Что блокирует национальный диалог?
В Беларуси каждый желающий может получать альтернативную информацию, но, к сожалению, далеко не каждый становится желающим.
Над одним моим однокурсником природа поставила эксперимент. По причинам сугубо медицинским единственным источником информации для него на протяжении многих лет является телевизор. Причем, в первую очередь, звук и только во вторую — видеоряд, чей пропагандистский ресурс оценить в полном объеме моему однокурснику не позволяет слабое зрение.
Итог монопольного воздействия телепропаганды не заставил себя долго ждать. Иных точек зрения на текущие события, кроме соловьевско-киселевских, у моего однокурсника нет. Никакими фактами, никакими ссылками на научные авторитеты переубедить его я не могу ни по одному вопросу! Вот примерный диалог:
— Кто сбил малазийский «Боинг» рейса МН17?
— Хохлы.
— То есть ты придерживаешься российской версии?
— Разумеется.
— А какой конкретно? Их же было три, и все они противоречат друг другу.
Тут следует пауза. Однако это не означает, что моего однокурсника одолели сомнения. Загнанный в угол, он прибегает к убойному аргументу: «А ты там был? Ты это в интернете прочитал?»…
Под градом подобных вопросов мне остается только робко намекать на то, что и мой оппонент там не был. Но его безапелляционность базируется на главном авторитете для миллионов соотечественников — на телевидении, а моя — на интернете.
Не стану скрывать, львиную долю информации я получаю из интернета, и не только новостную, т.к. многие научные и аналитические организации, включая академические, дублируют свои публикации в сети. Для того чтобы не выпадать из политологического мейнстрима сегодня не обязательно регулярно посещать главную библиотеку страны.
Согласно опросу, проведенному социологами информационно-аналитического центра при президенте РБ в 2016 г., 85,7% респондентов получали информацию о жизни в Беларуси из телевидения и 56,5% —из интернета. В 2009 г. преимущество телевидения было весомей: 91,0% против 42,4%. Главный вклад в победную поступь интернета, естественно, вносит молодежь в возрасте от 18 до 29 лет. К «мировой паутине» за информацией она обращается в 6,2 раза чаще пожилых людей, чей возраст составляет 60 лет и старше: 90, 5% против 14,5%.
Время, таким образом, работает на интернет. Следовательно, еще чуть-чуть и «враг будет разбит, победа будет за нами». Однако не все так просто. В начале 90-х после первых опросов НИСЭПИ, когда выяснилось, что основу сторонников А. Лукашенко составляют пожилые люди с низким уровнем образования, проживающие в малых городах и сельской местности, возникла аналогичная иллюзия.
Почему же время отказалась работать на нас? Потому что электоральная модель «авторитарную власть поддерживают рожденные в СССР» оказалась неверной. Ее поддерживают те, кто не в состоянии выжить в рыночных условиях. Ее поддерживают те, чье материальное и статусное благополучие зависит от государства. А таких с годами в Беларуси меньше не становится. На место выбывших в силу естественных причин жизнь постоянно рекрутирует новых.
Сегодня каждый желающий может получить альтернативную информацию. К сожалению, далеко не каждый становится желающим. Правда, как утверждает российский политолог Станислав Белковский, это наиболее устраивающая версия. Поэтому нет ничего удивительного в том, что большинство соотечественников в повседневной жизни руководствуются наставлением другого россиянина, поэта Сергея Есенина: «Успокойся, смертный, и не требуй правды той, что не нужна тебе».
О чем дискутировать?
Подобно врачу, который не станет спорить на медицинские темы с любителями здорового образа жизни, черпающими свои знания из популярных брошюр, я никогда не спорю о политике с жертвами телевидения. Мой однокурсник — исключение. Во-первых, запертый в четырех стенах, он нуждается в эмоциональном общении, а эмоции у нас регулярно перехлестывают через край. Во-вторых, в оппоненте с противоположными взглядами нуждаюсь я сам. Оценки текущих событий людьми, с которыми я обычно контактирую, от моих принципиально не отличаются. Это существенно обедняет мои представления о жизни. Я оказываюсь в положении астронома, лишенного возможности наблюдать обратную сторону Луны.
Но астрономы свою проблему научились решать с помощью космических аппаратов. Аналогичным образом поступаю и я, используя в качестве своеобразного аналога космического аппарата своего однокурсника.
Поделюсь с читателями «Снплюс» практическим знанием, полученным в процессе эмоциональных обсуждений.
Оспаривать чудовищную коррупцию и зашкаливающий уровень социального расслоения в России не решатся даже отфильтрованные участники программы «Вечер с Владимиром Соловьевым». Мой однокурсник является поклонником этого «умного человека». Из просмотра его программы он, в частности, вынес убеждение, что уровень коррупции во всех странах одинаков, воруют все и везде.
Вот такая иллюстрация к теории советского и американского психолога и математика Владимира Лефевра, согласно которой существуют две этические системы. В первой граница между добром и злом размыта и отсутствует диалог в качестве инструмента для разрешения противоречий. Это такой рай на земле. В раю, если кто запамятовал, нет ни добра, ни зла, и потому вкусившие от древа познания Адам и Ева были немедленно из него изгнаны. При коммунизме классики марксизма-ленинизма наличие противоречий допускали, но только не антагонистические.
У второй этической системы все наоборот: имеется четкая граница между добром и злом и диалог, позволяющий ее преодолевать.
В первой этической системе глава современного государства, расположенного в географическом центре Европы, может ошарашивать немецкого журналиста заявлениями на тему «Не все только плохое было связано в Германии с известным Адольфом Гитлером». На количестве его электоральных поклонников это никак не отражается. Власть сакральна, соответственно, сакральна и персона, которая ее символизирует. Она находится выше любых бытовых разборок на тему добра и зла, ибо сама является воплощением абсолютного добра. Естественно, любые рассуждения (диалог), способные оспорить ее сакральный статус, вызывают отторжение.
Правда — это наиболее устраивающая версия, а если учесть, что главной особенностью белорусского общества является раскол, то следует признать минимальность шансов на общенациональный диалог. О чем дискутировать? О том хорошем, что было связано «в Германии с известным Адольфом Гитлером», и что можно перенести или уже перенесено в «синеокую»?
Читайте также:
В поисках белорусского гемоглобина
На линии цивилизационного разлома
Современный вариант феодального государства