Соринка в глазу соседа. Кого напрягают греко-католики?

Это, в общем, объяснимо. Ведь в нашем прекрасном и справедливом мире у православного христианина попросту нет других забот, как только присутствие на своих канонических территориях других христиан, «овечек не нашего стада». Именно об этой смертельной угрозе идет речь в коммюнике, выпущенном синодальным информационным отделом БПЦ МП после встречи владыки Вениамина и монсеньора Клаудио Гуджеротти.

Стремная ниша

Беларусскую греко-католическую церковь кто-то до сих пор по инерции воспринимает как проект политический. Что абсолютно безосновательно. Такие мысли могут прийти в голову чисто по причине твоего неведения, а еще  – незаметности самих наследников Унии, которых мало кто видел вживую.  Я вот встречал всего парочку – хорошие, кстати, ребята

Подозрения в политизированности БГКЦ были хоть отчасти уместны разве что лет тридцать назад – когда она только начала возрождаться после 150-летнего запрета. Тогда многие теоретики национальной идеи (не особо-то, кстати, воцерковленные) сетовали на отсутствие некой «своей» конфессии, независимой от внешних центров. Однако греко-католикам, никогда не избалованным поддержкой государства, эту нишу занять не удалось. Да, видимо, не очень-то и хотели. Слишком она стремная для учеников Христовых.

В итоге, сейчас БГКЦ – это просто небольшая (примерно дюжина приходов, число верующих в каждом измеряется десятками) католическая церковь византийского обряда, где богослужения проводятся по-беларусски. Живет она своей тихой размеренной жизнью, священники отправляют литургии, совершенно никому не мешая. В общем, как написано, «Мой храм называться будет домом молитвы…».

Ни капли национализма либо вообще какой-либо политизированности в соцсетях БГКЦ я не обнаружил. И ни намека на экспансионизм и прозелитизм.

Без сомнения, руководителю самой крупной в Беларуси религиозной организации решительно нечего было обсуждать с высокопоставленным представителем Ватикана, кроме этого «малого стада». Чем же оно заслужило такое внимание?

Внесение напряженности

Еще пару лет назад православного владыку могла обеспокоить даже такая невинная «активизация пропаганды унии», как создание веб-странички одного из приходов БГКЦ. «Со стороны Экзархата ведется мониторинг содержания сайта и сравнения его наполнения с наполнением сайтов иных греко-католических приходов» – сообщается в письме Экзарха. Ведь каждый чих презренных унитов – это несомненное посягательство на каноничные территории.

Сейчас повод куда более серьезный, чем «еретическое» библиотечное  мероприятие (оно также упоминается в письме озабоченного иерарха). Дело в том, что 30 марта сего года Папа Римский учредил Апостольскую администратуру для верующих византийского обряда в Беларуси. Это что-то сродни епархии, но называется по-другому. Такая форма практикуется, когда основать епархию как бы надо, но по тем или иным причинам не получается. О наших причинах вы можете догадаться с первого раза: кто-то очень против.

В общем, акт Святого Престола – это всего лишь юридическое оформление того, что уже существовало де-факто. Некая формальность, вряд ли актуальная для непосвященных. Духовный лидер БГКЦ архимандрит Сергей Гаек прежде носил титул апостолького визитатора, а теперь стал апостольским администратором. Ну и хорошо.

Для людей, которые приходят в церковь со своими экзистенциальными вопрошаниями (а таких было и есть большинство), все это значит чуть больше, чем ничего.

Но, с другой стороны… Какой должна быть твоя реакция, когда сосед внес изменения в устав своей фирмы, к которой ты никакого отношения не имеешь? Разумеется, возмущение. Тебя же об этом не спросили.

Вот и в упомянутом коммюнике БПЦ утверждается, что решение Папы «не способствует утверждению мира на белорусской земле, но, напротив, может внести напряженность в межрелигиозные отношения в Беларуси».

Вот сволочь, этот сосед, правда? Как не совестно ему вносить напряженность?

Коммюнике содержит и невероятно прекрасный пассаж, косвенно демонстрирующий религиозное равноправие в нашей конституционной державе. Как выяснилось, в ходе встречи «была достигнута договоренность о том, что рукополагать новых священнослужителей (священников или диаконов) для белорусских общин греко-католиков в будущем будут епископы латинского обряда». Представляете, православный (sic!) иерарх на это согласился.

