«Беларусь в некоторых сферах даже прогрессивнее Литвы: она сохранила свои колхозы»

Закрытость Беларуси играет на руку сельскому хозяйству. В этом плане политик сравнивает нашу страну с Норвегией, которая не вступает в Евросоюз только с одной целью — не допустить развала сельского хозяйства.

В чем сходство и отличия сельского хозяйства соседних стран? Ответ на этот вопрос мы попытались найти вместе с Томасом Томилинасом, сидя в тихом вильнюсском кафе.

— Каждый год весной и осенью Беларусь ведет «битву за урожай». Дважды в год Лукашенко объявляет поход в защиту продовольственной безопасности страны. Литва тоже ведет битву за урожай?

— Нет, Литва не ведет битву за урожай (смеется). Сельское хозяйство у нас далеко от политики, политики даже слишком мало внимания уделяют сельскому хозяйству. В дискуссиях сельское хозяйство — последняя тема, хотя оно дает около 10% ВВП, а экспорт — еще больше. Когда промышленность останавливается, сельское хозяйство у нас — единственная сфера, дающая экспорт. А экспорт — это деньги.

— И нам, и вам сельское хозяйство досталось в наследство от Советского Союза. Как Литва реформировала свой агропромышленный сектор?

— Реформы у нас прошли плохо, очень плохо. Хотелось бы, чтобы многое, не произошедшее в Беларуси, не произошло и в Литве. Лукашенко, как это ни странно прозвучит из моих уст, прав во многом, например,  что сельское хозяйство — стратегическая отрасль, которую нельзя пускать на самотек. Нельзя следовать только указаниям со стороны — нужно самим принимать решения.

В 90-ые годы мы стали вообще меньше уделять сельскому хозяйству. Земельный вопрос у нас решался неправильно: землю получили почти все желающие, но не получили производители. Конечно, сейчас земля используется, но есть регионы, где земля просто пустует. Мне кажется, в Литве самый большой процент неиспользуемых земель в Европе.

— Что все-таки удалось?

— Главная наша заслуга — диверсификация экспорта. Сейчас Россия закрыла свой рынок для наших молочных продуктов. Нам плохо, нам неприятно, что Россия ведет себя так паршиво, но мы-то экспортируем на Запад. Сейчас мы экспортируем около 40% молочной продукции — это много, завтра будет 20%, через год — 10. Наши производители, естественно, страдают, но мы не умрем.

Проблемы сельского хозяйства решаются на уровне Брюсселя, как ни странно. Все завязано на выплатах со стороны Евросоюза, которые довольно велики. В этом есть свои плюсы и минусы.

Сельчане ежемесячно получают деньги за то, что у тебя есть земля, и ты что-то производишь. Но европейские фермеры получают гораздо большие деньги, чем литовцы, что является серьезной дискриминацией. Если бы с завтрашнего дня литовские фермеры стали получать, как французские — пусть Россия перекрывает молочный экспорт, мы бы своей продукцией завалили всю Европу.

С другой стороны, либерализация сельскохозяйственного рынка принесла много негатива. Протекционизм, который используется и в Беларуси, и субсидии — очень важный момент. Мы вроде производим мясо и молоко, на самом деле производство мясомолочной продукции сокращается. Потому что у нас открытые рынки: производим и продаем свое, а сами покупаем польское мясо, или бельгийское. Абсурд, казалось бы. Зачем продуктам столько колесить по Европе? Но Европейский Союз ведет себя очень либерально, и сельское хозяйство воспринимает как любой другой рынок. Здесь много экологических издержек, продукция становится стандартной и невкусной.

Беларусь — закрытая страна, но многие продукты у вас вкуснее и лучше. Однако сейчас Беларусь скупает по дешевке у наших производителей добавки — пищевые, химические, и внедряют себе. Такая модернизация мне совершенно не нравится. Сельское хозяйство стало промышленностью, и перестала быть способом существования, жизни.

У нас ставка делается на массовость и зерноводство. Наше сельское хозяйство бросилось выращивать зерно, потому что его легче продать. А перерабатывающая промышленность, как молоко и мясо, тихонько умирает. Потому что невыгодно! Потому что поляки производят дешевле и все везут к нам.

Поэтому я являюсь сторонником протекционизма в сельском хозяйстве, рыночные свободы выйдут боком — люди покидают село. Это большая экологическая проблема, культурная, социальная… Безработица на селе — 20%, в городе — 10%. Слишком много либеральных реформ и слишком мало государственного планирования в сфере сельского хозяйства. Беларусь в некоторых сферах даже прогрессивнее — она сохранила свои мощности, свои колхозы. У нас тоже существуют колхозы, только называются ЗАО.

— Литва отдала сельское хозяйство в руки частника, Лукашенко категорически против деления крупных сельскохозяйственных производств, считая, что за ними — будущее. Но стоит ли поддерживать убыточные предприятия? Ежегодно белорусское государство оказывает помощь сельскому хозяйству  в размере 2 млрд. долл., всего за последние годы в АПК было инвестировано примерно 50 млрд. долл. Однако доля сельского хозяйства в ВВП снизилась за пять лет с 12,6% до 7,5%.

