Три шестерки
Три шестерки — это число дьявола. Считается очень нехорошим, недобрым числом. У Виктора Гурецкого мобильный телефон как раз начинается этими зловещими тремя цифрами… Уже после разговора с Виктором я понял, что какая-то связь между судьбой Виктора и тремя шестерками есть. Связь эта неощутимая, нематериальная. В общем, чертовщина.
Виктору Гурецкому 48 лет. Он болен рассеянным склерозом. Ужасная болезнь. А жизнь Виктора, если вдуматься, еще страшнее…
Жизнь до
Когда я был молодым и несуеверным, в приметы не верил. И теперь не верю. Но начал задумываться. Вот ехал к Виктору, дорогу перегородил заглохший автобус. Минут пятнадцать наш троллейбус мучительно объезжал его… Или: уже написал вступление к статье, решил перекурить в ванной. Включил свет, а лампочка гулко лопнула… Как это все объяснить с точки зрения материализма? Да никак. А может, три шестерки?
В армию Виктора призвали в середине 80-х. Попал он в ГСВГ — группу советских войск в Германии. Канули в Лету и ГСВГ, и ГДР, осталась единая Германия… Служил Виктор в авиации, скажем так, не самых дисциплинированных войсках. Нарушения устава наказывались эффективно и просто: воина отправляли дослуживать на историческую родину. Вот и Виктора за какое-то нарушение определили в Казахскую ССР.
Видимо, тогда и проявились первые признаки заболевания. После разгрузки вагона солдаты ушли в казарму. А Виктор заснул прямо в вагоне. Его там и нашли сослуживцы. ЧП. Командир части хотел было отправить бойца на «губу». Но там не было места. Тогда Виктор впервые попал в госпиталь. В госпитале врачом служил тоже белорус. Пожалел земляка и сочинил ему какую-то липовую болезнь…
В рассказе Гурецкого все выглядит достоверно. Кроме одной детали: болезнь оказалась совсем не липовой.
Жизнь после
Беседовали мы с Виктором так: он лежал, а я сидел. Уже два года он самостоятельно ходить не может. Лежит, смотрит в потолок, часто звонит друзьям и знакомым. Иногда заходит соседка, тетя Вера, мать одноклассника. У Виктора есть мать, Ядвига Антоновна, и сестра Юлия. О них мы поговорим ниже.
До армии Виктор успел окончить машиностроительный техникум. Виктор относительно просто устроился в Институт тепломассообмена АН БССР. Через четыре года начались «лихие 90-е», Гурецкого сократили. Дальше Виктор оказался в Тольятти, на знаменитом ВАЗе. Но и там работы не стало. В 1992 году вернулся в Минск. Шесть месяцев сидел без работы. Наверное, тогда все и сошлось в одной точке: неустроенность в жизни, отсутствие работы, полная неопределенность, никаких надежд. Закончилось все тем, что Виктор заболел. Рассеянный склероз — это не грипп, заразиться им нельзя. Видимо, болезнь уже была заложена в генетический аппарат. Пришло время, обстоятельства сложились неудачно — болезнь проявилась открыто. Ему оформили 2-ю группу инвалидности. Виктор Гурецкий официально стал человеком с ограниченными возможностями. К этому нужно было привыкать, искать новые способы и формы жизни. Проще говоря, необходимо было внутренне согласиться, что вот ты — такой, другим не будешь, приспособиться и жить дальше. Все в точности с выражением Теодора Рузвельта, американского президента: делай, что можно, с тем, что имеешь, там, где ты есть.
