Оппозиция мчится к очередному провалу
Читая, что оппозиция опять о чем-то не договорилась, ловлю себя на мысли, что уже даже не интересно о чем. Кажется, пришел тот момент, когда в Беларуси лидеров оппозиции стало больше, чем людей, все еще понимающих, что там происходит.
Через четыре месяца парламентские выборы. Власть хочет продолжить медовый месяц в отношениях с Брюсселем и обещает небольшие послабления в проведении кампании. Евросоюз, в свою очередь, обещает пристально следить за выборами, чтобы понять, не зря ли Минску дали кредит доверия и сняли санкции.
Логично было бы ожидать от оппозиции концентрации усилий для того, чтобы попробовать воспользоваться появившимся шансом или поймать государство за руку на фальсификациях. К тому же кризис, рейтинги власти падают. Это, впрочем, последние пять лет не сильно помогало ее оппонентам. Что в стране ни происходит, на какие грабли власть ни наступит — с рейтингом доверия к оппозиционным партиям все стабильно.
Что же происходит теперь? Постараюсь успеть описать ситуацию до того, как читателям захочется закрыть текст.
Оппозиция разделена на дюжину структур — с регистрацией и без. У каждой есть свое руководство. Есть видные фигуры и без структур, например, Владимир Некляев и Николай Статкевич.
На словах все хотят единства. На деле — тянут одеяло на себя, чтобы процесс предвыборной консолидации шел по их сценарию. Оппозиция выдвигает уже как минимум четыре списка кандидатов: от БНФ, от правоцентристской коалиции (ОГП, «За свободу» и БХД), от «Говори правду» (которую остальная оппозиция оппозицией не считает) и, скорее всего, будет сформирован отдельный список от левых партий.
Плюс ко всему конгресс оппозиции, который хочет созвать Статкевич, готовится собрать из вышеперечисленных собственный «единый список» и призвать не голосовать за всех остальных кандидатов.
Вся эта чехарда начинает убеждать, что власть не имеет отношения к расколу в оппозиции — такое броуновское движение просто невозможно спланировать или запустить из кабинета КГБ.
На практике же очередное разъединение означает, что в крупных городах будут участки, где против одного провластного выступят 2—3, а то и 4 оппозиционных кандидата. Они будут забирать электорат друг у друга. Но по новым правилам парламентские выборы проходят в один тур. Победитель определяется простым большинством от проголосовавших.
Вполне реальна ситуация, при которой в каком-то из округов провластный кандидат получает 25% голосов, три его противника-оппозиционера — по 20% каждый. В итоге первый честно побеждает без каких-то накруток и манипуляций, а 60% оппозиционных избирателей сидят у разбитого корыта.
Разве не идеальная ситуация для властей? Можно показать западникам настоящие честные выборы и все равно получить стерильный парламент.
Главным аргументом в пользу множества оппозиционных кандидатов называют возможность более широкой агитации. Этот тезис не выдерживает испытания практикой. Сложно вспомнить за последние годы хоть один случай, когда коллективный поход на выборы расширял базу поддержки оппозиции.
Нежелание идти на компромиссы можно понять, когда на кону что-то серьезное. Но что делить белорусской оппозиции? Есть три причины, почему у нее не получается договориться и вряд ли получится в сегодняшней конфигурации.
Во-первых, некому пнуть лидеров. За десятилетия отсутствия конкурентной политики у оппозиции, вслед за властью, порвалась обратная связь с избирателями. Этих структур много не потому, что в Беларуси такой пестрый протестный электорат, а именно потому, что оппозиция давно этот электорат не представляет. Ведь, по опросам, большинство избирателей хочет как раз таки единства альтернативных политиков. Но нет механизма, чтобы передать этот запрос номинальным лидерам того, что называется оппозицией.
Здесь могли бы помочь западные доноры, но, судя по всему, их влияние тоже преувеличено. Доноров, как и оппозиционных структур, много, среди них есть и частные, и государственные, и общеевропейские фонды. Едва ли у них самих есть единая позиция. Кроме того, скромный финансовый ручеек западной помощи в последние годы только иссякает. Как и влияние доноров на оппозицию. Теперь она максимально близка к тому, чтобы жить в вакууме.
Во-вторых, а зачем объединяться? В странах, где есть конкретные цели вроде смены власти или попадания в парламент, этот вопрос кажется нелепым. Но вера в достижимость этих целей в Беларуси давным-давно выветрилась. Получается, что нет ни внешнего (люди или доноры), ни внутреннего (вера в победу) стимула.
И здесь возникает третья причина. Представьте себя лидером оппозиционной партии в Беларуси. У вас нет больших денег, на ваши самые массовые митинги не приходит и 1000 человек, вы не выиграли ни одних выборов за последние десятилетия. Все, что у вас есть — ваш статус, вы лидер пусть уже фантомной, но структуры. Это последний бастион вашей маленькой власти и самостоятельности, последнее, что дает вам входной билет на редкие брюссельско-варшавские фуршеты и «круглые столы».
Пойти на объединение — значит, отдать какому-то конгрессу или, не дай бог, другому политику этот последний кусок вашего политического «хлеба». К тому же без каких бы то ни было гарантий на успех на выборах.
А белорусы, как известно, люди бережливые, последним хлебом в голодные годы не разбрасываются. Не случайно, по опросам, в кризис протестные настроения белорусов не растут, а иногда и падают. Не хочется рискнуть и потерять то немногое, что есть. Ну что ж, хоть в чем-то оппозиция и народ едины.
Артем Шрайбман, TUT.BY