— 2 миллиарда в сельское хозяйство — очень мало! (смеется). Бюджет Литвы составляет 30 миллиардов — ежегодно в сельское хозяйство уходит около миллиарда долларов. Это маленькая Литва, в четыре раза меньше Беларуси.

Что касается убыточных колхозов, вы абсолютно неправы. Колхоз — это способ коллективного хозяйства, он может быть частным. У нас каждый второй — собственник, но он маленький. Он не может создать конкурентоспособное производство. Кто у нас продает молоко? Большие производители, а маленькие вымерли. Маленькие производители могли бы объединяться в более крупные производства, например, в кооперативы, и конкурировать. А совхоз — тот же кооператив.

Проблема в том, что в Беларуси все государственное и дотируемое, рынка практически нет, а у нас все пущено на самотек. В сельском хозяйстве очень нужна рука государства. Я вам очень советую заняться изучением опыта Норвегии. Почему Норвегия не вступает в Европейский Союз? Потому что не хочет развалить свое сельское хозяйство. Беларусь в этом смысле похожа на Норвегию, и это хорошо.

Я не говорю о правах человека, не говорю про абсурдные отношения с Россией — Беларусь сама отдает свою независимость.

— Беларусь производит на душу населения молока в 2,8 раза больше, чем в странах ЕС, мяса — в 1,1 раза. Основной импортер — Россия: в 2011 году в стоимостной структуре белорусского экспорта в Россию доля сельскохозяйственных животных, а также мяса и мясопродуктов составила 35,6%, молочных продуктов — 47,9%. Однако ориентация только на один рынок чревата, о чем свидетельствуют перманентные молочные и мясные войны между Беларусью и Россией. Как диверсифицировать рынок?

— Нужно улучшать отношения с Евросоюзом. Евросоюз готов вести переговоры с Минском, при этом не требует космических вещей. Просто соблюдайте права человека в своей стране — это же элементарно! Евросоюз — кузница идей, как уменьшать тарифы, как улучшать торговлю. Этим нужно пользоваться, но в первую очередь следует сделать домашнее задание.

— Представим себе невероятное: Лукашенко соблюдает права человека. Что страна получает взамен?

— Рынки! Правда, не сразу.

Сейчас идет дискуссия с Украиной, которой предлагают ассоциацию с ЕС. Украинцы понимают, что в конце концов получат доступ к рынкам. Но нужно получать умный доступ к рынкам, ведь взамен требуют открыть и свой рынок. В Евросоюзе сельское хозяйство превратилось в промышленность, ничего натурального не осталось. Хорошо, что вы столько много производите. И потребляйте — свое, родное! Что в этом плохого? Норвегия производит, потребляет свое — и никого не пускает на свой рынок.

— К слову, и Литва испытала на себе мощь Россельхознадзора, ограничившего поставки молочной продукции из Литвы. В январе-июле 2013 года  экспорт литовской молочной продукции в Россию составил 33,7%, в ЕС — 58,9%. В чем причина «молочной войны» с Литвой?

— Литва председательствует в Евросоюзе, и наша страна активно участвует в геополитических дискуссиях. Мы проводим достаточно резкую антироссийскую политику — Россия мстит.

Претензии к качеству всегда существуют. Проблема в том, как эти претензии предъявлены. В воскресенье объявили, что с понедельника прекращаются поставки молочных продуктов в Россию. Но ведь есть процедуры, которые тянутся месяцами!

— АЧС положила на лопатки свиноводчество в Беларуси: от свинины отказалась не только Россия, но и все соседи: Литва, Польша — отгораживаются от соседки высоким забором. Эпидемия АЧС стала национальной трагедией для Беларуси. Почему это стало возможно?

— Несколько лет назад в одном районе у нас тоже была вспышка АЧС, но нам удалось ее локализовать. Я лично знаю собственника, державшего несколько тысяч свиней, которых пришлось уничтожить. Такие у нас правила, это нормально. Но у нас никто не утаивает подобных вещей.

Мне кажется, в этом случае повторилась ситуация с Чернобылем: чума пришла, а власти решили промолчать, не спешили принимать меры? Это и есть нечестная недемократическая власть.

Литва почувствовала на себе вспышку АЧС в Беларуси. Мы возвели на границе забор, сколько денег угрохали на дезинфекцию. А сейчас в 10километров зоне уничтожается все поголовье свиней.

— Оправдала ли интеграция сельского хозяйства в ЕС?

— Интеграция Литвы в Европу вообще себя оправдала — разделять одно от другого нельзя. Но мы должны стать активным участником дискуссии нюансов интеграции. В сельском хозяйстве и пищевой промышленности Европа допустила много ошибок, которые нужно решать. В Литве, как в Беларуси, в  России — аграрное общество: 30% населения живут на селе. В Европе на селе живут несколько процентов. Евросоюз принес нам всеобщую индустриализацию, которую сейчас общими усилиями пытаемся остановить, потому что она привела к серьезным экологическим проблемам.

Ученый агроном по образованию, Александр Ярошук отдал свыше 30 лет своей жизни сельскому хозяйству. 

Материал подготовлен в рамках инициативы «Европейский диалог о модернизации с Беларусью» при поддержке фонда DANIDA

Владимир ЖУРАВОК