О фантомной природе национальных идеологий
Однажды возникнув, государственные границы «стремятся» к самосохранению, и чем дольше им удается продержаться, тем больше требуется крови для их изменения.
Ранее в статье «Отдача от масштаба» я уже попытался показать, почему с экономической точки зрения выбор российского направления при ответе на вопрос «Куда пойти, куда податься?» не будет способствовать развитию «белорусской модели». Но экономическая точка зрения при всей ее важности не является единственной. С этим согласен и мой оппонент по предыдущей статье публицист Егор Холмогоров.
Вновь предоставляю ему слово: «В обостряющемся внешнеполитическом положении лучше быть «чьими-то», чем «ничьими». И это все не говоря о главном: белорусы и великорусы — один народ, одна цивилизация, одна вера. Наше разделение абсолютно искусственно. Сепаратность Беларуси ведет к выдумыванию фантомных идеологий типа «литвинизма», форменной исторической глупости. Напротив, появление Беларуси в одном государстве с Россией резко усилит славянское начало, от чего будет выгода для всех частей русского народа. Воссоединение с Беларусью сможет помочь сделать саму Россию более славянским, более социальным, более в хорошем смысле слова европейским государством».
С двумя первыми предложениями я полностью согласен. «Ничьи» в цивилизационном смысле страны можно пересчитать по пальцам одной руки, и все они находятся в третьей сотне по уровню экономического развития. Классик цивилизационного анализа Самюэль Хантингтон называл их «странами-одиночками». На примере Гаити он убедительно разобрал печальные последствия цивилизационного одиночества.
Но можно ли считать белорусов и великорусов единым народом? В цивилизационном смысле я бы положительно ответил на этот вопрос. Но точно так же единым народом можно считать поляков и новозеландцев. Для новозеландцев поляки — это «наши поляки», не в пример аборигенов Австралии, проживающих по соседству. Последние «нашими» считаться никак не могут.
Для дальнейшего продвижения нам потребуется внести ясность в терминологию. Вновь прибегну к помощи Хантингтона: «Цивилизация — это самое большое «мы», внутри которого каждый чувствует себя в культурном плане как дома и отличает себя от всех остальных «них».
Согласно многолетним исследованиям НИСЭПИ, при ответе на вопрос «Белорусы, русские и украинцы — это разные народы или три ветви одного народа?» около 70% взрослых жителей Беларуси стабильно выбирали второй вариант.
Такова реальность. Две трети белорусов чувствуют себя в культурном пространстве России «как дома». Но две трети не равны целому. Есть еще одна треть, которая подобных чувств может и не испытывать. И нет ничего удивительного в том, что многие представители белорусского «меньшинства» болели против сборной России на ЧМ-2018.
Так где же истинное место белорусов на цивилизационной карте? Оно в зоне лимитрофа (от лат. limitrophus — «пограничный»), т.е. между западнохристианской (Евро-Атлантической) и российской цивилизациями. Раскол белорусского общества, который не желает замечать государственная пропаганда, — прямое следствие лимитрофного положения страны.
Как любит повторять Лукашенко: «Соседей не выбирают — соседи от Бога». От того же первоисточника и место Беларуси на цивилизационной карте. Место, прямо скажем, не совсем благоприятное для развития. Его главный недостаток — отсутствие выхода к морю. Именно благодаря контактам по «большой воде» западная ветвь христианства победила в конкурентной борьбе свою восточную родственницу на территории современных прибалтийских стран.
Для понимания влияния географии на историю предлагаю читателям ответить на вопрос: в каком направлении выходит из Москвы Варшавское шоссе? Естественно было бы предположить, что на запад, но это ошибочное предположение. Варшавское шоссе ведет на юг. Почему? Потому что гладко было на бумаге, да забыли про овраги, точнее про болота, которые в средние века при движении из Москвы в Варшаву было проще обогнуть с юга. Не отсюда ли родилась массовая уверенность в том, что нормальные герои всегда идут в обход?
Является ли «наше разделение» абсолютно искусственным? Возможно, но не более любого разделения внутри любой цивилизации. Согласно концепции воображаемых сообществ британского социолога Бенедикта Андерсона, нации сконструированы людьми. Следовательно, любые государственные границы есть во многом продукт случайных исторических обстоятельств. Но однажды возникнув, они «стремятся» к самосохранению, и чем дольше им удается продержаться, тем больше требуется крови для их изменения.
Поэтому трижды прав Холмогоров, приписывая сепаратизму способность формировать фантомные идеологии типа «литвинизма», но она не более фантомна, чем идеология «русского мира», формируемая на наших глазах.
Подобная теоретическая конструкция легко подтверждается социологической практикой. Если в декабре 2002 г. идею создания объединенного государства Беларуси и России «с единым президентом, правительством, армией, флагом, валютой и т.п.» поддерживал 21% белорусов, то в июне 2014 г., т.е. на пике эйфории от «Крымнаша», — только 10% (НИСЭПИ).
Что касается резкого усиления «славянского начала» в случае присоединения Беларуси к России шестью областями, то с такой же вероятностью его можно усилить путем вступления Беларуси в Евросоюз. К западу от Буга поляки — далеко не единственный славянский народ, так почему бы не усилить славянское начало западных славян. Тем более, что ему начинают угрожать иммигранты из африканских стран.
Вера в сплошные плюсы от потери Беларусью государственной независимости достаточно широко распространена среди российских аналитиков. В частности, вот какую теоретическую базу подводит под нее политолог Павел Святенков: «Беларусь — результат советского национального конструирования, и, если она не воссоединится с Россией, ее может попытаться поставить в зависимость от себя Польша, поскольку и Украина, и Беларусь — это кресы, восточные окраины средневековой польской империи. Но вряд ли белорусы желают для себя такого будущего».
Такого — это какого, общеевропейского? С точки зрения возможности потреблять, его желают практически все жители республики-партизанки, независимо от геополитической ориентации. Но и особого скопления противников жить при коммунизме, т.е. на всем готовом, в годы моей молодости я не замечал.
(Продолжение следует.)
Читайте также:
Гражданское общество служивых людей
Какое нам дело до южнокорейских роботов?