«Система развалится сама, когда грабить уже будет нечего»

Что будет с рублем

— Какого-то глобального мирового кризиса я пока не вижу, — говорит Иноземцев. — Нынешняя ситуация сравнима с ситуацией в Азии в 1997 году. Тогда там случился региональный кризис, он вызвал определенные потрясения в Америке и Европе, но исключительно на фондовом рынке. Мы видим сегодня то же самое, что и тогда. Это проблемы на периферии, но не в центре мировой экономики.

— Тогда поговорим о периферии. Что будет с рублем?

— Думаю, что в наступившем году курс рубля понизится к уровню 100 рублей за доллар. Причем причина даже не столько в нефти, сколько в том, что правительство набрало огромное количество обязательств, и оно должно их выполнять. Обязательства бюджета номинированы в рублях, а платежи с «нефтянки» — в долларах. Поэтому, чем выше курс доллара, тем руководству страны легче сводить бюджет, а значит, оно будет заинтересовано в низком курсе рубля.

— Европа — главный рынок сбыта российского газа и нефти. Помимо Ирана, европейский рынок как лакомый кусок рассматривают, к примеру, Катар и США. К чему нам готовиться?

— Главный конкурент России на европейском рынке сбыта газа — это не Катар и не Иран, а альтернативные источники энергии. Мы видим, что уже в 2015 году Германия несколько дней жила в режиме, когда ветровая и солнечная энергии обеспечивали больше половины потребления. Приходит конец эры нефти. Это, конечно, некоторое преувеличение, но в принципе тренд обозначен правильно. Речь о том, что основная угроза российским нефтегазовым компаниям идет не от зарубежных конкурентов, а от новых энерготехнологий. На сегодняшний день солнечная энергия сопоставима по стоимости с энергией, которая получается из ископаемого топлива.

15 безвозвратно потерянных лет

— Вы говорите, что не видите мирового кризиса. Но экономисты типа Сергея Глазьева утверждают обратное. Более того, по их мнению, нынешний мировой экономический кризис — глубокий и затяжной, так как связан с переходом к новому технологическому укладу и борьбой разных экономик и государств за «место под солнцем». Разве это не так?

— Новый технологический уклад действительно формируется. Это процесс, который случается, по сути, каждые несколько десятков лет, поскольку прогресс не стоит на месте, возникают и внедряются новые технологии. Но другой вопрос, насколько этот уклад связан с экономическим кризисом? Давайте вспомним времена возникновения компьютерных технологий, первую половину 1980-х, когда появились Microsoft, Dell, Apple. Кризис тогда был, но не из-за появления компьютерных технологий, а из-за того, что арабы объявили эмбарго на нефть. То есть я не уверен, что приход нового уклада — это кризис.

Что касается России, то по каким-то неведомым мне причинам Глазьев и его друзья считают, что она имеет шансы прорваться в этот новый уклад. Это некая «шизофрения», потому что когда мы смотрим на историю, то видим, что каждый новый уклад — паровая машина, промышленная химия, конвейерное производство, компьютеры, биотехнологии — все они появляются там, где перед этим прежние технологии были доведены до совершенства. То есть никогда не было такого, чтобы Великобритания доходила до совершенства в машиностроении, а потом вдруг Парагвай становился лидером компьютерного производства.

Почему-то Глазьев полагает, что если Америка была лидером в компьютерную эру, то потом Россия вдруг станет лидером в биотехнологическую или нанотехнологическую, это совершенно непонятно. Ни одного доказательства в пользу того, что Россия может оказаться на передовой нового технологического уклада, я не вижу. Пионерами нового уклада вновь будут США, Япония, Канада, Германия и так далее — все те страны, которые ими были и в прежние десятилетия.

— И какое место в новом укладе займет Россия?

— Каждая страна должна вырабатывать стратегию максимального благосостояния в зависимости от имеющихся ресурсов. Если у вас есть нефть, то в течение 15 лет, пока она дорогая, вы должны использовать средства для создания нового «движка» для вашей экономики. Это идеально сделали Арабские Эмираты, сегодня самый крупный налогоплательщик там — компания Emirates Airways и аэропорт Дубая. Они создали прекрасный транспортно-логистический хаб и экспортно ориентированное сборочное производство в районе Джебель Али. Они построили несколько новых городов, привлекли туристов и так далее.

