КОНЕЦ СВЕТА У НАС КАЖДЫЙ ДЕНЬ

Разговоры о конце света приводят меня уже в тихое бешенство. Если он действительно будет, то как спасешься? А если посмотреть внимательно ТВ-программы американского происхождения (вроде National Geographic), можно вообще свихнуться. Почему нас так талантливо пугают? И почему для этого используется американское ТВ? Потому что мы ему верим. И пугают там действительно умело. Боишься…

Не конец света, а типичная сцена в сберкассе. Передо мной в очереди стоят четыре женщины чисто белорусского типа — полтора метра в высоту, полтора в ширину. Поскольку одеты они добротно, а на пальчиках-сосисках полно золота, то вроде их надо звать женщинами. Но на моем злом языке вертятся другие слова — тетки или бабы. Прошу прощения. У женщин…

Одна за другой тет…, прошу прощения, женщины достигают окошка. Там каждая из них платит проценты за кредит. Это уже интересно. Как же так, такие добротные дамочки, с таким вкусом одетые, а заработанных мужьями денег не хватает — приходится одалживать у государства. А у кого еще? У МВФ, что ли? Так он частным гражданам не одалживает. Он и государствам давать кредиты не торопится, условия всякие ставит.

Между прочим, за свои кредиты дамы платили, по моим понятиям, неплохие деньги. От 700 тысяч до полутора миллионов. Заметьте, это ежемесячный платеж. Сразу мозг сверлит вопрос: сколько же они взяли кредитов, на какую сумму? А это уже их дело, их право. Если государство берет на себя всю ответственность за кредитно-финансовую политику, то пусть позаботится о том, чтобы кредит можно было взять, а потом отдать так, чтобы не остаться без штанов.

* * *

Например, потребительские кредиты. Еще пару лет назад можно было более-менее просто взять такой кредит, если, конечно, ваша кредитная история была сравнительно безоблачной, а вы были в состоянии кредит отдать. Да, проценты — это неприятно, несправедливо и раздражает. Так ведь давно известно, что бесплатный сыр бывает, но лежит почему-то всегда в мышеловке. Сравнительно быстро нас заставили усвоить, что такое деньги. Это такой же товар, как и все остальное, только платите вы за него дороже его истинной стоимости.

Всем известный банк вдруг поменял свои правила, теперь он выдает кредиты либо на год, либо на пять лет. Спросите любого опытного заемщика, он вам ответит, что самый удобный срок кредита — три года. При таком сроке хотя бы можно рассчитать свои возможности, скорректировать потребности. Теперь нас лишили и этого. Кому это выгодно, как правильно ставили вопрос древние? Банку. Или тому, кто за ним стоит. А стоит за ним государство, даже дети знают.

Поехали дальше. При выплате 5-летнего кредита предусматривается возможность досрочного погашения. Но если выплачивать ежемесячно, проценты почти в два раза превышают основной долг, т.е. кредит. Допустим, взяв в долг 5 млн рублей, вы обязаны вернуть банку 12,5 млн. И ведь это только минимальный кредит, даже поручитель не требуется. Ну а если вы взяли (и вам дали) 10 млн рублей, то сколько вам придется отдать? 25 миллионов рублей. Вы согласны, а самое главное — довольны, у вас никаких вопросов?

Ладно, 5 миллионов сегодня — это копейки, необходимые на покупку жизненно необходимых вещей. А вот кредиты на строительство жилья — это уже другая опера, трагическая. У меня от теперешних проблем иногда появляются мысли о ПМЖ площадью 2 кв. м. под какой-нибудь березой (шутливые мысли), поэтому искренне сочувствую гражданам, строящим жилье: им придется выплачивать на порядок выше. За кредит, естественно. А все обещания-уверения, что такого никогда не будет — это обычная лапша на уши. Обещает государство и его вождь. А у банка интересы свои, и они очень конкретны.

После финансового кризиса 1998 года тоже была достаточно высокая процентная ставка по кредитам — 35 пунктов. Но за год, путем всевозможных изысков и ухищрений, среднюю зарплату удалось повысить в два раза. Народ подмазали, колеса снова закрутились. Тогда вождю удалось выкрутиться. А в этом году зарплаты у бюджетников поднялись всего на 35%. Правда, при этом не исчезает сильное ощущение, что это случилось в последний (предпоследний) раз. Может, мне это просто кажется? Тогда перекрещусь. После этого пойду в банковский инфокиоск и увижу на экране дисплея информацию: операции по кредитам временно прекращены. Это теперь такая?..

Да Бог с ними, с этими цифрами. Зато прекрасно понимаю, что они будут только расти. Еще понимаю, кому от этого неизбежного факта будет только худо. Нам, кому ж еще? Мы уже не думаем о «светлом будущем», мы целиком заняты темным настоящим: как взять, а потом отдать. Заработать столько, сколько нам действительно нужно — не дают.

