Жертва остаточного принципа. Почему костел в Зембине стал чужим на празднике жизни

Ну а что с ней будет дальше, вполне можно предположить, если вспомнить цепочку предшествующих событий. Cюжет довольно показательный. Отличная иллюстрация отношения к «спадчыне».

Устойчивость для обломка эпохи

До недавнего времени костел (даже то, что от него осталось) действительно впечатлял.  Это был настоящий обломок своей эпохи – как в прямом, так и переносном смысле слова. Среди агрогламурного убожества Восточной Беларуси барочный фронтон с буслянкой и чудом уцелевшей скульптурой Божьей Матери выглядел как след иной цивилизации.

От сотен других руинированных объектов костел отличают пару нюансов. Во-первых, это самая старая постройка во всем немаленьком Борисовском районе -– и единственный памятник барокко в нем же. Что, в общем, уже неплохо – в 80% районов Восточной Беларуси и такого не сыщешь.

Ну да вряд ли у нас это кого-то волнует. По крайней мере, среди властей.

А во-вторых, костел находится не где-то в лесу, а посреди деревенской застройки, совсем рядом проходит трасса. Соответственно, просто забить на него болт, как это принято делать в таком случае, местные власти не могли. Вдруг памятник развалится неудачно, и кого-то заденет?

И вот, в 2011 году архитектурные службы Борисовского района наконец-то уделили объекту внимание. Его обследовали, признали состояние аварийным и рекомендовали обратиться в минкульт для исключения руины из Государственного списка наследия – разумеется, в целях ее сноса.

  Но вышла осечка. Кто-то слил этот документ в Общество охраны памятников, и его председатель Антон Астапович устроил хороший скандал. Да и министерство в лице тогдашнего начальника управления по охране наследия Игоря Чернявского отреагировало резко: дескать, если руководствоваться таким критерием, как техническое состояние, то и Парфенон можно снести, он тоже аварийный.

Ну да, по закону памятник нельзя снести только лишь потому, что он плохо выглядит, а денег на его реставрацию жалко. Тем более, сразу возникает вопрос: а почему он так выглядит? И выясняется, что костел благополучно разрушался с 1932 года – на глазах у многих поколений чиновников. Что было сделано для его сохранения – вопрос риторический.

 Местные власти испугались и бросились извиняться: что вы, какой снос, мы совсем не это имели ввиду… И вскоре государственные СМИ сообщили о планах консервации костела.

Надо отметить, замысел придать руинам устойчивость – сохранив их при этом в виде руин — был адекватным по всем параметрам. Во-первых, это совсем не так дорого, как полноценная реставрация. Во-вторых, возрождать храм попросту не для кого – католиков в Зембине совсем немного. И в-третьих… Не я один считаю, что руины могут выглядеть привлекательно.

В масштабе статистической погрешности

С тех пор уже много воды утекло по Березине. Много в тех местах проложено плитки, обустроено клумб, создано малых архитектурных форм. Появилась даже своя футбольная арена – с виду впечатляющая, но почти всегда пустующая. Прошли «Дажынкі” – как всегда, с размахом.  “Сегодня 150‑тысячный Борисов напоминает большую стройплощадку. За свою более чем девятисотлетнюю историю город не видел одновременно такого обилия строительной и дорожной техники» – рапортовала областная газета то ли по этому, то ли уже по какому-то другому поводу.

Но костел в Зембине, как и еще один небанальный архитектурный памятник – шуховская башня в самом Борисове – оказался чужим на этом празднике жизни. Денег на реставрационные работы за 11 лет так и не нашлось. Хотя, учитывая скромные размеры обоих объектов, суммы были явно не космическими. «Статистическая погрешность» в масштабе годового бюджета крупного промышленного района.

И вот, в апреле сего года случилось то, что и должно было случиться. Фрагмент боковой стены костела наконец обвалился. К счастью, никто не пострадал.  Фронтон, утративший одну из точек опоры, по логике должен был стать следующим…

В этой критической ситуации есть только два варианта действий: или засучив рукава броситься спасать свою реликвию, или своими же руками ее спляжить. Вряд ли этот выбор для местных чиновников был мучительным.

Естественный ход событий

Откуда-нибудь со стороны такой подход кажется как минимум странным. Ведь фасад костела в Зембине – это действительно визитка, одно из знаковых изображений, которые могли бы визуально характеризовать весь район на туристическом буклете. Идеальная картинка, чтобы присобачить к ней какой-нибудь лозунг к году исторической памяти.

К тому же, Зембин потенциально интересен для туристов – сам до эмиграции пару раз туда наведывался. Мало где еще найдется такой набор очень разномастных достопримечательностей, каждая из которых экзотична по-своему. Чтобы их увидеть, не жалко потратить час на дорогу из Минска – заехав по дороге еще и в Логойск.

 Помимо костела с буслянкой, это милый соцреализм Нади Леже в художественной галерее, церковь, пострадавшая ради важнейшего из искусств, и, наконец, чуть ли не единственная в Беларуси уцелевшая миква – здание для ритуального омовения иудеев.

Я даже помню те времена, когда у нее еще была крыша. Но время берет свое: теперь ее больше нет.  Поскольку миква находится на отшибе и никому не может навредить, ей предоставили разваливаться своим ходом.

* * *

Пример Борисова, увы, не уникален. Вот в Ошмянах, как злые языки говорят, власти тоже подумывают францисканский костел XVIII века «благоустроить». До сих пор в его сохранение не вложено ни копейки, но вот деньги на снос (а эта инженерная процедура, кстати, совсем не бесплатна) найдут непременно.

И тут в воздухе зависает вопрос: почему?

Я склонен сразу отмести злой умысел либо какие-то конспирологические теории (вроде спаконвечнай ненависти сялян к шляхецкой культуре). Не надо так далеко копать. Не тот случай.

Может, это инертность? Вот если бы сверху сказали восстановить кровь из носу, то необходимые пару сотен тысяч рублей в бюджете бы мигом нашлись. Но наверху коровники куда больше интересуют.

Может, обскурантизм? Человеку эпохи агрогламура сложно понять, что обшарпанные руины – это может быть очень красиво. Руины для него бесполезны – а потому лишены смысла.

Обе эти версии имеют место быть.  Но еще более логичной мне кажется версия остаточного принципа. Именно в соответствии с ним финансируется у нас культура. Она традиционно занимает последнее место в социальной сфере (которая и сама-то далеко не первое место занимает). А охрана наследия занимает последнее место в культуре.

 Ну а поскольку деньги, как и время, никогда не бывают лишними…  Вот и приходится «благоустраивать», чтобы кого кирпичом не пришибло.