Темная родословная солнца русской поэзии – «Начало автобиографии» Александра Пушкина
Пушкин действительно гениален во всем: от стихов, прозы, в попытке сбежать в историю от реальности и до его списков женщин. Но "Начало автобиографии" поэта - это откровение, на которое способен только большой ( не путать это понятие с должностями у корыта) человек.
Откровение, о котором старались не говорить. У великих же все должно быть достойно обывательским представлениям о величии.
Что там по линии отца?
«Прадед мой Александр Петрович (Пушкин) … умер очень молод и в заточении, в припадке ревности или сумасшествия зарезав свою жену, находившуюся в родах .
Дед мой (Пушкин) был человек пылкий и жестокий. Первая жена его, урожденная Воейкова, умерла на соломе, заключенная им в домашнюю тюрьму за мнимую или настоящую ее связь с французом, бывшим учителем его сыновей, которого он весьма феодально повесил на черном дворе.
Вторая жена его, урожденная Чичерина, довольно от него натерпелась».
А теперь по линии матери!
«В семейственной жизни прадед мой (Абрам) Ганнибал так же был несчастлив, как и прадед мой Пушкин. Первая жена его, красавица, родом гречанка, родила ему белую дочь.
Он с нею развелся и принудил ее постричься в Тихвинском монастыре, а дочь ее Поликсену оставил при себе, дал ей тщательное воспитание, богатое приданое, но никогда не пускал ее себе на глаза.
Абрам Ганнибал женился на дочери капитана галерного флота Андрея Диопера, гречанке Евдокии,против ее желания, сговорившись с ее отцом; она мужа не только не любила, но и питала к нему отвращение, «понеже арап, — говорила она, — и не нашей породы».
В преддверии ненавистной ей свадьбы Евдокия сошлась с любившим ее флотским поручиком Кайсаровым, которого и она любила, и за которого хотела выйти замуж. Рождение «белой дочери» произвело в обществе в Пярну, куда она с мужем переехала, настоящий шок.
Ганнибал запер жену в сарае, держал ее там впроголодь, а время от времени забирал ее в дом, где в одной из комнат устроил пыточную: ввернул в стену кольца, к которым привязывал жену в подвешенном состоянии, и избивал ее батогами, плетьми и розгами… Он бил и мучил несчастную смертельными побоями необычно“.
Она еще и голодала (осужденные питались тем, что им приносили родные, или милостыней, государственного финансирования на содержание таких «преступниц» не было). Желая продлить ее голодное существование, он затягивал решение суда, и только через пять лет, когда ему самому понадобилось оформить свои отношения со второй женой, добился быстрого решения дел.
Вторая жена его, Христина-Регина фон Шеберх, вышла за него в бытность его в Ревеле обер-комендантом и родила множество черных детей обоего пола.
— Шорн шорт, — говорила она, — делат мне шорни репят и дает им шертовск имя.
Христина родила ему восемь детей — четырех дочерей и четырех сыновей, одним из которых и был Осип (Иосиф) Ганнибал, дед Пушкина.
О знаменитом деде, Осипе Абрамовиче Ганнибале
«Осип Абрамович Ганнибал (тот, кто дед) в своей семейной жизни повторил судьбу своего отца, вплоть до долгого бракоразводного процесса и двоеженства. Дед мой служил во флоте и женился на Марье Алексеевне Пушкиной, дочери тамбовского воеводы.
Марья Алексеевна, в свою очередь, родила Осипу Ганнибалу белую дочь, (Опять! Как и с прадедом), что стало для него неоспоримым доказательством и без того подозревавшейся ее измены, а через год после рождения дочери она сбежала от него к родителям, попросив в письме только отдать ей дочь, без каких либо материальных претензий.
Вскоре отца Марьи Алексеевны разбил паралич, он умер, и она обращается к Екатерине II с жалобой на мужа за то, что супруг не оказывает ей материальной поддержки.
Ганнибал, в одной из его челобитных государыне, как бы в ответ на эту жалобу, пишет:
«Всевышний возмездник знает совесть мою, знает также произведение дочери моей.»
Осип Ганнибал сошелся впоследствии с женщиной, которая, окрутила его со всех сторон, прежде всего — с денежной, так еще и подделала письмо о смерти Марьи Алексеевны, чтобы заставить его немедля жениться — что он и сделал, не разведясь с законной женой.
В результате он тоже оказался двоеженцем, а развода так и не получил.