Поэтому еще взять, чтобы отдать старое и просто жить. Потом еще взять. Чтобы отдать. Потом…

* * *

Мне теперь часто приходится бывать в поликлинике. Поневоле присматриваюсь к посетителям, потому что больше заняться нечем. Честно признаюсь, не очень радостное зрелище. Столько стариков в одном месте, наверное, нигде не встретишь. Старость может быть привлекательной, опрятной, даже красивой. Но это у нас редко бывает. Чаще — наоборот. Чаще видишь безобразные, расплывшиеся фигуры, осторожное, почти на ощупь передвижение, полусумасшедшие глаза с немым вопросом… Хотя умом понимаешь, что чаша сия и тебя не минет. Но — мысленно отодвигаешь ее подальше, подальше…

Рядом со мной сидит относительно молодая пенсионерка, где-то за 60. Говорит она почти без перерыва, то с одним, то с другим, то сама с собой. В подробностях рассказывает о своей жизни. Окружающие узнают, что пенсия у нее 2 млн 300 тыс. рублей, что живет она одна, что была трехкомнатная квартира, которую она разменяла с дочкой, что сын ездит в Россию на заработки и привозит столько денег, что их хватает на 7—8 месяцев, что… В общем, известная история: дома с холодильником не поговоришь, а здесь слушателей — полный коридор.

Пенсии ей хватает. Даже умудряется помогать дочке. Наверное, потому что предпочитает молочные продукты и разнообразные каши. Ей вообще много не надо — выросла-то в СССР. Главная ее проблема: поговорить не с кем. Так что видим относительно счастливую старость. Иногда встречается, даже у нас. Правда, бывает и совсем другое. Настолько другое, что…

Об этой семье я, кажется, уже упоминал. Там тоже все были пенсионеры: отец, мать и сын. Все трое — инвалиды, первой и второй групп. Побывал я у них весной этого года. Атмосфера в этой большой квартире была такая, что хотелось побыстрее, по-английски, удрать, не прощаясь. Но ничего, помогла профессиональная выдержка. Правда, от пустого чая с самодельными сухариками из черного хлеба вежливо отказался. Чай мне принес глава семейства, единственный нормальный человек там. Он был тоже инвалид, только после инсульта. И вот что с ним произошло прошлым летом.

Он пытался покончить жизнь самоубийством. Как мне объяснили, от безысходности. Перед этим умер сын. Он все время лежал в спальне, никуда не выходил. Мать просто подвела меня к двери, объяснила, что там лежит сумасшедший сын. Ночью он страшно кричал. Помню, спросил тогда:

— Как же вы живете?

— А кто сказал, что мы живем? — тихо, как-то задумчиво ответил отец.

После попытки самоубийства его, конечно, отвезли в Новинки, в психиатрическую больницу. Скорее всего, полежал в отделении для суицидников. А потом его, вероятно, перевели в психинтернат, есть там и такой, за пределами больницы. Это мои предположения, просто знаю, как там поступают с такими. Знаю также, что он вряд ли оттуда выйдет. Почему я в этом уверен?

В 4-комнатной квартире осталась одна больная женщина. Однажды к ней пришли двое непонятных и незнакомых ей парней и поселились. Просто взяли и поселились, без объяснения причин. Они даже помогали женщине, кормили, давали лекарства и пресловутый стакан воды. Но ничего не объясняли. В то же время, ходят слухи, что в психинтернатах занимаются такими штуками: зная, что человек недееспособен, психически тяжело болен, при этом имеет квартиру, где никто не живет, да и родных или нет, или они его вообще знать не хотят, этой квартирой овладевают. И продают. А деньги делят. Конечно, это слухи. Тогда куда приспособить этих двух парней, что пришли к одинокой больной женщине? Кто им сказал о квартире, кто их туда послал? И зачем?

К сожалению, я могу только поставить вопросы. А тот, кто должен давать на них ответы, пока помалкивает. Государство за судьбу таких людей берет ответственность на себя. Тогда все, что с ними происходит или может произойти — это вина государства, так? Но это вина и вполне конкретных людей.

* * *

Чего вам не хватает из советского прошлого? Такой вопрос задала популярная газета нескольким известным людям. Они отвечали по-разному, но в целом одинаково. Психологически одинаково. Это понятно, в те времена у них что-то было, а в эти на их долю выпадают жалкие остатки того, что было.

Проще всех и честнее всех ответил один бывший военный моряк: «Свободы и определенности! Раньше был приказ, и все было ясно. Сегодня непонятно, как ставятся задачи и как их выполнять».

Преподаватель иностранного языка: «Какое счастье, что я живу в самой лучшей стране в мире!» Вот этой веры мне сейчас и не хватает». Очень точно выразила преподаватель чувства людей того времени и из того времени. Я и сам оттуда.

А вот композитор, народный артист: «Мне не хватает только одного — общения с близкими мне людьми».

Мне кажется, лучше и умнее всех ответила учительница истории: «Мне не хватает не прошлого, а будущего! Ведь мы и так застряли в советском прошлом. Поликлиники, отчужденные люди, «ненавязчивый» сервис, пионеры, общественные туалеты, несоответствующие реальности новости — что изменилось с советских времен?»

Я бы и сам так ответил. Если б меня спросили…

Что касается конца света, то люди сами себе его готовят. Каждый день.