Отцовский инстинкт
Редкий развод проходит безболезненно, а если в распадающейся семье есть дети, зачастую разгораются настоящие драмы. Порой поделить совместно нажитое имущество не получается, что уж говорить о «детском» вопросе.
Когда в Беларуси разводятся супруги, вопрос, с кем останутся дети, возникает редко, уверенно говорят специалисты. Конечно, с мамой! И только когда мать «неблагополучная», встает вопрос о том, чтобы ребенок жил с отцом.
Семьи, где после развода супруги в равной степени участвуют в жизни ребенка, для белорусов, к сожалению, редкость. Декларируемого равенства между мужчинами и женщинами в нашей стране в семейно-бытовом поле не существует. Отцы бесправны, так как во всех семейных вопросах судебная практика — на стороне женщины. Особенно это видно, если вопрос о месте жительства детей определяется в благополучной семье…
Бои без правил
На нашу встречу Леонид пришел прямо с заседания очередного суда. Его борьба за несовершеннолетних детей — дочь и сына — продолжается уже несколько лет. Главный противник — бывшая жена Алла, которая каждый раз, оказываясь перед судьей, говорит не о детях, а о том, какой мерзавец Леонид, как ей хочется «засадить его, чтобы не отравлял жизнь». Еще он борется с теми, кто привык штамповать решения и упорно не желает вникать в нюансы…
С дочерью Полиной Алла не общается месяцами, шестилетний Андрей и слышать не хочет о том, чтобы съездить к маме в гости, не говоря уже о том, чтобы жить с ней. Но суд давно разрубил этот гордиев узел одним ударом: дочь оставил с отцом, сына — с матерью.
…Семейная история Леонида начиналась весьма тривиально: он женился на женщине, которая никогда не была замужем, но уже растила маленькую Дину. Потом у них родились общие дети — Полина и Андрей. Спустя какое-то время Алла поменяла работу, начала пропадать в командировках, откровенно тяготилась семейными обязанностями. Все это Леонид тщательно скрывал от окружающих, терпел… Алла стала поднимать на детей руку, обзывать: они ее откровенно раздражали, отрывали от собственных дел, мешали планам.
— Я, наверное, как и большинство мужчин, не люблю что-то менять в устоявшейся жизни. Готов на многое закрывать глаза, лишь бы сохранить привычный уклад. Однако рано или поздно терпению приходит конец. Невыносимо жить в одной квартире с человеком, который готов отравить жизнь всем, кто его окружает, особенно — детям. Я абсолютно уверен, что ни Полина, ни Андрей Алле не нужны. Просто она ловко шантажирует меня своими материнскими правами. Но не могу понять — в отместку за что? — рассказывает Леонид.
Три года назад семья окончательно распалась. Из-за постоянных скандалов и провокаций со стороны бывшей жены Леонид переехал с младшими детьми из большой столичной квартиры в однокомнатную «хрущевку» в Минском районе, к своей матери:
— Судите сами: как можно было дальше жить вместе, если к нам каждый вечер приезжали наряды милиции? — говорит Леонид. — Алла прятала учебники и тетради Полины, а потом заявляла в школе, что это по моей вине дочь приходит на уроки неподготовленной. Дальше у нее совсем «снесло крышу»: рисовала на школьном ранце Полины и на стенах детской комнаты кресты, пробивала ножницами ее школьную одежду, выбрасывала игрушки, которые я покупал Андрейке. Дошло до того, что за неубранную со стола посуду избила Полину, а свою старшую Дину довела до попытки суицида! Оказалось, что это еще не предел. На очередном судебном заседании заявила, что я — педофил, сплю с собственной дочерью! Пришлось проходить психиатрическую экспертизу. Я понял, что бывшая супруга всерьез задалась одной целью — сделать мою жизнь невыносимой. И ей глубоко плевать на то, что страдают в первую очередь наши дети, которые все понимают…
В суде, когда решался вопрос места жительства детей, Алла сама отказалась от Полины, услышав, что тринадцатилетняя дочка хочет жить только со мной. С тех пор она пытается встретиться с ней лишь для того, чтобы публично (в школе, в спортивном клубе, на музыкальных занятиях) унизить, оскорбить ее. Что касается Андрея, то к его единственному желанию проживать с папой ни чиновники, ни судьи не прислушиваются, ссылаясь на то, что действуют строго по закону.
У нас ни при каких обстоятельствах не учитывается мнение детей младше 10 лет. А знаете, что сказала судья, когда в перерыве между заседаниями ей задали вопрос, как можно «резать детей по-живому», насильно разделяя между отцом и матерью? Она заявила с улыбкой: « Так это же сейчас в порядке вещей, как в Америке…»
Уже прошло много времени, но судебные исполнители не могут насильно забрать мальчика у отца, бабушки и сестры. Ребенок, только увидев их на пороге, закрывается в ванной и начинает плакать. Сидит там до тех пор, пока «противные дядьки» не уйдут. А потом задает один и тот же вопрос: «Папочка, когда мы будем жить хорошо?»
— Что я могу ему ответить? Что большинство белорусских чиновников, которым по долгу и должности положено решать подобные вопросы, предпочитают слепо исполнять закон, не вникая в обстоятельства судьбы конкретного ребенка? За все годы моих мучений-хождений по разным кабинетам, только один начальник, посмотрев на реакцию Андрея, в сердцах бросил: «Ребенок — не мешок картошки, который отец взвалит на плечи и отнесет матери!» Увы, к нему никто не прислушался. Вот и сегодня меня вызывали в суд, спрашивали, почему я не отдаю Андрея матери? А как я могу это сделать? Не буду ни при каких обстоятельствах тащить его туда, куда он не хочет идти! И еще… Мне страшно представить, на что может пойти Алла, если решит отыграться на мальчике… Итог сегодняшнего суда: назначить психоэмоциональную экспертизу в отношении меня, бывшей жены и наших детей. Опять — нервы, деньги, но страшно не это. Страшно, что у детей терпение на исходе… Но я буду бороться, я сейчас живу только ради детей…
Почему папа не может оставаться родителем?
Как показывает юридическая практика, у нас чаще всего принято обвинять отцов во всех грехах. Суд всегда встает на сторону матери, какой бы она ни была. Почему так происходит? Неужели потому, что большинство судей, работников опеки, социальной сферы и сферы образования — женщины? Причем нередко женщины разведенные или несчастливые в браке. Не отсюда ли берет начало пагубная «гендерная солидарность» — отомстить чужому мужику за то, что он — «другой» мужик, и никакие «детские» обстоятельства не принимаются в расчет…
Михаил Гуринович — известный адвокат, занимается бракоразводными процессами:
— Признаюсь честно, я в ужасе от нынешних судебных процессов. И всегда хочется сказать: люди, опомнитесь, что вы творите! Это же безумие какое-то — что творится сейчас в судах! Дети стали инструментом для манипуляций. Очевидно, что бывшие супруги решают свой конфликт исключительно через детей. Я всегда говорю публично, что супружеские отношения прекращаются, а родительские должны оставаться при любых обстоятельствах. Развода с ребенком быть не должно! Увы, дети выступают разменной монетой в долгоиграющем споре между бывшими супругами. С одинаковым сомнительным успехом шантажируют свою бывшую половину и мужчины, и женщины. Корень проблемы, на мой взгляд, заключается в том, что в Беларуси семейные пары крайне редко разводятся цивилизованно. Скандалы, ругань, женская или мужская месть — бессмысленная и беспощадная, — все это превратилось в норму жизни среди людей, у которых уже нет общей фамилии, но есть общий ребенок. Никто из двоих не хочет садиться за стол переговоров и, поступившись в какой-то степени своей гордостью, принципами, материальным или служебным благополучием, сделать так, как лучше для сына или дочери.
Считаю, что в большинстве случаев детям лучше жить с матерями. У женщины, которая родила ребенка, есть материнский инстинкт. Отцовство — социальное приобретение. То есть у мужчины любовь зарождается, когда он живет с ребенком, заботится о нем. Если разорвать связь отца с ребенком, то его чувства будут угасать. Отцовство нужно культивировать. А у нас делают наоборот. Отцов, которые отстаивают свои права на ребенка, пытаются загнать в угол. В судах одной гребенкой гребут и положительных, и тех, кто пьет. Даже представители закона в Беларуси ограничивают права отцов. У меня часто бывают ситуации, когда судьи объясняют, что детей по закону отдают матери. Говорят, чтобы папа зря не тратил нервы и деньги на адвоката. Но где в законе такое написано? В Кодексе РБ о семье и браке есть статья 74, в которой четко сказано, что разногласия между родителями о том, с кем будет проживать ребенок, разрешаются в судебном порядке, исходя из интересов ребенка. Если ребенку уже есть 10 лет, при решении вопроса, с кем он останется после развода, учитывается и его мнение. Но в судебной практике очень часто, вне зависимости от возраста и обстоятельств, детей оставляют с матерями. В органах опеки и попечительства, которые по таким делам дают заключение, тоже в абсолютном большинстве женщины. Хотя даже если судья мужчина, это не значит, что он не вынесет решение в пользу матери.
Нет ничего хуже для ребенка, чем когда спрашивают, с кем он хочет жить, потому что ребенку придется предавать одного из родителей. Кстати, часто дети становятся на сторону пострадавшего. Бывает, отец пил и дрался, а после развода дети говорят, что останутся с папой…
К сожалению, так сложилось в менталитете нашей страны, что женщина изначально считает себя главной в воспитании детей, а государство и общество фактически поддерживают ее в этом. Роль отца размыта, что и привело к девальвации института отцовства. Рост феминизма и интеграция женщин в процессы развития общества активно повлияли на эту ситуацию. Воспитание детей всецело отдано женщинам: няни, воспитательницы в саду, учительницы в школе, мамы и бабушки дома… Роль отца в семье сведена до роли «обеспечителя» жизнедеятельности ячейки общества, а роль дистанционного отца сведена к выплате алиментов. Как ни грустно, но белорусские отцы в своем большинстве с этим мирятся.
Да, мужчина действительно должен защищать Родину, кормить семью, строить дом, сажать дерево и…после развода оставлять ребенка женщине. «Это правильно», — считает белорусское общество. Нет, это лишь правило, но не правильно!
Не могу не сказать о том, что порой в силу самых разных форс-мажорных обстоятельств папы не отдают детей бабушкам-дедушкам, не вспоминают о существовании «вспомогательных» государственных учреждений, а в полном смысле слова становятся мамами. Они не спят ночами, стоят у плиты, сидят на больничном, постигают школьную программу, день за днем проживают со своими детьми период роста и становления. Кстати, в Беларуси более 12 000 пап воспитывают своих детей в одиночку, а треть родителей, которые уклоняются от уплаты алиментов и находятся в розыске, — женщины…
В популярной американской мелодраме «Чего хочет девушка» главная героиня хотела лишь одного: найти своего отца, которого все детство не было рядом и который в будущем смог бы повести ее к венцу. Но ведь бывает и наоборот — что только ни предпринимают папы, чтобы не потерять своих детей. Все знают о силе материнских чувств, но кто сказал, что отцовские — слабее?
Светлана Балашова
Читайте также:
«Нет поставок, когда завезут, не знаем…»