Беларусь минус экспорт нефти и нефтепродуктов
Первый месяц последнего года пятилетки, как и ожидалось, начался с падения ВВП. Планировали прирасти на 2,8%, а по факту получилось 1,9%. Понятно, что на желании главного архитектора белорусской модели баллотироваться на шестой срок это никак не отразилось.
После референдума 1996 года присущая всем цивилизованным народам связь между эффективностью власти и уровнем поддержки власти в Беларуси прервалась.
Как в известной присказке, мухи у нас отдельно, котлеты отдельно. Но что в данном случае считать мухами, а что котлетами вправе каждый решать сам. Ни закон, ни правоприменительная практика этому не препятствуют. Выбирай — не хочу. Вот и доверяй после этого доброхотам, утверждающим, что выборы в республике-партизанке отсутствуют.
Причина январского «минуса» ни для кого не является тайной. Союзники в очередной раз не смогли договориться по поводу «справедливых» условий поставки российской нефти на белорусские НПЗ.
Нет нефти, нет и нефтепродуктов, этого главного экспортного товара бывшего сборочного цеха СССР. А ничего иного, что было бы востребовано рынком, в массовом количестве собирать мы не умеем. Положа руку на сердце, мы и раньше не умели, но раньше доступ конкурентам на внутренний рынок был закрыт, поэтому телевизоры «Горизонт» и часы «Луч» шли нарасхват.
Деньги не пахнут
Большое видится на расстоянии. С классиком не поспоришь, но не приходится сомневаться в том, что белорусская модель вступает в новый этап своего развития (или деградации, как кому будет угодно). Предлагаю назвать этот этап «Беларусь минус экспорт нефти и нефтепродуктов».
За январь—ноябрь 2019 года было экспортировано 1,5 млн тонн нефти и 9,6 млн тонн нефтепродуктов на сумму в $5,5 млрд (-$1,3 млрд по сравнению с январем—ноябрем 2018 года), что составило 14,4% от всего белорусского экспорта. Данные по экспорту за январь 2020 года поступят только в марте, но не исключено, что впервые за годы существования Республики Беларусь графы «нефтепродукты» мы не обнаружим.
«Привычка к нефтяным деньгам, — поясняет российский философ Александр Рубцов, — чревата срывами в политическую дикость (чтобы не называть некоторые реалии нашей политики благородным словом «варварство»). Уже сейчас слишком хорошо видно, как ручное перераспределение ренты воспроизводит архаику и инфантилизм, патерналистские ожидания одних и политическое высокомерие других, вытеснение эквивалентного обмена символическим, сплочение группировок и атомизацию массы».
Весьма вероятный коллапс сырьевой составляющей белорусской модели не следует рассматривать в качестве локальной проблемы нефтеперерабатывающей отрасли. Деньги не пахнут. Эта истина была известна еще римскому императору Веспасиану (I век), обложившему налогом общественные уборные. Роль таких уборных в наши дни и выполняют белорусские НПЗ, так как на валютные доходы, полученные от экспорта нефтепродуктов, и поддерживаются на плаву убыточные сборочные производства.
В романе Ильи Ильфа и Евгения Петрова «Золотой теленок» имеется глава «Конец «Вороньей слободки». Причиной пожара в коммунальной квартире, если кто запамятовал, стала ничья бабушка. «Она жгла на своей антресоли керосин, так как не доверяла электричеству». Керосин — один из видов нефтепродуктов. Намек, надеюсь, понятен.
Двадцать лет главный архитектор белорусской модели пытался с помощью российской природной ренты прорваться в современность, но несмотря на добрую сотню миллиардов прямых и косвенных дотаций его детище с каждым годом все решительнее сползало в архаику.
«Воронья слободка» сгорела, подожженная жильцами с шести сторон. Белорусская модель пока еще держится. С какого конца она начнет гореть? Преобладает мнение, что с восточного (со стороны России). Однако самоочевидное не всегда оказывается верным. Архаика сегодня способна полыхнуть и без помощи извне, как полыхнул когда-то Советский Союз.
Закат углеродной эпохи
Примеров экономических моделей, живущих с природной ренты, в мире хватает. Белорусская модель в этом смысле не уникальна. Однако в нашем случае имеется важный нюанс: в отличие от большинства стран, импортирующих сырье, мы вместе с сырьем импортируем и природную ренту.
Своей внешней европейскости (интернет, мобильные телефоны, женские прокладки и т.п.) мы не в последнюю очередь обязаны… России. Без ее дотаций весь этот ширпотребовский импорт, а вместе с ним и культура модерна были бы большинству белорусов недоступны.
В наше время победа экономического базиса над политической надстройкой уже не выглядит столь убедительной, как это было во времена Маркса, тем не менее не следует забывать о странах Азии, обязанных своим успехом рису. Рис — это основа не только питания, но и характера. Возделывание этой культуры, как справедливо заметил уже цитированный выше философ, возделывает и саму культуру сплоченности, взаимопомощи и трудолюбия.
Полагаю, читателям будет интересно ознакомиться с мнением философа по поводу главной особенности российской цивилизации и ее исторической перспективой: «Русские нефть не едят, однако на политическую, идеологическую и социальную культуру современной России огромное, если не решающее, влияние оказывает культура возделывания и потребления сырьевой ренты. И именно с «высыханием» этого источника историки конца XXI столетия свяжут исчезновение российской цивилизации как несостоявшегося Третьего Рима постуглеводородной эпохи».
Но если постуглеводородная эпоха для России еще впереди, и с ее особенностями будут разбираться внуки и правнуки современных россиян, то в белорусские двери постуглеводородная эпоха уже во всю барабанит.
Чем ей может ответить родная до боли политическая элита страны? В первую очередь, апелляцией к духовности и традиционным ценностям, что на практике и наблюдается. Надо же чем-то компенсировать свою неспособность занять достойное место в мейнстриме. Этой же причиной не в последнюю очередь объясняется культ Победы, очередной юбилей которой нам всем предстоит отметить.
Читайте также:
Государственное телевидение в роли информационной cенокосилки
Сладкая жизнь, или История обычной прокладки
Кроме мордобития — никаких чудес
Школьный учитель как фактор стабильности белорусской модели