Россия же ничего такого не создала. И, судя по всему, не собирается. То есть мы сами выбрали себе роль поставщика ресурсов.

Давайте думать, что делать дальше. Либо можно пригласить к себе западные компании, как это делает Казахстан, увеличить добычу нефти, развить это производство, сделать его очень гибким. Например, можно построить по всем береговым линиям заводы по сжижению газа, создать самый крупный в мире танкерный флот и стать поставщиком нефти и газа в те точки мира, где они экстренно нужны. Например: повысились цены на нефть в Японии — мы направили танкеры туда.

Это одна стратегия. Но есть еще и другая стратегия. Это просто протянуть в каждую сторону трубу, положить от половины ее стоимости откаты себе в карман и надеяться, что конъюнктура не изменится. Это как раз тот путь, который мы выбрали. На мой взгляд, глубоко бесперспективный.

— Но ведь в России еще есть человеческий потенциал для создания и реализации высоких технологий. Неужели нет никакой возможности, чтобы как-то зацепиться за новый технологический уклад?

— Все эти мировые уклады — сложная глобальная сеть. Она создается огромными усилиями сотен тысяч специалистов по всему миру. Российские специалисты могут поучаствовать в этой сети. Но уклад должен превращаться в материальный продукт. Как, например, компьютерная революция породила чипы, мобильные телефоны и так далее. В новом технологическом укладе будет продвинута медицина, биотехнологии, что-то еще. Но, скажем, нанотехнологии — это же не просто ионизация воздуха. Это машиностроение с использованием наночастиц и нанодобавок. То есть вы все равно должны иметь базовое производство, которое будет применять эти новации, а в России его нет.

Чтобы оказаться в новом технологическом укладе, вы должны быть самодостаточной и мощной державой, которой Россия не является. Вот если бы она ею была, тогда, может быть, могла бы использовать свой человеческий капитал. Приведу такой пример. Индия — одна из самых бедных стран мира. Правда, есть индийский город Бангалор, который прекрасно встроен в новый технологический уклад, и он получает серьезные доходы. Но успехи бангалорских программистов не кормят всю Индию — и мы в аналогичной ситуации. Ну, есть у нас талантливые программисты. Но экономике России в целом от этого ни жарко ни холодно.

Путин: поводов для ухода нет и не предвидится

— Итак, мы видим, что Россия не способна вписаться в новый технологический уклад, а цены на нефть, от которой она зависит, падают. Соответственно, российская система деградирует. Вместе с тем в своих статьях вы утверждаете, что пока она довольно устойчива. В чем же запас ее прочности — если правящий класс не заинтересован в раскрепощении предпринимательства и не занимается перестройкой экономики и общественной жизни?

— Деградирующие системы потому и довольно прочны, что они привыкли воспринимать себя в деградирующем состоянии. Когда вы европейская, процветающая и благополучная страна — и вдруг, условно говоря, случаются потрясающие события, например, у вас на треть уменьшается зарплата, вы теряете кусок территории или еще что-то подобное, тогда возникают всякого рода пертурбации. А когда вы на протяжении десятилетий живете в стране, где правительство абсолютно плевало на народ, где насилие всегда было нормой, где 70 лет тому назад власть убила 20 миллионов собственного населения, где никогда не жили богато, никогда не видели мир, то чего вам бояться? Разве что снова может начаться война и массовые репрессии? Но ничего такого не предвидится. В таких условиях эту систему очень сложно вывести из баланса.

— Но ведь доходы населения, уровень жизни — падают. Люди сравнивают, как они жили, допустим, пять лет назад и как живут сейчас, и выводы не в пользу современности. Неужели и это не пошатнет положение Путина?

— Возможно, все так, как вы говорите. Но проблема в том, что подобные ощущения населения не вызывают никаких последствий. Никто не пытается вменить в вину Путину, что население живет хуже. С помощью пропаганды удается убедить, что все проблемы вызваны Западом, который жутко не хочет, чтобы Россия «вставала с колен» и играла серьезную роль в мире.

И еще. Почему Ельцин совершенно спокойно усидел в 1990-е годы, не было никакого народного возмущения, хотя страна была развалена, экономика убита, люди, которые были профессорами, становились мешочниками, ездили в Турцию за одеждой и продавали ее здесь? Да потому что люди вообще ничего нормального от жизни не ждали, а от власти — тем более. Здесь власть никого ни в чем не может разочаровать. Вот в этом фундаментальная причина прочности системы российской власти. Вы от нее ничего не требуете — так откуда вообще у вас может возникнуть недовольство ею? Разве кто-то от нашей власти ждет, что у него будет пособие по 500 евро? Или нормальное здравоохранение? Или, наконец, дорогу в село проведут? Да этого не было и никогда не будет! С трудом могу себе представить, чего бы такого могла сделать власть, чтобы народ в ней разочаровался. И не вижу критического уровня недовольства, который мог бы как-то повлиять на власть.

А что касается возможного падения рейтинга президента, то надо понимать, что рейтинг — это одно, а результаты выборов — другое, там работают политтехнологии. Поэтому я не думаю, что Путину что-то угрожает. И не слышу ни одного серьезного аналитика, который бы полагал, что Путин уйдет ранее 2018 года. Я не исключаю, что после 2018 года могут быть какие-то варианты, но до этого момента их в принципе быть не может.

— И чем, как вы думаете, все закончится?

— Эта власть закончит, как советская. По большому счету, даже в 1991 году дворцовый переворот не удался. И сейчас никакого дворцового переворота не будет. Потому что у нас в последние годы не было коллективного руководства даже в том масштабе, который был в КПСС. Никто в окружении президента не видит себя способным управлять страной. Все прекрасно понимают, что существует круговая порука, все друг с другом связаны, это одна команда.

Я очень скептически отношусь к идее, что там есть борьба между либералами и силовиками. Для меня «либерал» Шувалов с домом в Лондоне и 50 млн долларов дохода — с одной стороны и силовики Сечин или Патрушев с другой — это абсолютно одинаковые люди. А кто они на словах: левые, правые, либералы или силовики — без разницы, это одна и та же команда, которая имеет своим стремлением использовать Российскую Федерацию как свой большой кошелек. Каким образом они должны созреть, чтобы что-то поменять, я не понимаю.

Я не вижу возможности ни дворцовых переворотов, ни народного восстания, ни еще чего-то такого. Мне кажется, вариант выхода из этой ситуации только один — система развалится сама, когда грабить уже будет нечего. Она должна умереть по причине собственной бессмысленности. Это как вы нашли нефтяную скважину и качаете оттуда нефть, а когда она исчерпалась, вы собрали чемоданы и поехали куда-то в другое место. Например, на южный берег Франции, в Лондон и так далее.

— А если альтернативные источники энергии вытеснят нефть быстрее, чем себе представляет российская элита, или цены на нефть станут мизерными, а привычка и охота жить припеваючи останется — как ей быть? Ведь все равно нужно подумать о будущем!

— Понимаете, в чем отличие вас от друзей Путина? Вас эти вопросы интересуют, а их — нет. Посмотрите на Венесуэлу. Это страна, где вы не можете купить шоколадку местного производства, все они импортные. Венесуэла не производит ровным счетом ничего, кроме нефти, преступность — самая высокая в мире, безработица за 30%, инфляция больше 100%. Вот типичный пример той страны, которая пережила безумного президента и время высоких цен на нефть. Что будет дальше — это выбор венесуэльского народа. Что будет в России — это выбор российского народа. Каким он будет, я не знаю. Но я убежден, что власть этот вопрос просто не интересует. Им важно правильно провести «выборы» 2016 года, сохранить какие-то ресурсы к 2018 году, организовать чемпионат по футболу в том же году, спасти господина Асада и так далее — вот это их интересует.

(Продолжение следует)

Znak