Правдоруб из Рудобелки

Сайт «Белорусский партизан» поинтересовался у журналиста, насколько сложно расшевелить белорусов в глубинке и может ли юмор быть оружием против произвола властей.

— Вы придумали и администрируете в интернете группу «Рудобельская показуха». Расскажите подробнее про свой проект.

— Октябрьский — это место, забытое Богом, край лесов и болот, где в силу своей суеверности, ограниченности и боязливости народ дает повод чиновникам злоупотреблять служебным положением и культивировать послушание. В результате такому человеку, как я, здесь раздолье, потому что если ты можешь говорить правду, то всегда будешь в центре внимания. Отсюда и появилась площадка «Рудобельская показуха». Показуха — слово, которое постоянно крутилось у меня в голове, потому что куда ни приди, в какую местную газету ни глянь — везде этот розовый мир, утопия, которая никак не согласуется с реалиями.

Сначала «Рудобельскую показуху» я создал как площадку для своего песенного творчества, потом оказалось, что нам есть о чем поговорить, стали присоединяться люди. Власти активно на это отреагировали, недавние события показали, что им не все равно, что есть такая инициатива, которой симпатизируют люди. Они даже пытались сделать свои « показухи», но у них ничего не вышло. Сейчас «Рудобельская показуха» интересна не только в нашем регионе, но и за его пределами.

Наши чиновники чувствуют себя панами, они реально зажрались и не могут поверить, что они работают на народ, что это мы им платим зарплату. У них проявляется такое возмущение и удивление, что они должны показывать результат, должны отчитываться перед нами! С молчаливого согласия рудобельцев мы сами докатились до этого.

«Рудобельская показуха» — как горькая пилюля, ее нужно есть, всем неприятно, неудобно, но как иначе? Мои друзья говорят, мол, я стал радикалом, но я не нарушаю никаких законов, просто все показываю, как есть. Людям неудобно от того, что они не могут себе позволить говорить правду, им неудобно слышать то, как все есть на самом деле. Нужно понимать специфику людей, живущих в глубинке. Они какие-то несчастные, ничего не видели, никуда не выезжали. У меня есть идея, чтобы вывозить рудобельцев в Литву или Польшу, показывать другие страны, достижения демократического общества, открытость и доступность власти.

— Чем меньше населенный пункт, тем большую вседозволенность ощущают местные чиновники. Не опасались их мести?

— Есть моменты, когда страшно. Я боюсь, но лучше жалеть о том, что ты сделал, чем о том, что не сделал. Я дал себе установку, что я могу принести пользу, что я человек, который может изменить мир, то пространство, в котором я живу. Я в себе уверен. По своему опыту я вижу, что гражданская активность может изменять людей, их взгляды. Для Беларуси эта проблема актуальна, потому что мы живем в сюрреалистическом мире. Нам придумывают какие-то блага, в которые мы должны верить. Мне приятно быть бунтарем. Здесь есть момент тщеславия. Да, я человек самолюбивый, я получаю удовольствие от того, что будоражу сознание людей.

— А родные и друзья поддерживают?

— Мама очень скандалит по этому поводу. Она сама правдорубка и ей досталось в свое время. Она разочаровалась, что была одна в поле не воином, ее много кто обидел из начальников. Ей очень страшно за своих детей, внуков, а это открытое противостояние с властью ее еще больше пугает.

Жена меня очень поддерживает. Она и замуж за меня вышла, потому что я такой, не похожий на серую массу.

Друзей моих можно охарактеризовать как латентных оппозиционеров. Но в силу того, что они работают на государственной работе или у кого-то частный бизнес, они зависят от нравоучений родителей либо от того положения, в котором находятся. Они не могут пойти ва-банк. Им есть что терять.

— Были ли какие-то репрессии со стороны власти?

— Мне не дают помещение для предпринимательской деятельности. Помещений много, но всегда находятся какие-то надуманные отмазки. Приезжал депутат, обещал, но так ничего не дали. Говорят, что есть негласное указание помещение мне не давать. Такими негласными указаниями мы и живем.

