За что боролись, на то и напоролись

Для начала немного арифметики. Объем пресс-релиза на сайте president.gov.by «Отчет Правительства, Национального банка, облисполкомов и Минского горисполкома» от 2 марта составил 3682 слова, а пресс-релиза «Совещание по вопросам развития зимних видов спорта» от 13 апреля — 3790 слов.

Разница небольшая, согласитесь. Но она наглядно иллюстрирует иерархию приоритетов хозяина Дворца Независимости. Экономика спорту — не конкурент. В рамках «белорусской экономической модели развития», разумеется. Данный вывод можно подкрепить и соответствующей цитатой: «Впереди у нас главный экзамен — 2019 год и Европейские игры. Если мы еще дома опозоримся, народ этого нам не простит».

Вот что значит знание народа, помноженное на многолетний практический опыт управления этим народом! Падение доходов народ простил, «письма счастья» из налоговых инспекций и перенос начала занятий в школах на 9 часов — простил, а возможного позора на «главном экзамене 2019 года» не простит. А. Лукашенко это чувствует и потому с таким усердием за год до начала Европейских игр подстилает соломку.

Позволю себе еще одну цитату: «Это (спорт) не только здоровье нации, но и огромный пласт нашей идеологической работы, а значит — один из приоритетов государственной политики».

У пропаганды — свои пределы

Проблема устойчивости авторитарных режимов — одна из центральных в политологических науках. Родилась она не на пустом месте. Все авторитарные режимы, несмотря на зацикленность на собственном выживании, рано или поздно «приказывают долго жить».

Для обыденного мнения причины их устойчивости затруднений не вызывают. Во-первых, они держатся на насилии. Не зря же в родном «государстве для народа» численность МВД и КГБ является государственной тайной. Во-вторых, на пропаганде. О ее роли Лукашенко нам всем подробно рассказал на апрельской встрече с руководителями и журналистами крупнейших государственных СМИ.

Спору нет, без «во-первых», как и без «во-вторых», власть не удержать. Но люди в погонах служат лишь до тех пор, пока им платят, причем не среднюю зарплату по «государственной больнице», а помноженную на приличный коэффициент. Так было и в первые века нашей эры, и задолго до ее наступления.

У пропаганды — свои пределы. Казалось бы, большей монополизации массмедиа, чем в эпоху позднего СССР, и представить себе невозможно. Включаешь утюг в розетку, а там «дорогой Леонид Ильич» причмокивает. Тем не менее это не помешало Советскому Союзу, подобно империи Романовых, по меткому выражению философа Василия Розанова, «слинять в два дня». И это в доинтернетовскую эпоху!

Гомогенная элита

Как свидетельствует история, беда к авторитарным режимам и их лидерам часто приходит оттуда, откуда не ждали. Не со стороны многочисленных внешних врагов, завидующих успехам автократов, и не со стороны жирующей на вражеские деньги «пятой колонны». Она приходит со стороны… успехов, точнее, от головокружения, порожденного успехами. Она приходит под знаменем, на котором начертано: «За что боролись, на то и напоролись».

За разъяснением столь неожиданного вывода обращусь к российскому журналисту Константину Гаазе: «Достижения для авторитарных режимов в каком-то смысле опаснее неудач. Чем успешнее авторитарный режим, тем крепче узы, связывающие его с коалицией поддержки. Чем гомогеннее элита, тем хуже этот режим адаптирован к будущему, которое создает собственными руками».

Прилагательное «гомогенный» образовано от греческих корней — равный, одинаковый и рождать. Несложно понять, что гомогенная элита одинаково оценивает как внешние, так и внутренние вызовы. Принцип «одна голова — хорошо, а две — лучше» на нее не распространяется, т.к. одинаково мыслящие головы синергетического эффекта не порождают.

Отсутствие конкуренции превращает достижения в ширму, заслоняющую обзор реальных проблем. В результате принцип «идти от жизни» при принятии государственных решений на практике вырождается в движение «туда, не зная куда, с целью принести то, не знаю что». А если описать итог одним словом, то лучшего определения, чем НЕАДЕКВАТНОСТЬ, пожалуй, не подобрать.

Женщины рыдают

В качестве иллюстрации приведу фрагмент из стенограммы встречи А.Лукашенко с представителями белорусских и зарубежных СМИ 29 января 2015 г., в котором глава государства расхваливает результаты политики по «запуску предприятий» на примере «Горизонта»: «Я туда приехал, стоят женщины и рыдают. «Деточка, — мне говорят, — дай хоть 30 долларов зарплату». Все было остановлено. И мы вот с тех пор потихоньку-потихоньку от этих трудностей уходили и поднимались».

И до каких же высот мы поднялись? Обратимся к официальной статистике. В 1990 г. в БССР было произведено 1302 тысячи телевизоров, в 1995 г. (в год возможного посещения Лукашенко «Горизонта») — 250 тысяч, а в 2015 г. — 22 тысячи. Из этой ямы производство телевизоров вроде бы понемногу выкарабкивается: в феврале текущего года произведено 35 тысяч штук. И при этом из каждых 100 проданных в январе телевизоров 88 оказались импортными!

Но в ситуации желаемой зарплаты в 30 долларов мы не дрогнули. Сегодня вот-вот дотянемся до 500. Залог тому — наши прежние успехи. Логично? Логично, если «идти от жизни». Ну, а если попробовать идти от теории?

В середине 90-х советская модель УЖЕ не работала, а новая ЕЩЕ не работала, поэтому на всем постсоветском пространстве, независимо от проводимой политики, начался экономический спад. На всем постсоветском пространстве спад постепенно сменился ростом. Логично? Логично, потому что любой порядок лучше хаоса.

«Белорусская модель», несмотря на все свои советские «загогулины», в период хаоса впитала в себя некоторое количество рыночных элементов, которые и обеспечили экономический рост в «нулевые» годы. Однако к настоящему времени их ресурс полностью исчерпан.

Осознать эту банальную истину хозяин Дворца Независимости, по всей видимости, не в состоянии. Не в последнюю очередь (тут я вновь прибегаю к помощи Константина Гаазе) в силу того, что «слепота режима по отношению к собственным неудачам прогрессирует в том числе за счет того, что госаппарат начинает использовать специфические техники фальсификаций, чтобы задобрить и обдурить авторитарный режим, сделать вид, что его политики успешны и поддержка у него — ого-го».

Как в связи с этим не вспомнить проценты, которые регулярно выдает ЦИК? Складывается впечатления, что на вершине властной вертикали им верят. Верят и в потенциал «белорусской модели». Иначе чем объяснить то количество времени, которое Лукашенко находит для решения проблем большого спорта. Возможно, он ищет их там, где ему проще проявить свою компетенцию?

Сергей Николюк

Читайте также:

Почему, голосуя за развитие, белорусы выбирают стагнацию?

Все мы вышли из сталинской шинели