Яркие заплаты на ветхом рубище
Нынешнее послание главы государства политизированная публика ожидала с особым интересом. Ведь, во-первых, это год президентских выборов. Можно было предположить, что будет озвучена если уж не сама предвыборная программа кандидата в президенты А. Лукашенко, то хотя бы ее ключевые тезисы.
А во-вторых, за год, прошедший со времени предыдущего послания, перед страной во весь рост встали новые вызовы. Беларусь вступила в период экономического кризиса, затяжной рецессии. Уже трудно скрыть наполовину стоящие предприятия, заметный рост безработицы, уменьшение на треть средней зарплаты за полгода.
Одновременно резко обострилась геополитическая ситуация вокруг Беларуси. Наш главный союзник Россия вступила в черную полосу своей истории, стала источником проблем для соседей. Беларусь оказалась в центре острого конфликта между Западом и РФ. Со всей остротой встала проблема, как избежать вовлечения нашей страны в водоворот «холодной войны».
Иначе говоря, Беларусь оказалась в точке исторической бифуркации. Хотелось услышать адекватные ответы на эти вызовы. Становится все более очевидным, что нужны новые смыслы, новое концептуальное видение Беларуси. Электорат хотел увидеть надежду.
Но удовлетворительного ответа общество не получило. Более того, А. Лукашенко постарался уйти от самых острых вопросов. В частности, президент ни слова не сказал о проблеме выплаты внешнего долга, которая черной тенью нависает над белорусским правительством.
Из выступления А Лукашенко ясно, что никакого плана по выходу из экономического кризиса у руководства нет. В тех десяти тезисах, которые собирается реализовывать власть, чтобы улучшить состояние экономики, нет чего-то нового. Требования диверсификации экспорта, борьбы с инфляцией, создания благоприятного инвестиционного климата и другие предложения звучали и раньше. Власти несколько лет стремятся их осуществить. Но безрезультатно. Почему же то, что не работало раньше, не дало эффекта, должно заработать сейчас? Не прозвучали духоподъемные идеи. Ответом на новые вызовы стали банальность и обыденность, дежурные ритуальные фразы. Происходит рутинизация политики, сведение ее к мелким вопросам. Стала очевидной концептуальная пустота.
Очевидно, власть даже не пытается искать ответы на вызовы отчасти еще и потому, что в обществе царит та самая пресловутая социальная стабильность. Народ высказывает свое недовольство разве что только в интернете.
Единственной попыткой дать ответ на новые геополитические вызовы было долгое и несколько противоречивое рассуждение о «русском мире», отношениях с Россией. А. Лукашенко вступил в полемику с российскими националистическими сайтами, которые критикуют Беларусь за недостаточную лояльность РФ, пытался убедить их в обратном. Он извинялся перед какими-то витебскими активистами, разгневанными тем, что в Беларуси дорожные указатели выполнены на белорусском языке.
Президент также оправдывался перед россиянами за существование независимости Беларуси! Дескать, я не виноват в этом несчастье, в том, что распался СССР. Под аплодисменты высокочтимой публики президент извиняется за создание государства, которым он управляет! Видел ли мир когда-нибудь нечто подобное? Смотреть на все это было неудобно, неловко.
Чтобы убедить Москву в союзнической верности, А. Лукашенко в конце концов заявил, что в случае военной заварушки Беларусь станет рядом с Россией. Втянуть страну в чужую войну — это и есть высшая государственная мудрость? А ведь более года президент ставит себе в заслугу как раз то, что Беларусь оказалась в стороне от этого конфликта.
Кстати, из его путаных рассуждений так и осталось непонятным, Беларусь — часть «русского мира» или нет? Сначала он говорит: «Много в последнее время говорится об идее некоего «русского мира». Я так понимаю, это не про нас». О’кей. И через минуту он же утверждает совершенно противоположное: «Мы приедем в столицу нашей родины, Москву, бывшую нашу столицу, восьмого мая, когда закончилась война, как следует там отметим и продемонстрируем, что мы — русский мир».
Именно такая противоречивость, всеядность дала основание, например, российским и украинским СМИ интерпретировать послание А. Лукашенко совершенно по-разному.
Кстати, таких противоречий в выступлении президента много. Они проникают в щели между пропагандистскими тезисами и попыткой обратить внимание на реальные проблемы. Ведь одно опровергает другое. Вот А. Лукашенко пытается доказать, что экономические проблемы страны — это результат неблагоприятных внешних условий. Дескать, падение мировых цен на нефть, санкции Запада против России, девальвация российского рубля отрицательно повлияли на белорусскую экономику. И тут же признается, что на самом деле внешние условия как раз неплохие: «Чего мы ноем, стонем и плачем! У нас что, война сегодня идет? Я не хочу расчеты приводить, сколько мы экономим только на природном газе в связи с падением цены на нефть!… У нас нормальная ситуация и нормальные условия!»
Или второй пример. Рассуждая о работе МАЗа, А. Лукашенко хвастался: «Это наше счастье, что мы в свое время не сломали это предприятие, а его модернизировали, создали нормальный автомобиль». И тут же признается: «Мы с КамАЗом делили Россию. КамАЗ сегодня обвалился, и мы почти остановились». Так в чем же счастье, какой результат модернизации, когда завод почти остановился?
И самое главное впечатление от послания состоит в том, что А. Лукашенко просто сильно устал от власти. Ему все надоело, скучно 20 лет говорить одно и то же, всерьез обсуждать насущные проблемы. И чтобы почтенная публика не уснула от скуки, президент пытался оживлять выступление с помощью шуток. И это ему в значительной мере удалось. Именно этот не очень изысканный, грубоватый народный юмор привлек главное внимание обывателя, заслонил собой концептуальную пустоту послания. Как яркие заплаты на ветхом рубище.
Президент потребовал, чтобы женщины-депутаты родили не меньше троих детей. Потом заговорил о евреях, которых он поручил контролировать главе Минской области С. Шапиро. Посол Израиля И. Шагал, комментируя эту реплику, заметил, что она сказана «не с самым тонким вкусом».
И кульминацией высочайшего юмора стала реплика о священниках: «Для того, чтобы ратовать за семью и за детей, нужно самому иметь детей. Что за дремучесть — священник большого уровня не должен иметь детей?! Вот уверен — втихую что-то где-то «косячит». Я вам больше скажу: я знаю это. И это нормально: дети должны быть, чтобы ты был человеком. Нет детей — не человек».
Как известно, в католической церкви все священники, а в православной — служители, начиная с уровня епископа, берут обет безбрачия и, согласно церковным правилам, не могут иметь семью и детей. И вот президент одним махом поставил под сомнение их принадлежность к роду человеческому, резко опустил статус самого церковного института. Но это логично, ибо, как известно, духовный авторитет в Беларуси один, и он не терпит конкуренции.
Валерий Карбалевич
Читайте также в рубрике «Диагноз»: