Если Беларусь не поменяет свою модель, кредитов от МВФ не получит
Политолог Аркадий Мошес, директор исследовательских программ Восточного соседства Евросоюза и России в Финском институте международных отношений, рассказал, почему Александр Лукашенко относится к пандемии так, как относится, и заявляет, что Запад не даст Беларуси денег без реформ.
— Последние два месяца политологи и комментаторы задаются вопросом, почему Александр Лукашенко выбрал именно такое, отличное от других стран, отношение к коронавирусу. Каков ваш ответ на этот вопрос?
— Из Финляндии белорусский опыт видится в совокупности со шведским. Здесь люди полушутя иногда говорят о «шведско-лукашенковской коалиции». Можно иронизировать, но иногда это выглядит довольно серьезно, так как в Скандинавии очень пристально следят за шведским вариантом, да и в самой Финляндии сильного карантина, по большому счету, не было.
Что касается поведения Лукашенко, то, я думаю, здесь три причины. Первая — экономическая. С точки зрения официального Минска, Беларусь не может себе позволить останавливать экономику, так как нет ресурсов и средств. Напечатать деньги нельзя, особенно в избирательный год, ведь это ударит прежде всего по наименее обеспеченным.
Вторая причина: очевидно, Лукашенко переоценивал возможности белорусской системы здравоохранения. Если в стране не было тех сокращений, тех реформ или «псевдореформ», которые были в соседних и других европейских странах, это не значит, что система была готова бороться с новым вирусом. Люди, привыкшие жить в своем мире команд и наставлений, думали, что можно продолжать командовать, и все будет прекрасно работать.
Третье, на что уже обратили внимание и другие обозреватели, это, конечно, личные качества белорусского правителя. Ему очень трудно признавать, что он в принципе может быть не прав. Публично в этом признаться он не может, он должен придерживаться той точки зрения, которую однажды высказал. Мы видим, что даже по сравнению с Украиной цифры в Беларуси пугают, распространение эпидемии идет быстрее, общие цифры почти одинаковы — при том, что населения в Украине в 4 раза больше. Тем не менее, я не думаю, что белорусское руководство готово пересмотреть свои подходы.
— Такое отношение белорусского руководства к проблеме коронавируса уже получило довольно негативную международную оценку. Считаете ли вы, что вся эта история с пандемией ухудшит международный имидж Беларуси?
— Александр Лукашенко оказался довольно предсказуем: один раз сказал, что будет делать — так и делает. Мир может лететь в тартарары, но он продолжает делать то, что обещал. Он не хочет, не умеет, да и не видит смысла что-то менять в той системе, которая, по его мнению, хорошо работает все эти годы.
Я не думаю, что отношение Лукашенко к пандемии негативно скажется на имидже режима. Наоборот, в сегодняшнем контексте какие-то решения о выдаче кредитов Минску могут рассматриваться легче, чем до сих пор.
— Для Лукашенко довольно привычно идти не в ногу с западными странами, однако не часто так получается, что Минск одновременно идет не в ногу и со своим стратегическим партнером — Москвой. Как коронавирус повлияет на отношения Минска и Москвы?
— Я думаю, он только усиливает прежние тенденции. Принципиальная неспособность договориться наметилась и раньше. Вот сейчас вылезли наружу вещи вроде газа для Беларуси по 127 долларов, что с учетом нынешних цен в мире выглядит неадекватно реальности.
Мы видим, что продолжается жесткая риторика Минска. В этом смысле заметно прозвучало интервью министра иностранных дел Макея. Нужно будет наблюдать за тем, что произойдет с белорусско-российской границей, что произойдет с торговыми потоками.
— Падение цены на газ, которое вы вспомнили, произошло вместе с падением цен на нефть. Это поднимает вопрос, так ли нужны Беларуси именно российские энергоресурсы, так как нефти и газа на рынке сейчас достаточно, а российская интеграционная скидка уже фактически не существует.
— Эффект будет разносторонний, противоположный. С одной стороны, нефти хоть залейся и можно взять ее где угодно. С другой стороны, смысл особых энергетических отношений был в том, что Беларусь могла получить прибыль на переработке нефти. И сегодня, когда цены на сырую нефть упали, упали и цены на бензин, так что и маржа от переработки стала меньше. Возникает дыра в белорусском бюджете, которую нужно чем-то заполнять.
А заполнять ее можно преимущественно за счет тех ресурсов, которые может предоставить Россия. Запад даст деньги на борьбу с пандемией, но это не долгосрочные решения. Больших денег, если не будет существенных реформ, Запад не даст. Поэтому не исключено, что Беларуси было бы выгодно, чтобы сохранилась старая модель. Но она не сохранится.
—Беларусь активно просит деньги у многих международных финансовых структур. Просит у всех, но не у России. Но Беларусь не собирается кардинально менять свою социальную модель и экономическую систему…
— Если она не поменяет свою модель, кредитов от МВФ не получит. Мы видим на опыте Украины последних 3—4 лет, как неохотно и на каких жестких условиях МВФ выдает деньги.
Простых и дешевых денег в мире не будет, они будут даваться только под реформы.
Виталий Цыганков, Радио Свобода