Все мы вышли из сталинской шинели
Поводом для написания настоящего текста послужила статья эксперта «Либерального клуба» Вадима Можейко «Вредный миф. Существовала бы сейчас Беларусь, если бы не было СССР?».
Определяя альтернативную историю в качестве занятия, не имеющего ничего общего с аналитикой, автор тем не менее все свои усилия направляет на разбор возможных исторических альтернатив. Чтобы не быть голословным, приведу заключительное предложение статьи: «Советский вариант развития событий был далеко не единственно возможным для существования независимого белорусского государства в ХХІ веке».
Оказавшись между двумя взаимоисключающими версиями истоков белорусской государственности (советской и полоцко-витебской IX—XVIII веков), эксперт «Либерального клуба», естественно, отказал СССР в праве на отцовство. А напрасно. Любое современное государство, как правило, начиналось с чьего-либо поражения: СССР — с поражения Российской империи, Республика Беларусь — с поражения СССР в «холодной войне». И нет ничего удивительного в том, что практически все мы вышли из сталинской шинели, как великая русская литература вышла из «Шинели» Гоголя. К сожалению, не я это придумал.
Не зря же в Беларуси базовым социокультурным типом человека сегодня, как и в год распада СССР, остается «человек советский». Это благодаря его усилиям в 1994 г. был выбран путь, которым все мы вынуждены следовать. И неважно, что кто-то делает это с удовольствием, кто-то в вынужденном режиме, а кто-то, уйдя во внутреннюю эмиграцию, пытается минимизировать свои контакты с «государством для народа».
На фоне земного шара
Начало XX века в Европе — время активного строительства национальных государств. Даже если согласиться с Бенедиктом Андерсоном и признать нации лишь воображаемыми (виртуальными — в современной терминологии) политическими сообществами, это не мешало им претендовать на конкретные территории. Нет ничего удивительного в том, что у каждой нации были свои представления об исторически справедливых границах, далеко не всегда совпадающие с представлениями соседей. Отсюда череда конфликтов, часто кровавых, сопровождающихся этническими чистками.
Из общего правила, на первый взгляд, выпадало государство рабочих и крестьян. Оно не идентифицировало себя с конкретной территорией, т.к. строилось как союз советских республик, в которые, в соответствии с марксистской идеологией, со временем должны были оформиться все национальные государства.
Уже в первоначальной редакции Конституции СССР (1924) декларировалось, что новое союзное государство «послужит верным оплотом против мирового капитализма и новым решительным шагом по пути объединения трудящихся всех стран в Мировую Социалистическую Советскую Республику».
Претензия на всемирность закреплялась и в государственном гербе, центральным элементом которого стал серп и молот на фоне земного шара.
Однако «жить в обществе и быть свободным от общества нельзя». Справедливость этого ленинского афоризма с индивидуального уровня можно смело распространить на уровень социально-политический.
Столкнувшись с проблемой административно-территориального устройства государства, большевики были вынуждены действовать в рамках, господствующих на тот момент мировых тенденций. Поэтому они построили союз республик социалистических по содержанию и национальных по форме. Построили, естественно, «из того, что было». Где-то (Финляндия, Прибалтика) процесс формирования наций зашел так далеко, что навязать «аборигенам» социалистическое содержание не удалось, а где-то, напротив, пришлось прилагать дополнительные усилия по довоображению национальных особенностей.
Азбучная истина
Все живое стремится выжить. Этот базовый принцип справедлив и для социальных структур любого масштаба. Однажды возникнув, пусть и в результате случайного стечения исторических обстоятельств, они будут сопротивляться любым попыткам их ликвидировать.
Распад «союза нерушимого республик свободных» эту азбучную истину подтвердил. При этом степень искусственности границ, проведенных в свое время большевиками между республиками, оказалась второстепенной. Да, без конфликтов не обошлось. Но, во-первых, они были скорее исключением, чем правилом. Во-вторых, корни конфликтов уходили в добольшевистскую историю. В качестве примера сошлюсь на карабахский конфликт между Арменией и Азербайджаном.
Да и для понимания войны на востоке Украины без исторического экскурса не обойтись. Приведу соответствующую цитату из книги историка Александра Пыжикова «Корни сталинского большевизма»: «В 80—90-х годах XIX века здесь возник мощнейший индустриальный центр благодаря усилиям иностранного капитала, привлекшего значительные инвестиции и современные технологии. Однако на этих территориях полностью отсутствовали необходимые кадры: коренное украинское население не проявляло интереса к рабочим вакансиям. Предприниматели обратились за помощью к правительству, ходатайствуя о переселении на Юг рабочих из промышленных губерний России и Урала, где имелась необходимая рабочая сила. Так сформировался основной канал пополнения трудовых ресурсов для Донецкого бассейна».
Белорусский путь
Немецкий философ Юрген Хабермас различал два пути формирования государств в Европе: от государства к нации и от нации к государству. Выбор пути зависел от того, что успело сформироваться раньше.
В первом случае в качестве основного субъекта выступали юристы, дипломаты и военные, «входившие в штаб короля и создававшие рациональные государственные институты». Во втором — интеллектуалы, своей пропагандой способствовавшие формированию «воображаемого единства культурной нации».
Путь, которым сегодня идет Беларусь, пролегает где-то посередине. Основные инициативы, безусловно, исходят от государства. Оно взяло на себя роль интеллектуалов в вопросах реанимации старых этнонациональных призывов, «чтобы мобилизовать население на достижение независимости».
Пианисты играют как умеют. Это универсальное правило распространяется и на государственных «пианистов», специализирующихся на исполнении национальных мелодий. У них свое представление об историческом времени. И нет ничего удивительного в том, что за точку отсчета они взяли «нашу Победу».
«Люди, споря о прошлом, в действительности воюют за настоящее и будущее», — утверждает философ Александр Рубцов. И если прошлое безальтернативно, то будущее наперед не задано, и доверять его строительство государству — «это хуже, чем преступление. Это ошибка».
Сергей Николюк