Евгений Магда: «Вагнеру» будет тесновато в Беларуси
Когда на территорию страны запускаются тысячи людей с боевым опытом, которые не являются гражданами Беларуси, то страна становится предвестником будущих проблем.
Что показал бунт Пригожина, длившейся меньше недели? Почему в Кремле для «миротворческой миссии» выбрали именно Лукашенко? Какие дивиденды он получит за свои услуги? Что получит Беларусь?
Корреспондент СНплюс поговорил с директором Института мировой политики (Киев, Украина) Евгением Магдой.
– «Лукашенко спас Россию от кровавого побоища». Беларуское государственное агентство БЕЛТА красочно описывает роль Лукашенко в урегулировании смуты в России. Кремлевская пропаганда солидаризировалась и тоже поет дифирамбы. Какую роль на самом деле “первый”мог сыграть в этом странном противостоянии?
– Я думаю, его выбрали на роль миротворца по одной простой причине: человек этот всегда готов к ее исполнению, к тому же всегда под рукой и Кремлю не пришлось идти ему на уступки. То есть, можно было максимально быстро разыграть ситуацию и быстро купировать кризис, который, с одной стороны, выглядел достаточно управляемым, а с другой – все-таки проблемой для Владимира Путина. Вот тут-то он и пригодился. Правда, остается лишь посочувствовать беларусам, потому что вдобавок к ядерному оружию они еще получили Пригожина и пригожинцев на своей территории. И если сам Пригожин может там и не остаться, то приезд большого количества вчерашних уголовников с военным опытом вряд ли стабилизирует ситуацию в Беларуси.
– На заре президентской карьеры беларусский правитель примерял на себя шапку Мономаха – правителя России. Открывает ли «кейс Пригожина» ему новые политические перспективы в Москве?
– Я думаю, что он неким образом закрыл гештальт середины 90-ых, когда миссия Строева-Селезнева-Черномырдина позволила выиграть время и темп в противостоянии с беларусским парламентом и укрепить свои властные позиции. Теперь можно немного погреться в лучах славы миротворца, но эта слава достаточно сомнительна, потому что воплощение достигнутых договоренностей пока остается теоретическим, и ничего особенного в них нет.
– Условия этого договорняка до сих пор не понятны, а их имплементация вызывает еще больше споров: уголовное дело против Пригожина не закрыто, сам Пригожин исчез с радаров, но появились уже слухи, что возводится тренировочный лагерь для «вагнеровцев» на 8 тысяч человек. Что же произошло?
– Думаю, и Пригожин, и Путин одинаково боялись того, чтобы вагнеровцы дошли до Рублевки. Причины просты: вагнеровцы на Рублевском шоссе могли увидеть воплощение своих самых заветных мечт и остановиться там, чтобы грабить город еще до его захвата. Это с одной стороны. А с другой, подобная вакханалия безусловно нанесла бы очень сильный удар по имиджу господина Путина как человека, который должен не просто воплощать власть, но и защищать интересы правящего класса, который активно представлен в том районе. Поэтому искали пути быстрого урегулирования конфликта, поэтому подобрали беларусский вариант. Думаю, сейчас мы столкнемся с массой разнообразных мелких сообщений: кто-то видел Пригожина там, кто-то увидел Пригожина здесь. Но в любом случае я практически уверен, что Пригожину будет тесновато в Беларуси после того, как он почувствовал себя едва ли не маршалом «российской победы» во время боев за Бахмут.
Мне кажется, что строительство масштабных лагерей – на несколько тысяч человек пока что пиар-акция. Лукашенко должен понимать: если он запускает на территорию страны тысячи людей с боевым опытом, которые не являются гражданами Беларуси, то они становится предвестником будущих проблем. Готов ли он к тому, чтобы республика таким образом была втянута в войну против Украины, я совсем не уверен.
– Как Лукашенко может воспользоваться сложившейся ситуацией в собственных интересах?
– Честно говоря, увидеть его большой интерес в сложившейся ситуации достаточно сложно. Дело в том, что экономические позиции не усилились, политическое влияние не возросло, он не сумел убрать никого из своих политических противников. Разве что представители демократических сил Беларуси поспешили со своими заявлениями, и в результате выглядят несколько наивно, тогда как Лукашенко беларусская пропаганда будет делать имидж всемогущего миротворца.
Но это напоминает мыльный пузырь: красиво выглядит, играет всеми цветами радуги, но слегка коснись – лопнет, причем без особого шума.
– Наблюдатели воспринимают «бунт Пригожина» как предвестник серьезных событий. Как суточный недомятеж может повлиять на
а) войну в Украине,
б) ситуацию в Беларуси
в) на будущее России?
– Бунт хоть и был очень коротким, отчетливо показал многочисленные проблемы российского общества. Это готовность граждан спокойно наблюдать за тем, что происходит в их стране, даже если налицо вооруженное покушение на официальную власть; это и способность пригожинцев пройти сотни километров, практически не встречая никакого сопротивления – а они прошли порядка 700-800 километров, от Ростова-на-Дону до Московской области; это и неспособность Путина и всей властной машины (подчеркиваю: в суперпрезидентской республике) отреагировать на тот вызов, который создали пригожинцы.
Я думаю, Пригожин был и остается фронтменом целой группы политической российской элиты, которая хочет скорее всего, загнать господина Путина поглубже в бункер и, например, получить контроль над Министерством обороны в части тех расходов, которые оно осуществляет на сегодняшний момент. В этом есть своя достаточно очевидная логика: как только Пригожин где-то укоренится, будет пытаться играть свою роль дальше. Дальше атаковать Шойгу, понимая, что тот очень слаб и неавторитетен в войсках. А Украина, естественно, попытается воспользоваться ситуацией на поле боя.
На мой взгляд, главные выводы должен сделать Запад: он должен понять, что те красные линии, которые рисует Россия, на самом деле нарисованы мелом.