Сага о коррупции
Четверть века назад, в начале июля 1993 года, тогдашний Верховный Совет создал антикоррупционную комиссию, управлять которой поручили депутату А. Лукашенко. Тогда мало кто предвидел, что с этого не очень значительного события начнется восхождение рядового депутата на политический олимп, с которого он не сойдет в течение по крайней мере двух с половиной десятилетий.
Никто не может упрекнуть Лукашенко в том, что он забыл о проблеме, которая когда-то привела его в президентское кресло. В «борьбе» с коррупцией он последовательный: как пробирал коррупционеров в 1993—1994 годах, так продолжает и сейчас. Вот несколько цитат. Сказаны эти слова на различных совещаниях в 2018 году, но одинаково актуально могли прозвучать и в 1993-м, и в 2003-м, и в 2013-м:
«Дела нет, результатов нет, а он при людях, начиная с бани и заканчивая собственным (и для детей, и для себя) жильем, указания раздает».
«От меня пощады не ждите никто. Не потому, что я кровожадный, а потому, что коррупция уничтожает все».
«К сожалению, не все правоохранительные органы работают эффективно. Поборы, «откаты», подношения, махинации с бюджетными средствами до сих пор не изжиты в Беларуси».
Слова остались приблизительно теми же, что в 1993-м, но как изменились масштабы коррупционеров за это время!
Как нечто анекдотическое и почти безобидное упоминается эпизод, когда депутат Лукашенко в декабре 1993-го обличал руководителя страны Шушкевича в том, что тот якобы недоплатил несколько долларов бригаде, которая ремонтировала его скромную дачу в рядовом дачном кооперативе (знаменитое в свое время дело о «ящике гвоздей»). И какие масштабы сейчас, спустя 25 лет, после Шушкевичевых гвоздей! Личного помощника Лукашенко Сергея Ровнейко задерживают при попытке получить взятку размером 200 тысяч долларов. Председатель КГБ Валерий Вакульчик подтвердил, что задержано несколько должностных лиц высокого уровня, одно из которых принимало взятку в 140 тысяч долларов: вскоре ожидаются подробности.
Что же произошло с самим этим явлением в Беларуси за минувшие 25 лет бескомпромиссной и «жэсточайшей» борьбы с ним?
Если нынешнему чиновнику показать все те привилегии, которыми обладал его советский предшественник, он, наверное, скривится в саркастической улыбке.
Секретарь райкома партии (один из главных руководителей района) при БССР жил с семьей из четырех человек в типовой квартире площадью 80 квадратных метров в обычном блочном доме. Без шлагбаума, без охраны и даже без консьержки. О трехэтажной вилле за городом на берегу озера и говорить смешно… Что еще считалось привилегиями? Раз в неделю — продуктовый набор из копченой колбасы и растворимого кофе. Раз в год — отдых в санатории «Беларусь» в Сочи или Ялте. Вот, пожалуй, и все. Между прочим, приобретать легковой автомобиль в частную собственность партийным работникам было запрещено, равно как и дачный участок.
Это не значит, что партийные функционеры не могли себе позволить большего. Секретари райкомов имели служебные автомобили, руководители областей и выше — служебные дачи. Но любые явные проявления повышенного благосостояния, не предусмотренные официально, очень быстро могли привести (и приводили) к суровым «оргвыводам», с обвинением в личной нескромности, к персональному делу на рассмотрение парткомиссии, к реальной угрозе «положить партбилет на стол». То же касалось и правительственных чиновников: так, в 1970-м на бюро ЦК КПБ был снят с должности министр жилищно-коммунального хозяйства за то, что сделал «нескромный» ремонт в квартире.