«Новый брак деда моего объявлен был незаконным, бабушке моей возвращена трехлетняя ее (единственная белая у деда) дочь (она же мать поэта), а дедушка послан на службу в черноморский флот. Тридцать лет они жили розно. Дед мой умер в 1807 году.»
Во такая вот родословная и жизнь.
«Сказ про то, как царь Петр арапа женил» – вообще-то сказочный…
Но и не семейная жизнь особенно знаменитого прадеда Пушкина была адовая.
Абрам Ганнибал ( имя которого в СССР знали все хотя бы по лубочному фильму «Сказ про то, как царь Петр арапа женил», 1976г. , где его, » арапа Петра Великого», играл уже культовый в стране Владимир Высоцкий) прожил только счастливое детство.
Сначала он, эфиоп, был забран от султана в Константинополе как подарок, с двумя другими такими же мальчиками-арапами (африканцы и мавры, арабы северной Африки) и подарен там через русского посланника русскому царю. Как диковинку иного цвета кожи.
Но об этом не толерантно сегодня говорить, хотя и правда. Потому что уже даже среди викингов в Древней Руси, не то, что во времена Петра Первого, судя по новым западным сериалам, попадались … как это сказать теперь… викинги-афроскандинавы.
А у нас время фэнтези, причем узаконенных и даже подсудных. Все в прошлой истории должно называться не так, как было, а как нынче назначено невеждами при законах и власти.
А тогда, в 18-м веке прадед поэта жил все время при царе, ходил с ним в походы, был послан в Париж учиться в военном училище. Но остался там, находил предлоги не возвращаться. А зачем? На полном содержании можно жить и в Париже. И никто тобой не командует.
Но Петр, которому уже хотелось иметь рядом не холуев, а преданную душу, помня афрорусского мальчишку, его уговорил.
И начался ад. Это кроме личной жизни его и его жен.
«После смерти Петра Великого судьба его переменилась. Меншиков, опасаясь его влияния на императора Петра II, нашел способ удалить его от двора.
Ганибал был переименован в майоры Тобольского гарнизона и послан в Сибирь с препоручением измерить Китайскую стену.»
Вы представляете, в те еще времена измерить Китайскую стену, в тысячи километров через горы, от пустыни до почти Пекина?
«Ганнибал пробыл там несколько времени, соскучился и самовольно возвратился в Петербург, узнав о падении Меншикова.
Миних (фельдмаршал, управленец, с приходом царицы Елизаветы был обвинен в измене родине, по пути на эшафот помилован и сослан в глушь на 20 лет) спас Ганнибала, отправя его тайно в ревельскую деревню, где и жил он около десяти лет в поминутном беспокойстве.
До самой кончины своей он не мог без трепета слышать звон колокольчика.
Когда императрица Елисавета взошла на престол, тогда Ганнибал написал ей евангельские слова: «Помяни мя, егда приидеши во царствие свое». Елисавета тотчас призвала его ко двору, произвела его в бригадиры и вскоре потом в генерал-майоры и в генерал-аншефы, пожаловала ему несколько деревень в губерниях Псковской и Петербургской.»
Прадед Пушкина умер в 1781 году, на 93 году своей жизни. Он написал было свои записки на французском языке, но в припадке панического страха, коему был подвержен, велел их при себе сжечь вместе с другими драгоценными бумагами.
Вот такие вот дела с предками. По Пушкину. Об отце и матери он не писал. Нечего.
Что с продолжением?
Отец и мать – тихие обычные люди, сидевшие в бедном и угасающем имении глухой деревеньки. Отец, правда, считался, непонятно кем – поэтом-любителем. И любителем окрестных женщин. Короче, как все. Обычный.
Но после «начала» саму свою автобиографию Пушкин так и не написал. О себе, при жизни, таким , как он, писать трудно или невозможно. А врать он почему-то не умел. Недосказать мог, а врать – нет.
А после смерти уже не авто…, а биографию напишут те, кому поручат в нужном направлении, и те, кто узнает, как отдельные факты, эпизоды и отрывки времени выглядели. Или какими они показались.
Но есть немало и настоящих авторов с Пушкиным и о нем. Тот же Гессен, Тынянов, друг его Вяземский, Чулков, Эйдельман….
Жаль, что у самого Пушкина не оставалось ни сил, ни времени. Или, возможно, было слишком много здравого смысла, а при отсутствие его же, но с бабами и дуэлями, чтобы хоть немного оставить написанного о себе.
Не в коротких письмах-записках, а цельное.