Одно время меня очень активно штрафовала милиция, постоянно ища повод. Меня провоцировали на дезинформацию, один раз это удалось, и меня оштрафовали за клевету на 2 млн 100 тысяч старых рублей. Это был полезный опыт.

— Насколько тяжело расшевелить людей в глубинке?

— Люди очень инертные, забитые, суеверные, боязливые. Но здесь не стоит цель сделать свой Майдан или революцию. Государство само все делает, чтобы это произошло. Стоит задача, чтобы люди сами себя защищали. Они мне пишут хвалебные сообщения, ты наш лидер, ты наш депутат, я им говорю, что нам не нужен никакой лидер, умейте сами за себя постоять, умейте сказать «нет», когда вам что-то не нравится. Когда мы не будем молчать и будем выражать свое мнение, тогда власти не смогут злоупотреблять своим служебным положением.

Мне хочется, чтобы рудобельцы могли постоять за себя. Тогда это будет гражданское общество, а когда общество будет активное, тогда мы сможем реально управлять своей страной. Наша инициатива может приносить плоды. Мы можем работать на пользу района, можем чувствовать себя полезными и нужными. Сейчас же мы только прислуга, которая обслуживает этот режим и чиновников.

Рудобельцы неуютно себя чувствуют. Они боятся, они себя не уважают, и осознавать это им неприятно.

— А есть ли среди рудобельцев те, кто не согласен с вашей позицией?

— В основном несогласные — это чиновники. Но у них нет аргументов. Они будут говорить так, как их научили по методичке. Делали недавно опрос с Аленой Луцкович райисполкомовских чиновников, верят ли они, что выборы честные. Все ответили, что честные. Если в народ пойти — ответ противоположный. За этот опрос на Алену составили протокол.

— Вы принимали участие в выборах, называли себя скоморохом и шутом. Зачем?

— Выборы — хорошая площадка, чтобы показать свое творчество. У меня есть песни, стихи на этот счет. Можно сделать шоу. Выборы у нас такое скучное занятие. Люди на них внимания не обращают. А если подойти к этому творчески и с огоньком, то они могут и посмеяться. Юмор — это то, что разрушает страх. А страха у нас много. Поэтому я и участвовал, используя выборы в свою пользу.

— Не хотели бы всерьез заняться политикой?

— В политику я хотел бы попасть, но кто мне даст?

— Подобные ироничные проекты, как «Рудобельская показуха», — насколько они эффективны в нашей действительности?

— Эта ниша у нас совершенно свободна. Не знаю, почему у нас политическая сатира никак не развивается. Вот мы пробуем сейчас делать передачу «Хорошие новости». Из того мрака, что вокруг, мы берем и делаем хорошее для того, чтобы у простых людей возник диссонанс. Действуем от противного.

Это эффективно. Кто-то сказал, что Советский Союз развалился, потому что в стране начали шутить, появились юмористы. Народ же у нас очень запуган, политика нам подается сухой и неинтересной. На самом же деле общество наше очень политизировано. Всегда и во всем можно найти политику, даже если человек говорит, что он аполитичен — сдаешь ли деньги на ремонт в школе, занимаешься ли благотворительностью, собираешь ли подписи, чтобы построили дорожки около детского сада. У нас если проявляешь гражданскую активность — значит, оппозиционер, и это тоже политика. Для людей это все страшно, а юмор разбавляет ситуацию.

— В 2012 году вы скандально прославились как автор хита «Я из деревни», который исполнила 13-летняя рудобельская школьница Ксения Дегелько. Тогда песня о любви к Родине, стабильности, процветании и ледовом дворце просто взорвала белорусский сегмент интернета. Это был ваш первый громкий политический троллинг?

— Это была «идеологическая диверсия». Все повелись, потому что пошло от государственной организации — БРСМ. Я не рассчитывал, что все так закрутится. Один я понимал, что происходит, а все остальные делали с душой. Было действительно весело. Я увидел, что на таком «патриотизме» можно играть, они такие слепые, такие примитивные, что скажи им так, как по телевизору, они и рады. Теперь же время прошло, и сама Ксюша даже не против, что я прямо называю это «диверсией».

Я хотел бы и дальше работать в этом направлении, есть еще идеи. Но не могу найти людей, которые делали бы это со мной.