Лебедько: Конституционная реформа — это проект для консервации Лукашенко
Оппозиционный политик Анатолий Лебедько рассказал, почему не претендует сейчас на роль лидера, и сделал прогноз на будущее.
— Каким вы видите развитие ситуации в Беларуси?
— Я оптимист по жизни, поэтому и мои прогнозы основываются на этом. Понятно, что ситуация не разрешится быстро. Да, у нас была мечта, что если выйдет на улицу 100 или 200 тысяч человек, то режим падет. Этого не произошло. Режим держится сильно, и в его основе сегодня два столба — это силовики и Путин. Вот на этих столбах пока повисает и бывший президент Беларуси.
Сколько это продлится, сказать сложно. Но это не день и не два. И нам надо иметь терпение, иметь волю и не выходить за рамки той политической повестки, которая очерчена: освобождение всех задержанных, остановка репрессий и наказание преступников, уход Лукашенко вместе с назначенными депутатами и честные свободные выборы.
— Но насколько хватит этого терпения у белорусов?
— Другой альтернативы у нас нет. Сколько понадобится — месяц, два, полгода, год — мы будем выходить на мирные протесты и добиваться, чтобы эта повестка была реализована.
Вторая альтернатива — это вернуться обратно в эту казарму, в этот узкий коридор между стенами, который выстраивает Лукашенко и его семья. Я не думаю, что это может быть альтернативой для сотен тысяч людей, которые выходят на протест.
— Есть какие-то события, которые могут заставить сбить эту волну?
— Белорусы пока удивляют. И нас самих, и международное сообщество. Я бы сказал, что человек года-2020 — это народ Беларуси, а Беларусь — страна года.
Мы действительно сделали то, что никто не ожидал. Да и мы сами не ожидали.
Удивляют очень многие. Удивляют женщины, заставляют восторгаться айтишники, есть основание сказать многим рабочим «молодцы!» Так что пока нет оснований говорить, что есть упадок сил.
Да, всем немножко страшно — кому-то больше, кому-то меньше, но, как мне кажется, мы начинаем понемногу расширять пространство, разжиживать этот страх.
Если бы было по-другому, то, например, в воскресенья не шло бы такое количество людей. Мне кажется, пока эта тактика, когда по будням креативно, по выходным массово и готовность 24 часа в сутки к каким-то действиям, приносит результат.
А эти воскресные марши выполняют функцию такой подзарядки, такой батарейки, которая и дает людям энергию, веру на 6—7 последующих дней.
— Но и власти не спят.
— Та тактика, которую избрала власть, тоже мотивирует. Потому что вот такие брутальные репрессии, несправедливость, нечестность коснулась огромного количества людей, и трудно сегодня найти семью, которая бы не слышала о зверствах, о преступлениях белорусской власти и силовиков.
Поэтому люди готовы стоять до конца. То есть мотивируем мы сами себя и мотивирует своими действиями власть. Помогает, конечно, и международная солидарность.
— Нет ощущения, что в какой-то момент белорусы захотят более радикальных действий, чем прогулки по воскресеньям?
— Да, можно ожидать радикализации части тех, кто выходит на улицу. И очень много мы слышим подобных советов извне. Но то, что происходит сегодня в Беларуси, не есть лекала каких-то событий на постсоветском пространстве. У нас все не так, как было в Грузии, Украине и даже Армении. У нас свой сценарий.
У нас нет одного ярко выраженного лидера, за которым бы шла толпа и все ждали бы от него, как от Деда Мороза, каких-либо подарков. У нас кампания фактически с огромным количеством лидеров, и это преимущество.
Наша сила — в децентрализации. И никто от власти не понимает, от кого им ждать неприятностей.
А самоорганизация на уровне дом, двор? Вот это очень перспективно. Это создает очаги сопротивления на длительный период. И власти не хватит ресурсов и сил, чтобы дойти в каждый дом, каждый двор.
А самоорганизация может идти достаточно длительное время и будет аккумулировать какой-то позитивный опыт. И это позволит пока избегать радикальных действий, хотя власти, конечно же, очень сильно стимулирует, чтобы люди не подставляли второй или десятый раз щеку.
Власти уже вышли за правовые рамки не только Конституции, но и законов, которые создавались для Лукашенко и под Лукашенко. Поэтому, думаю, что радикальные действия, возможно, станут в повестку дня, но, наверное, не в следующие выходные.
— Как по-вашему общество отреагирует на телодвижения властей вокруг конституционной реформы?
— Цель Лукашенко одна — сохранить контроль над ситуацией на ближайшие пять лет. Здесь у него возможен даже конфликт с Путиным, который хотел бы, чтобы Лукашенко ушел через конституционную реформу, но не через 5 лет, а как можно быстрее.
Рассматривают ли белорусы конституционную реформу, как некий компромисс власти? Думаю, нет. Сегодня, по крайней мере, точно.
Хотя мой прогноз, что через какое-то время Лукашенко призовет кого-то из людей, которые ассоциируются с оппозицией, к примеру, Канопацкую, Череченя, Дмитриева как участников президентской кампании, добавят к ним от трудовых коллективов, каких-то правильных студентов и будут имитировать процесс диалога.
Но столько было вранья за 26 лет… И веры, и доверия не будет у людей к тому, что предлагает Лукашенко. Это проект не для перемен, а для консервации Лукашенко, чтобы он еще пять лет прибывал у власти, поэтому вряд ли он сработает в ближайшее время.
Ну а международное сообщество будет реагировать в зависимости от того, насколько хватит воли, настойчивости и терпения у самих белорусов. И если это будут такие же акции в сотни тысяч людей, то международное сообщество будет на стороне народа.
Если же это все пойдет на спад, то тогда Россия, а возможно, и некоторые страны ЕС, очень активно будут подталкивать всех к формату конституционной реформы.
— Вы привыкли всегда выступать в роли лидера. А сейчас просто ходите на марши как рядовой участник. Каково вам в этой роли?
— Очень комфортно. Еще весной писал о том, что наша сила не в том, чтобы иметь одного лидера или несколько, а воспитывать людей, готовых в любой ситуации стать этим лидером. И это была правильная стратегия. Ибо власть научилась работать с фиксированным количеством своих оппонентов. К ним всегда можно приставить с десяток представителей силовых структур и нейтрализовать.
А вот когда лидером может быть любой человек, из любого региона и социальной среды — вот тогда в этом как раз и есть сила протестного движения в Беларуси.
Поэтому мне комфортно в этой ситуации, и самое главное, что у нас есть результат, а не просто желание пощекотать свои личные амбиции. Мы уже нащекотались за это время.
— То, что мы наблюдаем сегодня, это какая-то уникальная ситуация?
— Есть много того, что вызывает удивление, но в целом, конечно, мы наблюдаем ситуацию, когда в какой-то момент в одном месте сходится очень много факторов. Так было, кстати, в 1994 году, когда Лукашенко выиграл президентские выборы, причем выиграл честно.
Тогда тоже были протестные настроения в отношении старой партийной номенклатуры, как сейчас против Лукашенко и его семьи. Семьи в широком понимании. Я имею в виду кланов, которые приватизировали, если не страну, не граждан, то все институты и ветви власти, все финансовые потоки, бюджет, право говорить от 9,5 млн людей.
Нынешний протест — это протест не за Бабарико, Тихановскую, Цепкало или кого-то еще. Он за то, чтобы просто быть человеком, за уважение к себе, к своей стране.
У людей уже есть представление, какой может быть Беларусь, и они за это выходят на улицу.
Фото: TUT.BY