Баллада о рыбе и удочке
Беларусь — транзитная страна, но зарабатывать на хлеб с маслом с транзита в наше время еще никому не удавалось.
Куда пойти, куда податься?
Данный вопрос, впрочем, как и его продолжение, актуален для белорусов не только на бытовом, но и на геополитическом уровне. Последний опрос НИСЭПИ (июнь 2016 г.) зафиксировал следующее распределение при ответе на вопрос «Если бы пришлось выбирать между объединением с Россией и вступлением в Европейский союз, что бы Вы выбрали?»: объединение с Россией — 42%, вступление в Европейский союз — 34% и затруднился с ответом — 24%.
Долю затруднившихся с ответом, а это почти каждый четвертый, следует признать аномально высокой. С чем это связано? Полагаю, в первую очередь, с отсутствием темы геополитического выбора в государственных СМИ. Отсутствуют однозначные подсказки и со стороны главного ньюсмейкера страны. Вот как, например, он закончил свое выступление на торжественном собрании, посвященном Дню Независимости 2 июля 2018 г.: «Наша страна не будет выбирать между Западом и Востоком. Наш народ выбирает независимость, мир и партнерство. Мы выбираем Беларусь!»
От страны, уютно разместившейся между Западом и Востоком, логично перейти к популярному образу моста, а от него — к экономическим выгодам, которые в современном глобализированном мире сам Бог велел извлекать транзитным государствам.
Надежды по поводу извлечения доходов из географического положения в Беларуси питали всегда. Транзитные доходы сродни природной ренте. Эффективно собирать ее умели еще средневековые феодалы. Поэтому нет ничего удивительного в том, что инициатива председателя КНР Си Цзиньпина «Один пояс — один путь» была воспринята в Минске в качестве исторического шанса, которым было бы грех не воспользоваться.
Но на сколько надежда на транзитную панацею оправдана? Примерно так же, как и на любую другую.
Обратимся к цифрам. По Транссибу в 2018 г. планируется перевезти 75 млн тонн грузов, тогда как через Панамский канал в 2013 г. прошло 321 млн тонн, а через Суэц — 913 млн тонн. Железнодорожный транспорт не способен сегодня конкурировать с морскими и автомобильными перевозками, поэтому в США, Канаде и Индии железные дороги уже более 70 лет разбираются на металлолом.
Лукашенко любит рассуждать о приоритете экономики над политикой. Ему, как говорится, виднее. Поэтому цитата, позаимствованная у российского экономиста Владислава Иноземцова, будет тут уместна: «Евразийская идея порочна прежде всего потому, что создает иллюзию полезности контроля над большими сухопутными территориями. В русле этих представлений ее сторонники внушают российской политической элите мысль о том, что, доминируя в континентальной Евразии, Россия может извлечь существенные преимущества из своего транзитного положения. Это опасное заблуждение. Сейчас в среднем транспортные расходы не превышают 5% розничной цены товара, даже если он доставляется потребителю с другого конца Земли. Самый прибыльный сегодня транзитный коридор — Суэцкий канал — приносит Египту около 5 млрд долларов, обслуживая более 2/3 грузопотока между Европой и Азией».
Беларусь — самое большое по площади в Европе государство, не имеющее выхода к морю. И это не ее достоинство. Это ее беда. Об этом необходимо помнить отечественным мостостроителям.
Отдача от масштаба
Глава белорусского государства — далеко не единственный любитель порассуждать о приоритете экономики над политикой. В России у него масса последователей и единомышленников. После официального признания в том, что в случае неуспеха Беларуси придется войти в состав другого государства, многие из них бросились разъяснять неразумным тутэйшим выгоды белорусско-российского объединения.
Аргументы российских коллег убедительно доказывают, что потеря государственной независимости буквально обрекает республику-партизанку на экономическое процветание. У нее просто не останется иного выбора (не в смысле присоединения, а в смысле процветания). «Будучи частью огромной экономической системы, — декларирует нараспев публицист Егор Холмогоров, — Белоруссия в ее рамках будет процветать, наслаждаясь отдачей от масштаба. Россия — богатая страна и в годину экономического бума, и даже в эпоху кризиса. Она осуществляет такие проекты и может производить такие инвестиции, которые маленькая Беларусь просто не могла себе позволить».
Вот такой современный пересказ в прозе лермонтовского четверостишия из «Мцыри»:
«И божья благодать сошла
На Грузию! Она цвела
С тех пор в тени своих садов,
Не опасаяся врагов,
За гранью дружеских штыков».
С возможностью России осуществлять «такие проекты» и «такие инвестиции» не поспоришь. Например, зимние Олимпийские игры в Монреале обошлись ее организаторам в 6 млрд долларов. Олимпиада в Сочи стоила почти на порядок (!) больше.
Россия, если кто запамятовал, — федеративное государство. Но в 2017-м почти половину собираемых налогов обеспечили всего 3 его субъекта: Ханты-Мансийский автономный округ, Москва и Ямало-Ненецкий автономный округ. Количество же дотационных регионов достигло 72.
Свою порцию дотационного пирога уже более четверти века получает и Беларусь. Без нее дворы белорусских городов не заполнились бы таким количеством легковых автомобилей. С этим не поспоришь. Но ни одного современного предприятия с российским участием при этом не возникло, количество же почивших в бозе или влачащих жалкое существование зашкаливает.
История белорусско-российских экономических отношений — это прямой аналог анекдота про рыбу и удочку. Халявная «рыба» на протяжении многих лет поступала в Беларусь беспошлинно и в больших количествах, и только в последнее время с ее отгрузкой возникли перебои. Что касается «удочек», то нельзя поставлять то, чего не существует в природе. Конкурентоспособных «удочек» российская культура никогда не производила. Но в советский и досоветский периоды их внутреннее производство от внешних конкурентов было надежно защищено административными барьерами.
Последствия снятия барьеров для российской экономики оказались столь же разрушительными, сколь и для белорусского «сборочного цеха». Поэтому в тройке бюджетных доноров в России оказались два нефтедобывающих региона и Москва как главный финансовый оператор зеленых купюр, пропитанных запахом нефти.
Халява в виде прямых и косвенных дотаций еще никогда и нигде не способствовала экономическому развитию. Росту — да. Развитию — нет. Развитию не способствует даже импорт оборудования и технологий. Импортировать следует культуру, благодаря которой ушедшими в отрыв народами создаются современное оборудование и современные технологии.
Читайте также:
Какое нам дело до южнокорейских роботов?
Что блокирует национальный диалог?
В поисках белорусского гемоглобина