Взялся за грудь — говори что-нибудь, или Куда ведет колея виртуальной мобилизации

Крах СССР распахнул настежь окно возможностей перед советскими республиками. Выбирай не хочу. Однако, как показали последующие события, реальных опций оказалось всего две: демократическая и неототалитарная.

Первой сумели воспользоваться лишь три прибалтийские республики. Решительность своего выбора они подтвердили вступлением в Евросоюз и НАТО. Их соседка Беларусь совместно со среднеазиатскими коллегами двинулась по второму пути.

Не обошлось и без любителей рыбку съесть и ноги не замочить. Но третьего пути, как было отмечено выше, природой не предусмотрено, пример тому — Россия и Украина.

Сколь ни увиливай, но окончательного выбора не избежать. Другое дело, что дорога к неототалитаризму всегда короче дороги к демократии: стоит только убрать из конституции ограничение на количество сроков, а дальше все как-то само, само без видимых усилий.

Сказав А, приходится последовательно произносить все буквы алфавита. Почему так происходит, поясняет QWERTY-эффект, или эффект колеи.

Расклад клавиатуры первой массовой печатной машинки Ремингтон был разработан в 70-х годах XIX века. Он успешно дожил до наших дней, несмотря на многочисленные попытки внедрить более удобные для работы аналоги. Привычка — вторая натура. Посмотрите на первые пять букв верхнего ряда своего компьютера: они и сегодня составляют загадочное слово QWERTY.

QWERTY-эффект прекрасно передает четверостишие нашего соотечественника, поэта Николая Минского:

«Кто крест однажды хочет несть,

Тот распинаем будет вечно,

И если счастье в жертве есть,

Он будет счастлив бесконечно».

Свой крест беларусы несут с 1994 г. Сколько еще лет «русские со знаком качества» будут испытывать счастье от регулярных жертвоприношений — вопрос со звездочкой. Из проложенной за 27 лет колеи так просто не выбраться.

Виртуальная мобилизация зрителей

Уже на заре своего существования Беларусской модели был придан статус ПЕРЕХОДНОЙ. Вот только объяснением откуда и куда планировалось переходить отцы-основатели себя не утруждали. Тем не менее процесс пошел. Для произнесения первой буквы алфавита потребовалось организовать два конституционных референдума. Третий, несмотря на всю его важность, стал естественным результатом движения в уже сформировавшейся колее.

Эта колея не ведет нас прочь от европейской цивилизации, как было обещано («Свое общество за цивилизованным миром я не поведу»), но и перпендикулярным курсом мы не движемся. Мы движемся встречным курсом. Столкновение неизбежно. Его начальную фазу сегодня и наблюдаем.

Для понимания происходящего нам потребуется слово «мобилизация».

В условиях войн и кризисов мобилизационные процессы происходят и в демократических обществах. В мобилизационных же обществах они накатываются друг на друга подобно волнам во время шторма. Поэтому нет ничего удивительного в том, что история СССР не в последнюю очередь является историей мобилизационных кампаний (от Стаханова до БАМа).

Смерть коммунистической идеологии и невозможность найти ей замену в условиях постиндустриального общества не отменила попыток мобилизации масс со стороны государства. По крайней мере, на главном пропагандистском сайте страны публикаций на тему «мобилизации ресурсов и людских, и финансовых» за последние годы меньше не стало.

Но мобилизация мобилизации рознь. Российский социолог Элла Паниях поясняет:

«Сегодня возможна лишь виртуальная мобилизация зрителей, которые мысленно почти тотально готовы поддержать любимого вождя, но не сходя с дивана, например, в телефонном социологическом опросе. А вот уже для организации Антимайдана и для других массовых действий в поддержку властей приходится нанимать клакеров или сгонять безыдейных статистов с помощью административного ресурса».

Популярности прилагательного «виртуальный» способствует массовое приобщение беларусов к интернету. Однако и в застойные годы при дорогом Леониде Ильиче в условиях запрета на владение пишущими машинками отношения между государством и населением по существу были виртуальными:

«Они делают вид, что платят. Мы делаем вид, что работаем».

Если согласиться с пословицей, то следует признать, что архитекторы беларусского режима имитационной демократии возводили его не на песке. Им было на кого опереться. Тем не менее я не желал бы оказаться на их месте. Слово классику российской социологии Юрию Леваде:

«В нынешнем обществе не работают механизмы постоянной, хронической напряженности всего поля мобилизации общественного мнения вокруг единого политического центра, нет социальной атмосферы универсального, искусственно поддерживаемого единодушия «восторга и страха».

Ничто не происходит просто так

Невозможность хронической мобилизации не ставит крест на мобилизации частичной «вокруг отдельных ситуаций, событий, деятелей». Меньше всего в этом смысле шансов у экономической мобилизации. Мы по-прежнему живем в ритме пятилеток, но сегодня никому не приходит в голову выступить с инициативой «Пятилетку в четыре года».

Однако с патриотической мобилизации наскрести дивиденды еще удается. Вспомним 2014 г. с его «Крымнашем», когда в условиях снижения доходов населения в Беларуси выросло доверие ко всем государственным институтам. И не мудрено, если учесть, что до 65% соотечественников разделяли оценки событий, транслируемые российскими СМИ (до 90% в России).

В основе патриотической мобилизации лежит конфронтация с Западом. Россиянам она позволяет почувствовать свою значимость. В Беларуси рассчитывать на заметный успех не приходится, чем и объясняется потребность прибегать к совету лирического героя из песни Владимира Высоцкого «Про Джина»: «кроме мордобития — никаких чудес».

В колее конфронтации с Западом мы в настоящее время и движемся. Этому движению способствует склонность масс к конспирологии.

«Власть, — поясняет публицист Иван Давыдов, — навязывает населению картину мира, где ничто не происходит просто так: любая удача есть результат мудрых усилий руководства, любой прокол — следствие глобального заговора, в который вовлечены едва ли не все страны Земли, за исключением Китая и, может быть, Никарагуа, а также действий внутренних пособников внешнего врага».

Согласно опросу «Левада-центра», 61% граждан в России уверены, что коронавирус — это биологическое оружие. А каков процент беларусов согласен с россиянами? Подобной информацией я не обладаю. Но в условиях насаждаемой сверху идеологии осажденной крепости речь должна идти о десятках процентов.