То есть, перед тем, как принять в свою фирму новых сотрудников, сосед должен достичь договоренности со мной. С какого хронометра? Да просто потому, что иначе я сильно обижусь, ясно? Вот пусть и не разжигает.

Три причины для беспокойства

Чем же обусловлено такое… обостренное внимание иерархов доминирующей конфессии? Во-первых, думаю, удивительной инерцией мышления, длящейся лет этак пятьсот. Да, кому-то сложно поверить, что на дворе уже не 1596 год, и не 1623-й, когда борьба униатов и дезунитов достигла своего апогея.

Но ведь так много с той поры изменилось. Причем дело не только в религиозной толерантности и равноправии, которые стала нормой – в том числе, и законодательной.

Сложно не обратить внимания на то, что в нынешнем донельзя секуляризированном обществе линия раздела радикально сдвинулась. Теперь она проходит уже не между конфессиями, догматика которых, будем честными, отличается лишь в мелочах. У представителей решительно всех конфессий между собой куда больше общего, чем с теми, кто знать не знает об этих нюансах, да и не хочет знать. Потому что озабочен выбором не между церквями, а между мобильными операторами и службами доставки пиццы.

В ту пору, когда процент практикующих верующих стремится к статистической погрешности, обращать на богословские нюансы столь пристальное внимание как-то несуразно. Зато появляется дополнительный стимул говорить о главном. Объединяющем.

Да и выражение «наша каноническая территория» в плюральном и мультикультурном мире звучит очень странно. Религиозное мировоззрение нынче все меньше зависит от территорий и даже от локальных культурных традиций, а все больше – от личных духовных поисков. Красноречивый тому пример – выдающийся адепт русского Православия иеромонах Серафим Роуз, чистокровный калифорниец.

В наши дни реальность такова, что в любом более-менее крупном и свободном городе мира можно найти религиозные общины самого разного толка – в том числе, и православные. В абсолютном большинстве случаев они неисторичны. Ну и что с того?

Конечно, есть и вторая причина внимания к униатам, куда более прагматичная: межкофессиональная конкуренция. Не стоит даже объяснять, почему иерархи Московского патриархата имеют все основания ее бояться. Однако возникает вопрос: с какой стати особое внимание уделяется столь маленькой и безобидной конфессии, как БГКЦ? Есть ведь еще протестанты, есть римо-католики, и миссионерскую деятельность они ведут куда более эффективно.

Полагаю, причина тут в византийском обряде, одинаковом для православных и греко-католиков. Обряд, этот своего рода «интерфейс» религиозного чувства, всегда играл огромную роль для простых верующих. В том же XVI веке только интеллектуалы ВКЛ взахлёб спорили о Филиокве и других догматических тонкостях. Народ простой себе этим голову не дурил. Чтобы подвигнуть витебских или могилевских мещан восстать против Унии, их заверяли, будто супостаты будут молиться «как латиняне». А священникам еще и бороды сбреют. Это резонировало.

Вот потому сейчас культивируются опасения, что если в Минске появятся такие же церкви, как православные, но не принадлежащие к МП, многие будут ставить свечки и святить пасхи именно там. Пока это лишь фантомный страх перед будущим, однако… ликвидировать всякую угрозу своему доминированию у нас принято еще на взлете.

Наконец, рискну предположить, что есть и третья причина – чисто психологическая. Изо всех угроз мы как правило выбираем, во-первых, самые безобидные (греко-католики точно ничем не ответят). А во-вторых, именно те, которые внешние, которые не заставляют нас проводить болезненную ревизию и меняться изнутри. Так бывает и с людьми и, увы, с церковными организациями.

Ведь и ежику на самом деле понятно, что главную угрозу данной конфессии представляют не униаты, не автокефалы, не геи и не тайные происки бездуховного запада. Причина в другом. Вышенаписанное хорошо ее демонстрирует. Ведь если простой человек видит в церкви не Божью правду, а человечьи уловки, он хлопает дверью. Неправды ему и помимо церкви хватает, зачем еще добавлять?