А сегодня? Фактически все нынешние обитатели Дроздов — легальные долларовые миллионеры. Такими их сделал Лукашенко, широким жестом отмерив каждому по восемь-десять соток не своей земли в престижном районе Минска. Рыночная стоимость любого участка — сотни тысяч долларов. Понятно, что каждый осчастливленный таким образом министр или банкир вслед за этим взял льготный кредит в государственном банке, быстро построил домик (часто похожий на дворец) и стал собственником объекта недвижимости рыночной стоимостью в районе одного миллиона долларов. Некоторые, кстати, эти дома уже продали (и, как правило, не менее чем за миллион), некоторые сдают в аренду по 5—6 тысяч долларов в месяц. Возможно, Лукашенко действительно надеялся, что, став миллионерами, они не захотят становиться миллиардерами и не будут соблазняться на взятку?
Такие же риторические вопросы возникают и в связи с высокими зарплатами чиновников (которые к тому же постоянно растут), и их льготными повышенными пенсиями, и специальными чиновничьеми поликлиниками…
Делается это якобы как раз для того, чтобы чиновник не обольщался на взятку. Мол, будет у него всего вдоволь — не будет нужды рисковать и искать незаконных доходов. Сомнительная логика. По утверждению опытных в этой теме людей, все это ведет не столько к большей скромности чиновников, сколько к их большим аппетитам, большим размерам взятки.
При Лукашенко создана новая привилегированная каста, абсолютно не подконтрольная обществу, которая если кого и боится, то только его лично.
Отдельная большая тема — чиновничья спесь, фанаберия. Не чувствуя собственной ответственности перед людьми, никак не завися от общественных симпатий и антипатий, многие из них и ведут себя подобным образом. Это перед высшим начальством они — с полусогнутыми спинами и собачьим взглядом, а перед рядовыми просителями, которые неделями ждут приема, — разговор «через губу».
Такое впечатление, что многие из них давно живут в каком-то параллельном мире, надежно отделенном от остального общества: в кабинете — секретарями и милицейскими постами, в быту — шлагбаумами, ограждением и охраной спецпоселка, даже в медобслуживании — спецполиклиникой и спецбольницей.
Лукашенко часто и пафосно говорит о коррупции. И чем хуже в стране экономическая ситуация, тем чаще и более серьезно. Он, несомненно, чувствует степень озлобленности и раздраженности общества против чиновников, против той бездны, которая все больше отделяет эту касту от рядового обывателя.
Как и прежде, он устрашает, запугивает, предупреждает, многократно повторяет одни и те же страшилки («в гробу карманов нет»; «я вас предупреждал»), но НИКОГДА не говорил и не говорит о первопричине, которая питает коррупцию и углубляет ее корни.
А главная причина на самом деле — в самой системе, когда чиновник наделен мало чем ограниченной властью; когда любое более-менее важное решение зависит исключительно от его подписи; когда люди не имеют возможности выбирать главу своего региона и заставить его держать отчет за свои решения.
Когда нет ни независимых депутатов, ни свободной прессы, а значит — никакого общественного контроля за деятельностью наделенного большой властью функционера.
Даже порядочный человек, который попадает в эту систему, иногда вынужден действовать согласно этим правилам. «Я не беру и не хочу брать, а они все равно несут», — говорил мне один знакомый, который волей судьбы попал на работу в отдел горисполкома, который занимается выделением земельных участков под строительство.
Трудно представить, что всего этого не видит или не осознает Лукашенко. Фактически всех самых высокопоставленных коррупционеров назначал на их высокие посты он сам лично. Но, похоже, «вертикаль власти» для него неприкосновенна. Прежде всего потому, что гарантирует его личное бессрочное, пожизненное правление. А потому ничего в обозримом будущем в этом деле не изменится.
Если верить официальной статистике, количество коррупционных преступлений в последнее время только растет. Несмотря на все запугивания и аресты. Получается, уши слышат, глаза боятся, а руки гребут. Говорят, некоторые из них предчувствуют приближение конца системы и неопределенность собственного будущего, отсюда такое особенно упорное стремление ухватить, пока все не закончилось.
Валентин Жданко, Радыё Свабода