Поиски себя
Чтобы объяснить все дальнейшее, воспользуюсь Игорем Губерманом («Прогулки вокруг барака»), с ним я полностью согласен: «А разве рабочего только жажда заработать подгоняет? — нет, это вовсе не главный стимулятор, пайку свою он ненамного увеличить способен, главное, что люди вокруг, а с людьми какие-то отношения; и ему на работу если не плевать, то на окружающих ему никак не плевать, без них наша жизнь — не в жизнь, мы на то и люди, вот и пляшем на этих ниточках. Чтобы выйти, в конце концов, на нищенскую пенсию. Вот на этой нашей природе все и держится…»
Написанное относится к началу 80-х. Что в нашей природе изменилось? Ничего. И измениться не могло. Поэтому Виктор начал искать самого себя в новой системе координат. Он к тому же был еще молодым человеком со всеми вытекающими отсюда последствиями. Познакомился с Татьяной, инвалидом 1-й группы. Даже жил у нее 15 дней. Но что-то не получилось. После этого Виктор опять попал в больницу. Вторая группа стала первой. Она у Виктора уже двадцать лет.
Группа — группой, но жить нужно. К сожалению, способ знакомства у Виктора был однообразен: внимательно читать объявления о знакомствах и созваниваться. А какой еще способ, если даже ходить было трудно?
В принципе, каждый человек одинок, что инвалид, что здоровый. Это заложено в природе человека. И каждый мечтает о друге. С другом можно говорить или даже молчать, это неважно. Каждый ищет плечо, на которое можно опереться. Так Виктор познакомился с Валентиной из Лепеля. Ей 50 лет, одна рука не слушается, ДЦП. Они перезванивались лет девять. Правда, бывали и накладки.
— Познакомился с одной дамой по телефону, — ровным, без выражения голосом говорит Виктор. — Звонили. А потом я понял, что она через объявления ищет парней-инвалидов и обворовывает их. Я знал такого Сашу, он жил на хуторе Морозы Минской области. Подарил ей дорогой мобильник, некоторое время жил у нее. А ее мать намекнула, что, мол, на тебя расходы большие, уезжай. Это как бы отдельный мир, чужих туда не пускают. Знакомятся, общаются через интернет, через телефон, по скайпу. А встретиться не могут. Иногда просто умирают…
— Я тоже даю объявления, — продолжает Виктор. — Мне даже начинают звонить женщины. Говорят, будем за тобой ухаживать, стирать-варить. Только ты завещай мне свою квартиру. Это у них такой бизнес на инвалидах…
Родные. Или не родные?
То, что я сейчас буду писать, не подтверждено документами. Это рассказал мне Виктор…
В тот день матери дома не было, а сестра давно живет отдельно. Весной мать приезжает с дачи только ночевать, чтобы рано утром снова уехать на дачу. Она садит огурцы, помидоры, зелень и все остальное, нужное для приготовления аджики. Торгует ею возле местного универсама. Маме 71 год, у нее глаукома, она очень плохо видит. Но лечиться ей некогда, дача не отпускает.
Уезжая на дачу, мать оставляет сыну скудную пайку — несколько кусочков хлеба и пачку творога. На четыре дня. Съешь раньше — голодай…
Мать к Виктору относится, мягко говоря, не очень. Сын интересен ей, как считает сам Виктор, только пенсией. Чисто потребительское отношение. Как к полезной пока вещи.
Когда мать вышла на пенсию, Виктор ей отдавал свое пособие. Теперь не отдает…
У Виктора был отец. 8 лет назад умер.
— Он очень хороший был человек, — у Виктора появляется выражение в голосе. — С матерью они развелись за 15 лет до его смерти… Отец похоронен на кладбище в Михановичах. Так вот, я бы хотел, чтобы меня похоронили рядом с ним.
Сказано это было естественно, без натуги и какой-то игры. Может, так и нужно относиться к неизбежному?
Ну и, наконец, последняя немаловажная деталь. Мать оставила записку соцработнику: просила, чтобы она не готовила Виктору еду. А то, мол, приходится часто менять подгузники. Теперь подгузники стоят от 240 до 350 тысяч за 20 штук.
Как вам показалась эта маленькая деталь? Впечатляет… Что к этому добавить? Телефоны, по которым Виктору можно позвонить: 243-55-85 и 8-29-666-02-49.
Сергей Шевцов
Читайте также: