Они — на фронте!?
За свое детище основатели белорусской модели рассчитываются страхом, ощущением, что они находятся на фронте, где за каждым кустом их поджидает смерть.
Согласно Википедии, «оговорка по Фрейду — обиходное название обмолвки, частный случай явления, описанного З. Фрейдом в исследовании «Психопатология обыденной жизни» (1901)». Отец психоанализа был убежден, что за любой оговоркой скрывается то, что пытается прорваться из подсознания, обнажая наши истинные желания.
Мы все оговариваемся. Одни — реже, другие — чаще. Александр Лукашенко — очень часто. Публичные прорывы из подсознания являются для него скорее правилом, чем исключением. Тому, безусловно, есть причины.
Во-первых, четверть века жизни в условиях монолога, когда никто из окружения не решается возразить, даром не прошли. Поэтому он часто входит в состояние, описанное классиками советской литературы как «Остапа понесло». Во-вторых, количество добрых дел, совершенных в условиях «жесточайшего» соблюдения законодательства, давно уже превысило все мыслимые пределы. Он (груз добрых дел) постоянно напоминает о себе. Отсюда ни на минуту не оставляющий страх потери власти. А как гласит пословица, что у трезвого на уме, то у пьяного на языке. Страх в данном случае выполняет роль своеобразного заменителя алкоголя. Он развязывает язык и тем самым способствует тревожным мыслям прорываться из подсознания.
Одна из самых ярких оговорок по Фрейду в исполнении Лукашенко, как читатель уже догадался, прозвучала 22 июня во время рабочей поездки в Могилевскую область: «Наметили сделать — это должно быть сделано железобетонно. Причина одна невыполнения — смерть. Мы — на фронте. Не выдержим эти годы, провалимся — значит, надо будет или в состав какого-то государства идти, или о нас будут просто вытирать ноги».
Эта оговорка может смело рассчитывать на вхождение в пантеон оговорок наряду с такими шедеврами, как: «Я свое государство за цивилизованным миром не поведу» (БТ, 15 августа1996 г.) и «Немецкий порядок формировался веками, при Гитлере это формирование достигло высшей точки. Это то, что соответствует нашему пониманию президентской республики и роли в ней президента…» (из интервью немецкой газете «Handelsblatt» 23 ноября 1996 г.).
Мы, белорусы, — мирные люди, мы — толерантные, гостеприимные, готовые первому встречному прийти на помощь. И мы — на фронте?! Такой вот парадокс. Чтобы в нем разобраться, необходимо приглядеться к местоимению множественного числа первого лица «мы». Не исключено, что его монолитность выглядит таковой лишь из окон Дворца Независимости.
К счастью, это не единственные окна, из которых смотрят на мир те, кому официально поручено оценивать и формировать общественное мнение в стране. На проспекте Победителей в старой советской высотке расположен Информационно-аналитический центр при Администрации президента РБ. Раз в год социологи центра публикуют результаты своих исследований в сборнике «Республика Беларусь в зеркале социологии».
Оперативность не является сильной стороной государственных социологов, поэтому самые свежие данные датированы четвертым кварталом 2016 г. Это вам не российский Фонд общественного мнения, выдающий электоральный рейтинг Путина в еженедельном режиме. В Беларуси на публикацию электорального рейтинга и рейтинга доверия Лукашенко наложено табу, но не рейтингом единым жива социология. Согласно результатам опросов, в конце 2016 г. доля уверенных в завтрашнем дне белорусов составляла 52,5%, не уверенных — 45%, т.е. почти fifty-fifty, если держать в уме статистическую погрешность измерений.
Вот такой биполярный взгляд белорусов на свое ближайшее будущее зафиксировали государственные социологи. Но, как сытый голодному не товарищ, так и оптимист не в состоянии найти точки соприкосновения с пессимистом. Что у них может быть общего, разве что Родина, которая одинаково щедро способна накормить как первого, так и второго… березовым соком.
Человеку свойственно свои проблемы объяснять внешними факторами, поэтому нет ничего удивительного в том, что свою неуверенность в завтрашнем дне многие связывают с государством и его несменяемым лидером (в четвертом квартале 2016 г. доверяли правительству 54%, не доверяли 37%). Вот такой монолит. Расколотый монолит. Не замечать раскол дорогого стоит, причем, в прямом смысле, если учесть, сколько денег налогоплательщиков государство тратит на идеологическую обработку… налогоплательщиков.
Однако имеется внешний фактор, объединяющий белорусов вне зависимости от уровня оптимизма по поводу ближайшего будущего и актуализирующий два первых слова национального гимна. Это рост цен. Из перечня проблем, вызывающих наибольшее беспокойство, его отметило 72% респондентов. В тройку призеров также вошло снижение реальных доходов (42,5%) и безработица (38%).
А где же угрозы, реализация которых грозит нам смертью и порождает чувство, знакомое лишь фронтовикам? Составляя перечень из 28 проблем, вызывающих наибольшее беспокойство, авторы анкеты соответствующих вариантов не предусмотрели. Они исходили из реальности, из того, что на самом деле волновало белорусов в 2016 г.
С оговорками к смертельным угрозам можно отнести разве что угрозу террористической деятельности (15—18-е место, 8%). Но не о терроризме шла речь в цитате Лукашенко. Он же выступал перед руководителями, отвечающими за состояние сельского хозяйства в Шкловском районе.
Ларчик открывается просто. Обращение главы государства было адресовано не к белорусам. Если бы речь действительно шла о смертельной угрозе, нависшей над нацией, то начинать ее следовало со слов «Братья и сестры…». Благо исторический прецедент имеется.
Для понимания ситуации нам потребуется теория «стационарного бандита» американского экономиста Мансура Олсона. Государство в данной теории отождествляется с бандитом, который принимает решение закрепиться на определенной территории, единолично контролировать ее и получать доход от населения в долгосрочной перспективе.
«Стационарный бандит» в отличие от «бандита-гастролера» устанавливает такое налогообложение, при котором у населения остается часть ресурсов для накопления и инвестирования, т.к. «стационарный бандит» заинтересован в экономическом развитии территории.
Но за все в этой жизни приходится платить. За модель государства, описанную Олсоном, контролерам и сборщикам налогов (дани) приходится рассчитываться страхом, ощущением, что они находятся на фронте, где за каждым кустом их поджидает смерть.
Читайте также:
Какое нам дело до южнокорейских роботов?
Что блокирует национальный диалог?
В поисках белорусского гемоглобина