандидата стать президентом, но программа понравилась.
И для меня наступил момент истины. Вот она — «Площадь»-2015! После разгона Площади-2010 и запрета «молчаливых» протестов по-другому и быть не могло.
Именно так большинство тех, кто воспринимает отсутствие структурных реформ и гражданских свобод как застой, выходит сегодня на свою внутреннюю «Площадь». Безмолвствует при лобовом вопросе о политической позиции, но готовится «партизанить» 11 октября.
Любопытно, что и многие сторонники власти при многолюдном обсуждении превращаются в «политических интровертов». Судя по всему, уже не раз получали публичный отпор противников. Позиция первых проявляется в личностных выпадах против «критиканов» по типу: «Думаешь, в шляпе, так самый умный?». Как раз недавно была свидетелем примерно такого диалога. Кто поинтеллигентнее, возражает, что сейчас никто не удержит страну, кроме Лукашенко. Но предметный спор сам по себе не возникает, его приходится продавливать. Вязкая атмосфера для политических дискуссий. Вроде как плыть в болоте.
Причины «безмолвствия» народа? Одной апатией это явление не объяснишь. Да, есть и мотив отсутствия надежд на перемены, и «политическое выгорание» в результате многократных проигрышей демократических кандидатов, и сверхзатраты энергии и усилий психики на выживание в условиях кризиса. Но есть и страх. Элементарный страх за себя и своих близких, накопившийся в генах за многовековую белорусскую историю. Страх, оживленный государственной политической практикой последних десятилетий.
Вот почему я не всегда верю результатам социологических опросов «по поводу», независимо от того, государственные или негосударственные службы их проводят. За одного битого двух небитых дают. «Битые» в большинстве своем не будут откровенничать на политические темы при телефонном опросе. Каждый смекает, что опрос-то не анонимный, что данные его ФИО и домашнего адреса — у собеседника перед глазами. А интервьюер перед началом опроса обязан назвать социологическую службу, которую он представляет. Одно название государственного социологического центра, украшенное дополнением вроде «при Администрации президента…», может подействовать на опрашиваемых как магический кристалл. И подсознание крикнет: «Нет! Не говори правды! Ты в опасности!»
Так что когда социологи при власти ссылаются на высокие оценки заказчиками-коммерсантами проводимых ими маркетинговых исследований в доказательство достоверности данных их соцопросов по политической тематике, они лукавят. Если вас спрашивают по телефону, нравится ли вам ассортимент «Евроопта», это одно дело. А отвечать на вопрос, кто вам больше нравится, — президент или оппозиционный кандидат — это совсем-совсем другое.
Не могу в полной мере доверять и данным НИСЭПИ, поскольку не знаю нового владельца социологического центра. Но уже при новом правообладателе брэнда были озвучены сомнительные, на мой взгляд, данные о росте проевропейских настроений белорусов в результате конфликта в Украине.
Конечно, Лукашенко победит вновь. Активная избирательная кампания всегда добавляет от 10% до 15% к межвыборному рейтингу последнего предвыборного года. Чем меньше людей придет на выборы, тем выше будет процент голосов, отданных за победителя, который считается от числа пришедших.
Думаю, Короткевич получит порядка 25% поддержки. У нее в «анамнезе» — стратегия и тактика, похожая на ту, которую практиковала я в период работы в политике. И в 2007—2008 гг., вплоть до парламентских выборов, мой личный рейтинг по республике по закрытым опросам как раз достигал этой цифры. Хотя это было ситуационное лидерство, связанное с известным голосованием в одиночку против отмены социальных льгот.
Реальные цифры поддержки политической альтернативы будут уменьшены раза в два-три (опять же по аналогии: у меня на парламентских выборах 2008 г. было более чем в 3 раза больше голосов, чем озвучивалось). Так что точные данные могли бы дать независимые эксит-поллы.
А в целом эти «технические» выборы производят странное впечатление. Страна — как перед грозой. В состоянии атмосферного напряжения и духоты. Но в ожидании разрядки (лучше бы через реформы).
И все прогнозы могут быть опровергнуты. Жизнью.
Ольга Абрамова
Читайте также:
Социология: игра в «веришь — не веришь»?