Судебные процессы как зеркало правосудия

Судебный конвейер снова в работе

По данным правозащитного центра «Вясна», только за 27 марта суды Минска вынесли 144 решения в отношении задержанных в ходе акций протеста. Набор санкций однотипный: штрафы — от 2 до 80 базовых величин или аресты — от 3 до 25 суток.

Запарка судей была такой, что на каждого «протестовца» отводилось в среднем по 10—15 минут. Работа шла, как на конвейере: доставка задержанного в кабинет судьи, установление личности, ознакомление с обвинением, разъяснение прав, заслушивание «штатных» свидетелей-милиционеров, заключительное слово «правонарушителя», оглашение вердикта. При этом в расчет не принимались никакие возражения задержанных. По сути, судили всех подряд.

Хроника судебных процессов по этим делам напоминала отчеты по уборочной кампании. Для примера перечислим тех, кого судили в Московском районном суде Минска. Первым доставили Павла Старовойтова, работника автомойки (10 суток), далее — общественную активистку Ольгу Николайчик (10 суток), Ольгу Рощину, гражданку России (почему-то 13 суток), Алексея Головина (10 суток), Алеся Логвинца — (10 суток).

Суд Советского района Минска «выписал» активисту Леониду Кулакову 25 суток ареста, а музыканту Дмитрию Захаревичу — 20 суток. Это — самые длительные сроки ареста, назначаемые по совокупности административных правонарушений. На мой взгляд, это грубейшее нарушение прав человека. Как можно лишать человека свободы почти на месяц за то, что он вышел на улицу и прошелся по ней вместе с другими?

Возмущение вызывает и норма закона, согласно которой решение судьи о наложении взыскания в виде ареста приводится в исполнение немедленно (ст.11.12 Процессуально-исполнительного кодекса об административных правонарушениях). Можно написать только жалобу в порядке надзора и надеяться на милость судей вышестоящего суда. Но ведь это неправильно, поскольку граждане лишаются законного права на обжалование решения и терпят всяческие неудобства и ограничения. На практике милиция задерживает человека и помещает его в центр изоляции правонарушителей. Там он сидит в ожидании суда (порой и все выходные). Потом его, злого и униженного бесчеловечными условиями пребывания, доставляют к судье. Последний «связан» решением милиции о привлечении лица к ответственности и тем, что часть срока это лицо уже отбыло. Вполне логично судья добавляет новый срок. Получается, что одни «органы» покрывают других. Они выступают как бы спарринг партнерами в деле осуждения несчастных граждан, попавшихся в руки стражей порядка.

Судебные процессы как зеркало правосудия

Отчеты о судебных процессах, прошедших над задержанными участниками уличных акций 25—26 марта, позволяют утверждать, что судьи выступали оформителями заранее предрешенных решений. Они однозначно отдавали предпочтение показаниям «штатных» свидетелей, многие из которых даже не участвовали в задержании доставленных в суд граждан. При этом они говорили одни и те же слова: «размахивал руками», «ругался матом», «не реагировал на предупреждения».

Что удивительно, никому из более чем 140 представших перед судом не удалось оправдаться. Между тем для их оправдания были все основания. Приведу только три примера из практики «судного дня».

Пример 1. Суд Первомайского района Минска рассматривал административное дело в отношении Яны Безлюдовой, внучки известной активистки Нины Богинской. После задержания ее направили в центр на Окрестина, хотя дома остался полуторагодовалый ребенок. В суде она рассказала, что при задержании ее избили омоновцы. Она опровергла показания свидетелей и потребовала представить данные видеосъемки. Судья подвергла ее штрафу в размере 30 базовых величин. Только возникает вопрос: за что наказали молодую женщину?

Пример 2. В суде Московского района рассматривали дело в отношении политика и активиста Алеся Логвинца. Работники ОМОНа представили его как мелкого хулигана, который ругался матом. Человека, который имеет авторитет настоящего интеллектуала. В суд его доставили прямо из больницы, где он проходил лечение после жестокого избиения. Свидетелями по делу выступали те, которые его били при задержании. Они же были понятыми при проведении личного обыска. На обвинение Логвинца в лжесвидетельстве свидетель-омоновец ответил, что выполнял свою «работу». Судья Виктор Козак поверил омоновцам и осудил А. Логвинца на 10 суток.

Пример 3. 48-летний Алексей Головин оказался возле кинотеатра «Октябрь» не по причине участия в акции. Он назначил здесь встречу с другом, но угодил в руки омоновцев. За неимением доказательств, в протоколе написали, что он нецензурно выражался. В суде А.Головин вину не признал. Однако получил 10 суток.

Валерий Калинкович, первый заместитель председателя Верховного суда, комментируя деятельность судов в этот период, опроверг информацию о якобы заданной программе, которой руководствовались суды.

Позвольте не согласиться!

Я когда-то был судьей Конституционного суда, хорошо знаю законодательство и практику его применения. На основании этого могу утверждать, что суды 27 марта и в последующие дни показали себя в качестве прислужников исполнительной власти, а не как органы правосудия. По большому счету, они должны были всех задержанных оправдать, а в отношении работников милиции возбудить дела о лжесвидетельстве. Но ничего подобного не произошло.

Это означает, что суды не выполняют своих задач, прописанных в ст.6 Кодекса о судоустройстве и статусе судей, а именно: защищать права и свободы граждан, гарантированные Конституцией. Они также не соблюдают законность при рассмотрении дел об административных правонарушениях, в том числе произвольно отклоняют ходатайства задержанных (ст.7). По сути дела, суды нарушают право граждан на судебную защиту (ст.10). Если это так, то имеются основания говорить о применении статьи 392 УК («Вынесение заведомо неправосудных приговора, решения или иного судебного акта»). Наказание — до трех лет лишения свободы, а при наличии тяжких последствий — до 10 лет.

О том, каким образом остановить судебный конвейер, мы еще поговорим. Тем более, что скоро исполнится 25 лет с того момента, когда в Беларуси была принята Концепция судебно-правовой реформы и намечалась большая программа модернизации судов и других правоохранительных органов.

Михаил Пастухов, доктор юридических наук, профессор

Читайте также:

Ребята из ОМОНа

С позицией Конституционного суда не согласен!

Как успокоить «тунеядцев»?

Конституцию надо не переписывать, а соблюдать!