Так не может быть: мы правы, а весь мир не прав…

— Когда мы задаем вопрос о том, какие страны россияне считают дружественными своей стране, а какие нет, то выясняется, что общее количество ответов о недружественных странах существенно превышает количество ответов о дружественных. Последний опрос, опубликованный в августе, показал, что мы дружим только с Беларусью, Казахстаном и Китаем. Таковы плоды нашей геополитики с позиции социологии. С Беларусью и Казахстаном в целом понятно, они у нас традиционные партнеры. А резкое возвышение Китая в рядах друзей — это, конечно, реакция на провозглашенный с телеэкранов поворот: отказавшись от несговорчивой Европы, Россия пойдет на Восток. Заметим при этом, что привязанность россиян к Китаю довольно зыбкая вещь, еще недавно большой долей населения восточный сосед воспринимался как источник угроз и потенциальный захватчик Дальнего Востока. Сейчас об этом забыто, как и о том, что за последние 20 лет Россия если и уступала кому-то земли, так только Китаю. Не принимается пока во внимание и тот факт, что отношения Россия — Европа и отношения Россия — Китай совершенно несимметричны. Россия в Европе, какая бы она ни была, значимый игрок и давний партнер. Мы своими трубами даже умудрялись шантажировать Европу, нередко с большой выгодой. А для Китая Россия не только не друг, но даже толком не партнер, потому что при любом раскладе объектом шантажа в двусторонних отношениях будет выступать как раз наша страна. Восточный сосед способен найти альтернативу и нам, и нашим углеводородам, а когда население России это поймет, друзей у нашей страны окажется еще меньше.

Итак, мы живем в кольце врагов. Как относятся к этому россияне? Ситуация не сказать чтобы небывалая, но, в общем, для нынешних поколений экстраординарная. Поддержка президента в России носит глубоко символический характер — это показатель сплоченности общества вокруг некоего центра. Как правило, она колеблется на уровне 60—65 процентов, такой уровень интеграции, по замечанию многих социологов, для нас обычен. Однако сейчас рейтинг президента уже под 90 процентов, почти такой же, каким был в сентябре 2008 года, когда случилась грузинская кампания. То есть мы, отталкиваясь от внешних врагов, сильнее прилепляемся к внутреннему центру. Добавочные градусы народной любви распространяются и на Госдуму, которая еще недавно была многим смешна, и на правительство, которое на днях лишило россиян пенсионных накоплений. Настрой архиоптимистический.

С учетом этого настроя санкции из-за рубежа и международная изоляция, которая в головах уже состоялась, представляются делом неопасным, таким, которое можно пока не замечать. Мы спрашиваем респондентов: беспокоит ли вас международная изоляция России в связи с позицией, занятой руководством страны по отношению к Украине? И получаем ответ: 38 процентов обеспокоены, 58 процентов — ничуть не бывало. Беспокоят ли санкции? Опять-таки 38 процентов беспокоят, а 60 — ничуть. То есть существенно больше половины россиян предпочитают жить, будто ничего не произошло. Самая беззаботная категория — это молодежь, так что не стоит думать, будто она, начнись сейчас силовая операция, выйдет на улицу с антивоенными плакатами. Только 23 процента молодых людей боятся изоляции, 73 процента уверены, что ее переживут.

Интересно, кстати, кого все-таки беспокоит перспектива занавеса. Оказывается, тех же чиновников и руководителей разных рангов: 56 процентов из них волнуются и только 43 относительно спокойны. Видимо, понимают, к чему дело идет.

Лишиться возможности выезда за рубеж — это страшит чуть менее трети россиян (среди москвичей, опасающихся такого развития событий,— 44 процента).

Следует ли из всего этого, что наше общество в целом спокойное, сплоченное и не видит неприятностей? Вынужден сказать, что нет. Мы боимся кое-чего пострашнее занавесов — третьей мировой войны. 52 процента россиян беспокоятся, как бы участие российских добровольцев в конфликте на Украине не привело к глобальной катастрофе.

Реального сознания той опасности, в которой оказалась Россия сейчас, у большинства населения нет, и опросы этот факт отражают. Беседы в фокус-группах и другие, более тонкие социологические замеры показывают, что «коллективное подсознание» бдит. Оно хранит представления о прошлом, о суровом советском опыте, «железном занавесе» и норовит провести параллели с сегодняшним днем. Открыто эти параллели готовы озвучить 5 — 12 процентов россиян — такие люди есть, хотя они и в меньшинстве. В индивидуальных интервью выясняется, что даже самые оптимистичные и мобилизованные на борьбу со всем миром люди в глубине души понимают, что так не может быть: мы правы, а весь мир не прав. Внутренне они этим напуганы. Но пока длится обаяние момента, головокружение от успехов с Крымом, это осознание вытеснено.

Говоря о перспективе, кажется, что мы уже совершили важный переход из одного состояния общественной жизни в другое, просто не все еще понимают, насколько глубок этот переход. В ближайшие месяцы, когда каким-то образом определится ситуация с Украиной и отношения России с международным сообществом, когда закончится сезон отпусков и проступят контуры экономических осложнений — нам всем предстоит экзамен очень интересного свойства. Слово «интересный» я говорю с позиции социолога, как гражданин я бы, пожалуй, предпочел его не сдавать. Суть в том, что какая-то часть населения России, какая-то часть элит наконец-то определилась, как обустроить страну: окружив забором. Разумеется, никто не хочет плохого, все хотят, чтобы было хорошо. Просто эти люди полагают, что России вообще хорошо жить в закупоренной банке, что именно в таких условиях у нее раскрываются внутренние силы, которые до этого дремали и выдувались всеми европейскими ветрами. Если прикрыть ворота в мир, думают они, расцветет сельское хозяйство, собственная промышленность, курорты, все истинно народное — литература, искусство и так далее. Становится ясно, что возведение занавеса — это не случайность, это плод выношенных убеждений наших элит. Они хотят попробовать «по-нашему», раз по-западному не получилось. Значит, население будут «занавешивать», пытаться сделать, как при Сталине. Но народ, конечно, уже не советский, поэтому непонятно, как отреагирует.

Записала Ольга ФИЛИНА, «Огонек»