Гражданская инициатива: у немцев и у белорусов
Немецкий волонтер и активист Тобиас Вайман в свое время учился в Минском лингвистическом университете (за это время самостоятельно выучил белорусский язык). Он рассказал «Снплюс» о том, как развивается общественная деятельность в Германии, и сравнил ее с белорусской.
— В чем отличие и схожесть белорусов и немцев?
— Отличий между нами меньше, чем кажется. Душа не знает национальностей. Если принимаешь человека каким он есть, интересуешься его идентичностью, изучаешь его язык, то легко узнаешь близкую душу.
Мне кажется, белорусы сильнее и острее реагируют на «трение» и «разделение» между различными общественными группами. Верующий ты или нет (и какой веры), вырос ли ты во времена СССР или в 90-е, есть ли у тебя «шенген», разговариваешь на первом или на втором государственном языке, какой цвет у твоего флага, где ты родился — в деревне или столице. Все это, мне кажется, имеет у вас большое значение и активно, а временами не очень терпимо, обсуждается.
С другой стороны, в Беларуси много того, что объединяет людей. Например, все легко цитируют советские фильмы, живут в одинаковых квартирах, бывали на одних курортах, едут в «Акрополис», включают на Новый год телевизоры, чтобы поглядеть послание президентов…
Немцев же роднит общая национальная идентичность и некоторые ценности. А белорусов — бытовое положение и советское наследие. Правда, о ценностях, вопросах идентичности вы еще не договорились.
— Как развивалась общественная деятельность в Германии? Многие белорусы думают, что немцы — скучная нация, которая руководствуется многочисленными законами, поэтому люди не стремятся к какой-то гражданской активности: мол, проблемы за них решает власть…
— Этот стереотип, описанный Генрихом Манном в романе «Верноподданный», устарел за 50 — 100 последних лет. Современная немецкая идентичность начала меняться после войны благодаря культурному возрождению (ключевая дата — 1949 год, когда утвердили Конституцию ФРГ). У нас старались понять, как нация «поэтов и мыслителей» привела мир к такой катастрофе. Перелом наступил в 70 — 80-х годах ХХ столетия, когда молодежь массово протестовала против властей, против старого поколения и «прусских» ценностей.
С тех пор начали доминировать открытость, толерантность и любовь к природе. Конечно, встречаются и консервативные, скучные, очень пунктуальные люди, но в целом общество изменилось и стало более разнообразным.
На мой взгляд, похожие конфликты очень актуальны сейчас и в Беларуси. Но в отличие от Германии они не разрешаются компромиссами, а просто медленно вытесняются из сознания.
У нас в школе важную роль занимало критическое мышление. Нас учили, что главное не быть массой, а думать самому. Что большинство не всегда право. Если видишь несправедливость — сделай что-то, даже если все молчат. Не молчи, не сиди тихо, кода в метро бьют иностранца. А если в армии получишь приказ стрелять в мирных людей, то имеешь право, точнее, обязан слушать свою совесть и сказать «НЕТ!»
— Какие формы общественной деятельности больше всего распространены в вашей стране?
— Согласно опросам, только 36% немцев активно занимаются общественной деятельностью. Сами формы работы очень разнообразные. По опросам, 10% добровольцев работают в сфере спорта (например, в некоммерческих спортклубах), 7% в образовании (например, помогают студентам из бедных семей). Еще 7% — в религиозной сфере. Есть те, кто участвуют в добровольных социальных организациях или в сфере культуры и музыки, работают как добровольные пожарные или в экологических организациях…
Руслан РЕВЯКО